едеральных избирательных кампаниях оказалась гораздо ниже предполагавшейся Практика второй половины 70— начала 80-х годов подтверждает, что сколько-нибудь заметных результатов в достижении поставленных целей — ограничение стоимости избирательных кампаний, сокращение роли денег в политическом процессе — достичь не удалось. Достаточно отметить, что общая стоимость президентской избирательной кампании в 1980 году поднялась, как уже отмечалось, до 250 млн. долл., в том числе расходы Р. Рейгана составили более 62 млн. (при лимите — около 45 млн. долл.); в 1984 г. президентские выборы обошлись в 350 млн. долл.
Американский опыт в известной мере учитывался при подготовке аналогичного законодательства в Канаде, где в 1974 году также принят закон о финансировании избирательных кампаний. Не столь детальное, как американское, канадское законодательство фиксирует принцип ограничения предвыборных расходов, вводя их общий «потолок», который выражен не какой-либо конкретной суммой, но определяется, как и при выборах американского конгресса, пропорционально числу избирателей (из расчета 30 центов на каждого гражданина избирательного возраста). Подобное решение вопроса позволяет при каждой избирательной кампании автоматически варьировать общую сумму допустимых затрат в связи с изменением численности избирателей. Кроме того, законодательство требует гласности материальной помощи партиям: при частных пожертвованиях, превышающих 100 долл., должен указываться их источник. Никаких санкций при нарушении нормативных предписаний закон не предусматривает. Другими словами, канадское законодательство оставляет еще больше лазеек, чем американское, что, разумеется, не может не отражаться на его общей эффективности.
Своеобразно решается вопрос об ограничении предвыборных расходов в Австрии. Австрийский закон о партиях 1975 года, в рамках которого регулируются данные проблемы, вообще не предусматривает какого-либо четко фиксированного предела допустимых затрат. В нем устанавливается лишь сам принцип ограничения расходов на предвыборную агитацию. Механизм реализации этого принципа таков.
В министерстве внутренних дел создается специальная комиссия по проверке денежных средств, предназначенных для предвыборной агитации, под председательством самого министра или назначенного им представителя. Все участвующие в выборах партии обязаны за восемь недель до голосования сообщить этой комиссии размеры выделяемых ими на предвыборную агитацию сумм, которые обнародуются. Через три недели после выборов комиссия публикует сведения о реальных расходах партий с разбивкой их по использованным видам средств массовой информации. За партиями сохраняется право опротестовывать эти сведения. Санкцией за превышение первоначально объявленных сумм является сокращение последующих государственных дотаций партии-нарушителю. Санкции весьма либеральны, особенно если учесть, что из дотаций вычитается лишь 50 % разницы между объявленной и фактической суммой предвыборных расходов, да и то только тогда, когда превышение составляет более 10 % объявленной суммы. При этом закон (ст. 3, § 5) специально оговаривает, что вскрывшиеся нарушения не могут быть основанием для оспаривания итогов выборов. Подобная постановка вопроса, диктуемая интересами господствующего класса, не может содействовать эффективности законодательных мер.
Интересен опыт нормативного регулирования предвыборных расходов в Англии, имеющий давнюю историю: впервые соответствующий вопрос здесь был поставлен еще в 1833 году (Corrupt Practices Act). Сегодня его развернутое решение дается в законе 1949 года об изменении акта о парламенте 1911 года и в некоторых последующих нормативных документах. Закон 1949 года содержит специальный раздел «Расходы по выборам» (§ 60–78), в котором подробно рассматриваются как сами пределы допустимых затрат кандидатов, так и конкретные формы их осуществления, порядок отчетности по произведенным расходам, меры административного воздействия в случае непредоставления отчетности и т. п.38
Спецификой английского законодательства является то, что оно обращено прежде всего к кандидатам, а не к партиям39. В соответствии с законом предельно допустимые расходы кандидатов определяются из расчета 750 ф. ст. плюс дополнительные средства в объеме, пропорциональном количеству зарегистрированных избирателей (по одному шиллингу на каждые три избирателя в избирательном округе графства и на каждые восемь избирателей в городском избирательном округе), что в итоге в зависимости от размера округов составляет в среднем от 1000 до 1500 ф. ст. При этом закон весьма детально регламентирует сам порядок осуществления расходов (все финансовые операции в связи с подготовкой выборов осуществляются только через специально назначаемого кандидатом для этих целей человека — «агента по выборам»; все расходы производятся либо лично кандидатом, либо «агентом»; запрещается расходование денег от имени кандидата без письменного одобрения «агента»; оговаривается порядок финансовой отчетности «агента» и т. п.).
