связанных с подготовкой и проведением выборов, о которых речь шла выше и которые во много раз превышают размеры текущих затрат.
Неудивительны в данной связи все возрастающие сложности, с которыми приходится сталкиваться буржуазным партиям при решении проблем финансового обеспечения своей деятельности. Традиционные способы финансирования буржуазных партий далеко не всегда обеспечивают их адекватное решение. Частные пожертвования со стороны бизнесменов, бесспорно значительные, все же имеют преимущественно прагматический характер, в своей основной массе поступают лишь в период подготовки избирательных кампаний и, следовательно, не могут служить надежным источником финансового обеспечения деятельности партий в периоды между выборами. К тому же введение ограничений и отчетности при частном финансировании усложнило процедуру мобилизации денежных средств.
Потому-то в повестку дня и встал вопрос о прямом государственном финансировании, обеспечивающем регулярное и стабильное пополнение партийных фондов: «Трудности, постоянно возрастающие в процессе получения средств для деятельности партий, — признает видный западногерманский государствовед К. Хессе, — со всей остротой поставили вопрос об опосредствованном или непосредственном финансировании партий из государственного бюджета»18. По сути дела, аналогичная мысль прослеживается и в официальном заявлении В. Жискар д’Эстэна, сделанном им вскоре после президентских выборов 1974 года. «Речь идет не только о контроле, но об обеспечении ресурсов партий; если ресурсов нет, то, значит, средства берутся откуда-то со стороны. Поэтому желательно, чтобы политические партии и большие выборы опирались на нормальное финансирование»19, — подчеркивал вновь избранный президент. Практические шаги в данном направлении во Франции, правда, были сделаны лишь пять лет спустя.
Проблема, однако, не ограничивается лишь сугубо финансовыми аспектам. Еще более настоятельно буржуазным партиям требуется политическая поддержка. И институт государственного финансирования открывает возможность такой поддержки, представляя собой новый сильный инструмент воздействия на партийную систему, дальнейшего приспособления ее к интересам господствующего класса, что в условиях нарастающей неустойчивости буржуазных институтов власти имеет чрезвычайно важное значение.
Общее изменение исторической ситуации, обострение противоборства между капитализмом и социализмом во всех областях, и особенно в борьбе идей, требуют от буржуазного государства активизации усилий на идеологическом фронте, развития и укрепления идейно-пропагандистского аппарата, а буржуазные партии представляют собой одно из звеньев такого аппарата, будучи весьма эффективным инструментом идеологической обработки масс. Таким образом, выделение средств из государственного бюджета на поддержание партийной деятельности в известной мере можно рассматривать как одно из направлений решения общих идеологических задач, стоящих перед буржуазным государством на современном этапе.
Прямое бюджетное субсидирование расширяет арсенал средств, посредством которых господствующий класс пытается решать проблемы политического финансирования. Теоретически это повышает возможность наведения некоторого порядка в данной области, ограничения или ослабления монополии частного капитала в контроле предвыборной деятельности буржуазных партий и соответственно большего учета общеклассовых интересов буржуазии. В сочетании с другими формами правового регулирования использования финансовых средств в политических целях бюджетные субсидии могли бы при определенных обстоятельствах явиться известным противовесом частному финансированию, помочь в поддержании традиционных постулатов буржуазной демократии. Не случайно многие буржуазные авторы связывают с такими субсидиями надежды на определенную демократизацию политического процесса20.
Кроме того, обращение к государственному финансированию партий открывает возможность для решения и более конкретных идеологических и политических проблем. Сам факт государственной помощи активно эксплуатируется идейно-пропагандистскими службами, призванными доказывать мнимые превосходства буржуазной политической системы и буржуазной демократии, спекулирующими на некоторых внешних, формально демократических аспектах системы государственного финансирования (предоставление денежных средств рабочим партиям, некоторое смягчение откровенной материальной дискриминации менее крупных буржуазных партий и т. п.). Бюджетные субсидии позволяют активизировать усилия в борьбе с коррупцией и злоупотреблениями при подготовке выборов (правда, с весьма скромными практическими результата™, хотя в пропагандистских целях об этом говорится много и широко). Государственная финансовая помощь в определенной степени обеспечивает для господствующего класса новые, более утонченные возможности борьбы с коммунистическими партиями, содействуя подрыву их влияния в массах — ведь при этом компартии в ряде стран начинают получать деньги от буржуазного государства.
