– Надеюсь, что моя собака не обеспокоила вас, сударыня? – сказала леди Лидиард, приближаясь от двери, где она стояла, выжидая, пока утихнет бешеная радость Томми.
Мисс Пинк, колеблясь между ужасом и негодованием, встретила вежливый вопрос леди Лидиард церемонным поклоном и ответом, в котором заключался упрек полный достоинства.
– Ваша собака, миледи, кажется, не вполне благовоспитанное животное.
– Благовоспитанное? – повторила леди Лидиард, как будто это выражение было совершенно непонятно для нее. – Вероятно, вам мало случалось иметь дела с собаками, сударыня. – Она повернулась к Изабелле и нежно поцеловала ее. – Поцелуй меня, дорогая, ты не знаешь, как я была несчастна с тех пор, как ты меня оставила. – Она опят взглянула на мисс Пинк. – Вы, может быть, не знаете, сударыня, как привязана моя собака к вашей племяннице. Многие из великих людей (имена которых я не могу припомнить в настоящую минуту) говорят, что любовь собаки есть самая трогательная и бескорыстная из земных привязанностей. – Обратясь в другую сторону, она увидела юриста. – Как поживаете, мистер Трой? Приятная неожиданность встретить вас здесь. Дом мой стал так мрачен без Изабеллы, что я решительно не могла противиться желанию поскорее увидеть ее. Когда вы больше привыкнете к Томми, мисс Пинк, вы поймете и полюбите его. Ты понимаешь и любишь его, дитя мое, не правда ли? Ты выглядишь не совсем хорошо. Я возьму тебя с собою, как только лошади отдохнут. Мы никогда не будем счастливы друг без друга.
Окончив свои приветствия, выразив свои чувства и защитив свою собаку – по обыкновению все за раз, не переводя духа, леди Лидиард села около Изабеллы и раскрыла большой зеленый веер, висевший у нее да цепочке у пояса.
– Вы не можете себе представить, мисс Пинк, как толстые люди страдают в жаркую погоду, – проговорила леди Лидиард, усердно махая своим веером.
Мисс Пинк скромно опустила глаза в землю.
«Толстый», можно ли употреблять такое грубое выражение и вообще прилично ли знатной даме говорит об избытке мяса на своих костях!
– Не могу ли я предложить вам что-нибудь, – жеманно спросила мисс Пинк, – не угодно ли вам чаю?
Леди Лидиард покачала головой.
– Стакан воды?
Леди Лидиард отвергла последнее гостеприимное предложение восклицанием, выразившим отвращение.
– Нет ли у вас пива? – спросила она.
– Прошу простить меня, миледи, – сказала мисс Пинк, сомневаясь в верности показания собственных ушей. – Вы сказали – пива?
Леди Лидиард порывисто замахала своим веером.
– Да, точно так! Пива! Пива!
Мисс Пинк встала, слегка поморщившись, и позвонила.
– Я думаю, Сусана, у вас есть пиво внизу? – сказала она, когда девушка появилась в дверях.
– Есть, мисс.
– Принесите стакан для леди Лидиард, – сказала мисс Пинк, продолжая внутренне протестовать.
– Принесите пиво в кувшине, – закричала леди Лидиард, когда служанка уже скрылась за дверью. – Я люблю сама вспенить его, – продолжала она, обращаясь к мисс Пинк. – Иногда Изабелла наливала мне, когда была дома, не правда ли, друг мой?
Мисс Пинк выжидала случая заявить свои права на племянницу, после того как леди Лидиард выразила намерение взять Изабеллу с собою. Случай этот теперь представился.
– Простите меня, миледи, – сказала она, – если я замечу, что дом моей племянницы находится под моею скромною кровлей. Я надеюсь, что умею должным образом оценить вашу доброту к Изабелле, но пока она будет предметом оскорбительного недоразумения, она останется у меня.
Леди Лидиард сердито захлопнула свой веер.
– Вы совершенно ошибаетесь, мисс Пинк. Вы, без сомнения, сами того не желая, выражаетесь в высшей степени несправедливо, говоря, что ваша племянница служит предметом подозрения для меня или для кого бы то ни было в моем доме.
Мистер Трой, слушавший до того времени спокойно, теперь вмешался чтобы прекратить спор, прежде чем он мог перейти в личную ссору. Его тонкая наблюдательность и близкое знакомство с характером своего клиента вполне открывали ему, что происходило в уме леди Лидиард. Войдя в дом, она чувствовала (может быть, бессознательно) ревность к мисс Пинк, наследовавшей после нее расположение Изабеллы и естественной покровительнице девушки в настоящих обстоятельствах. Вдобавок к этому, прием, оказанный мисс Пинк ее собаке, рассердил старую леди. Она находила злобное удовольствие оскорблять щепетильное чувство приличия бывшей школьной учительницы и теперь была готова на новые крайности по деликатному вопросу, касательно права Изабеллы оставить дом тетки. Не говоря уже о других причинах, ради самой Изабеллы было чрезвычайно желательно поддержать мирные отношения между обеими дамами. Имея в виду эту добрую цель, мистер Трой воспользовался случаем в первый раз вмешаться в разговор.
– Простите меня, леди Лидиард, – сказал он, – вы касаетесь предмета, который был уже достаточно обсужден между мисс Пинк и мною. Мне кажется, лучше нам не останавливаться бесплодно на событиях прошлого и обратить наше внимание на будущее. Мы все одинаково уверены в безупречном поведении мисс Изабеллы и одинаково интересуемся восстановлением ее доброго имени.