Нормативно фиксируемый «потолок» предвыборных расходов никогда не нарушается; более того, кандидаты зачастую даже не исчерпывают предоставляемых им возможностей; по данным английского государствоведа П. Бромхеда, предвыборные расходы кандидатов колеблются в среднем от 68 % разрешаемого максимума у лейбористов до 79 % у консерваторов40. В этом одна из важных особенностей английской практики в сравнении, например, с американской. Объяснение тому следует искать не в жесткости политико-правовых санкций (чаще всего это — штрафы, лишение парламентского мандата, а порой и временное лишение избирательных прав41) и тем более не в скромности или повышенном чувстве ответственности самих кандидатов. Все объясняется общим характером законодательства, явно одностороннего, игнорирующего специфику современных избирательных кампаний, ту роль, которую играют в их подготовке и проведении политические партии.
Кандидатам нет необходимости нарушать закон просто потому, что ни самих кандидатов, ни крупных бизнесменов он фактически никак не ограничивает. Закон не работает — и наиболее убедительным подтверждением тому служат остающиеся не использованными разрешаемые лимиты затрат, в том числе даже у консерваторов, — партии, отстаивающей интересы монополистического капитала и существующей за счет его поддержки.
Прежде всего, и в этом основной недостаток действующего в Англии законодательства, закон вообще не регулирует финансовую деятельность политических партий. Между тем именно партии играют центральную роль в подготовке и 6-747 проведении выборов и именно они покрывают львиную долю предвыборных затрат. Эта многомиллионные расходы не учитываются, остаются «за рамками» законодательства, по существу, обходящего проблему, затрагивающего лишь ее отдельную, притом далеко не основную часть. «Конечно, является аномалией, — признают английские политологи Д. Батлер и Р. Роуз, обращая внимание на существующий парадокс, — что закон так детально регулирует расходы, произведенные от имени кандидата, и совершенно игнорирует, что делается на общенациональном уровне в целях избрания или поражения партий»42.
Данным положением предопределяется ряд производных пробелов в законодательстве. Во-первых, предусматриваемые им ограничения действуют только в строго определенных по времени рамках официальной избирательной кампании, не распространяясь на предшествующий ей период. Следовательно, вся рекламно-пропагандистская работа партии с целью поддержки своих кандидатов, начинающаяся задолго до официального открытия избирательной кампании, может протекать свободно, независимо от объема сопровождающих ее затрат. «Если расходы на отдельных кандидатов строго ограничены во времени, — отмечает П. Бромхед, — то расходы на рекламу партий между выборами не имеют ограничений, включая плакаты и газеты»43. А эта предварительная реклама закладывает основу для предвыборной деятельности непосредственно самих кандидатов, предопределяя настроения определенной части избирательного корпуса.
Во-вторых, даже в период официальной избирательной кампании пропагандистская деятельность партий в Англии может разворачиваться параллельно и независимо от усилий кандидатов, не будучи связана с существующими в отношении их ограничениями, ибо, как уточняется судебными инстанциями, публикации в прессе, а также «партийное политическое вещание» на радио и телевидении изъяты из определения «избирательных расходов», даже если финансовые средства истрачены для обеспечения успеха конкретных кандидатов. Одно это само по себе многократно расширяет рекламно-пропагандистские возможности кандидатов.
В-третьих, рассматриваемое законодательство имеет своего рода «локальную» ориентацию: оно регулирует предвыборные расходы только в отдельных избирательных округах и в основном касается лишь той части избирательных средств, которая собирается на местах. Однако данными средствами не исчерпываются предвыборные фонды кандидатов. Центральный партийный аппарат может по мере необходимости пополнять эти фонды из своих резервов сверх упомянутых пределов. Иначе говори помимо политической поддержки кандидаты могут пользоваться также открытой финансовой помощью со стороны партий, к тому же не ограничиваемой законом.
В-четвертых, частный капитал, располагает возможностью самостоятельного свободного финансирования предвыборной политической рекламы в любых формах и в любом объеме. В законе, правда, оговаривается, что при этом не должно упоминаться имен конкретных кандидатов. Однако данная оговорка (конечно же, соблюдаемая) мало что меняет по существу: на стороне какой партии выступает крупный капитал, какие позиции он отстаивает и какие кандидаты защищают эти позиции, строя на них свою предвыборную платформу, ясно и без ссылок на конкретные имена. Другими словами, в Англии, как и в других буржуазных странах, крупный капитал сохраняет свободу действий на политической арене.
Вопрос о введении ограничений на предвыборные расходы неоднократно поднимался и во Франции. В его поддержку высказывались центристы и радикалы. Идея нормативных ограничений была одобрена коммунистами, социалистами и левыми радикалами (она, в частности, нашла отражение в совместной правительственной программе этих трех партий 1972 г.). В парламенте по инициативе мелкобуржуазных партий был даже внесен соответствующий законопроект (от 16 апреля 1971 г.). Более того, в одном из официальных выступлений в 1972 году принцип подобных ограничений был поддержан прем