Наконец, нельзя не сказать и еще об одной стороне вопроса. Государственное финансирование, по сути дела, открывает возможность для покрытия предвыборных расходов буржуазных партий и их кандидатов за счет средств налогоплательщиков, то есть основной массы трудового населения. Иначе говоря, это своеобразная форма дополнительного перераспределения доходов, выгодная для господствующего класса, позволяющая ему экономить собственные средства. Благодаря механизму бюджетных дотаций широкие слои трудящихся помимо их воли оказываются втянутыми в финансирование буржуазных партий, политический курс которых прямо противоречит их коренным интересам, на что справедливо обращается внимание, в частности, в партийных документах Германской коммунистической партии21. И это рельефно вскрывает классовую сущность рассматриваемого института, объясняя причины заинтересованности в нем всех буржуазных партий.
В числе факторов, содействовавших утверждению системы государственного финансирования партий, разумеется, необходимо отметить также общее возрастание роли политических партий в общественно-политической и государственной жизни. Этому фактору буржуазные авторы уделяют особое внимание: им-то зачастую и обосновывается сама правомерность прямой финансовой помощи партиям. При этом в одних случаях обращается внимание именно на важность той роли, которую в настоящее время играют партии. Данная точка зрения отражена в одном из решений Федерального конституционного суда ФРГ, констатирующего, что, «поскольку проведение выборов является политической задачей и поскольку конституция отводит решающую роль в ее осуществлении партиям, необходимо, чтобы государственные финансовые средства использовались не только для подготовки непосредственно самих выборов, но также были доступны и для партий, участвующих в их организации и проведении» 22.
В других случаях делаются даже попытки прямого отождествления партий с органами государства. «Демократия требует публичного финансирования государственных органов, — отмечает Р. Краэ, — и особенно органов, выражающих волю народа, составной частью которых являются партии»23. Само законодательство о государственном финансировании партий ограничивается констатацией возросшего значения партий в политической жизни, что, по мнению буржуазного законодателя, наряду с потребностью определенной демократизации системы финансирования избирательных кампаний дает достаточные основания для выделения государственных субсидий.
В данной связи необходимо отметить еще одну немаловажную деталь: государственное финансирование зачастую имеет исключительно партийный характер, то есть бюджетные средства выделяются только для партий и представляемых ими кандидатов. Собственно, это очевидно уже как по логике обоснования правомерности субсидий, так и по самой форме законодательства: данные вопросы в основном регулируются в рамках-законов о партиях (или о финансировании партий). В дополнение к этому порой встречаются прямые юридические уточнения общего характера рассматриваемого института. «Возмещение расходов на избирательную кампанию — это собственно финансирование партий, предопределяемое вытекающим из ст. 21 Основного закона публичным значением партий»24, — констатируется, в частности, в заключении по одному из дел Федеральной судебной палатой ФРГ.
В тех случаях, когда формальные ограничения отсутствуют, партийная ориентация государственной помощи предопределяется фактическим положением дел, характером тех требований, которые предъявляются к независимым кандидатам. Так, в США теоретически в ходе президентских выборов на субсидии может претендовать любой кандидат, но для этого необходимо собрать в 20 штатах как минимум по 5 тыс долл. индивидуальных пожертвований, каждое из которых в отдельности не должно превышать 250 долл.[7] Само по себе подобное требование объективно «привязывает» кандидатов к авторитетной организации общефедерального масштаба, способной справиться с такой задачей, — к одной из двух ведущих партий (причем даже это не всегда гарантирует автоматическое выполнение оговоренных условий).
При очевидной выгоде для буржуазии многих аспектов прямого бюджетного субсидирования партий данный институт одновременно ставил перед господствующим классом ряд сложных проблем как технико-юридического порядка (касающихся самого механизма предоставления субсидий), так и политических, затрагивающих отношения буржуазного государства с компартиями (которым буржуазный законодатель, конечно же, предпочел бы не выделять субсидий, но во многих с лучах практически не мог этого не сделать). Данным обстоятельством объясняются бурные дискуссии, острая политическая борьба, практически повсеместно сопровождающая разработку соответствующего законодательства, серьезные затяжки с его практической подготовкой и претворением в жизнь.
Так, в Швеции вопрос о прямой финансовой помощи политическим партиям впервые был поставлен в парламенте в 1934 году; депутаты неоднократно возвращались к его рассмотрению в 1935, 1945, 1946 и 1964 годах; в 1950 году была создана специальная правительственная комиссия для всестороннего изучения проблемы и подготовки соответствующих рекомендаций, которые в развернутом виде были представлены в 1951 году; окончательное же решение было принято лишь в 1965 году. В Италии вопрос о финансировании партий был поднят в 1953 году; в 1958 году к нему вернулись вновь, и он специально обс