Могли ли эти примирительные слова сами по себе достичь предположенной цели, в этом можно сомневаться. Но когда он умолк явилось могущественное вспомогательное средство в образе пива. Леди Лидиард схватила кувшин и нетвердою рукой наполнила кружку. Мисс Пинк, дрожа за чистоту своего ковра и возмущенная видом графини, пьющей пиво, как прачка, позабыла резкий ответ, бывший у нее на губах, пока говорил юрист.
– Молодо! – сказала леди Лидиард, ставя пустую кружку и относя это восклицание к качеству пива. – Но очень вкусно и прохладительно. Как зовут вашу служанку? Сусана? Вот что, Сусана, я умирала от жажды, вы спасли мне жизнь. Оставьте кувшин, я надеюсь опорожнить его, прежде чем уйду.
Мистер Трой, наблюдавший лицо мисс Пинк, увидел, что настало время снова переменить предмет разговора.
– Заметили вы, миледи, старую деревню по дороге сюда? – спросил он. – Художники находят ее одним из живописнейших мест во всей Англии.
– Я заметила, что это очень грязная деревушка, – отвечала леди Лидиард, все еще склонная быть неприятною мисс Пинк. – Художники могут говорить что угодно, я не вижу чем можно восхищаться в гнилых избушках, дурном дренаже и невежественном народе. Кажется, окрестности имеют некоторые достоинства. На мой взгляд, они скучны.
Изабелла до сих пор ограничивалась старанием, чтобы Томми спокойно сидел на ее коленях. Подобно мистеру Трою, она случайно взглянула на тетку и сочла своим долгом в отношении мисс Пинк сделать попытку защитить окрестности.
– О миледи! Не говорите, что окрестности скучны, – сказала она умоляющим голосом. – Кругом везде такие прекрасные места для прогулок. А когда взойдешь на холм, оттуда открывается превосходный вид.
Ответ леди Лидиард, выразивший добродушное презрение, был совершенством в своем роде. Она потрепала Изабеллу по щеке и проговорила только: «Ну-ну!»
– Миледи не восхищается красотами природы, – заметила мисс Пинк с сострадательною улыбкой. – С летами, без сомнения, зрение начинает слабеть…
– И перестаешь лицемерно восхищаться красотами природы, – добавила леди Лидиард. – Я ненавижу деревню. Мне нужен Лондон и удовольствия общества.
– Отдайте же справедливость и деревне, леди Лидиард, – вставил примирительно мистер Трой. – Вне Лондона также можно найти немало общества, и самого лучшего общества.
– Такого, например, – добавила мисс Пинк, – какое можно встретить в нашем соседстве. Миледи, по-видимому, неизвестно что нас со всех сторон окружают поместья значительных лиц. В числе других могу указать, например, на досточтимого мистера Гардимана…
Леди Лидиард наливавшая себе другую кружку пива внезапно опустила кувшин.
– О ком вы говорите, мисс Пинк?
– Я говорю о вашем соседе, леди Лидиард, досточтимом мистере Гардимане.
– Вы хотите сказать об Алфреде Гардимане, который промышляет лошадьми?
– Об известном джентльмене, владельце знаменитого конского завода, – сказала мисс Пинк, поправляя неучтиво прямую форму, в какой леди Лидиард предложила свой вопрос.
– Бывает он здесь у кого-нибудь? – просила леди Лидиард со внезапным видом тревоги. – Вы знакомы с ним?
– Я имела честь быть представлена мистеру Гардиману на последней нашей цветочной выставке, – ответила мисс Пинк. – До сих пор он еще не почтил меня своим посещением.
Тревога леди Лидиард, по-видимому, несколько уменьшилась.
– Я знала, что завод мистера Гардимана находится в здешнем графстве, – сказала она, – но я не имела понятия, что он в соседстве Соут-Мордена. Как далеко до него, десять или двенадцать миль, а?
– Не больше трех миль, – ответила мисс Пинк. – Мы считаем его нашим близким соседом.
Тревога леди Лидиард возобновилась. Она повернулась и пристально взглянула на Изабеллу. Голова девушки была так низко наклонена над головой собаки, что лица ее почти не было видно. Насколько можно было видеть, она, казалось, совершенно поглощена была нежным вниманием к Томми. Леди Лидиард вывела ее из этого состояния, слегка ударив своим зеленым веером.
– Изабелла, возьми Томми побегать в сад, – сказала она. – Ему наскучило сидеть смирно, и он может надоесть мисс Пинк. Мистер Трой, не будете ли вы так добры, помочь Изабелле управиться с моей дурно воспитанною собакой?
Мистер Трой встал и не совсем охотно вышел вслед и Изабеллой из комнаты. «Они теперь наверно перессорятся до смерти», – подумал он, затворяя дверь.
– Не знаете ли вы, что это значит? – сказал он своей спутнице, присоединяясь к ней при выходе из передней. – Чем мистер Гардиман мог возбудить такой интерес к себе?
Предательский румянец покрыл лицо Изабеллы. Она очень хорошо знала, что нескрываемое восхищение ею со стороны Гардимана было причиной расспросов леди Лидиард. Если б она сказала ему правду, мистер Трой, без сомнения, вернулся бы в гостиную, все равно, найдя для этого достаточный предлог или нет. Но Изабелла была женщина, и нет надобности говорить, что ответ ее был: