– Право, не знаю.
Тем временем свидание с глазу на глаз между оставшимися дамами началась таким образом, что могло бы удивить мистера Троя – обе они молчали. Первый раз в жизни леди Лидиард обдумывала то, что имела намерение оказать, прежде чем действительно сказать это. Мисс Пинк со своей стороны естественно ожидала услышать, что имела сказать леди Лидиард, ожидала до тех пор, пока небольшой запас ее терпения не истощился. Побуждаемая непреодолимым любопытством она заговорила первая.
– Вы желаете сказать мне что-нибудь без свидетелей? – спросила она.
Леди Лидиард еще не кончила своих размышлений. Она сказала «да» и не сказала ничего более.
– Что-нибудь, что касается моей племянницы? – настаивала мисс Пинк.
Все еще погруженная в свои размышления, леди Лидиард встрепенулась и по обыкновению стала говорить то, что думала.
– Вашей племянницы, сударыня. На днях мистер Гардиман был у меня и видел Изабеллу.
– Да, – сказала мисс Пинк, вежливо внимательная, но ни мало пока еще не заинтересованная.
– Это еще не все. Мистер Гардиман восхищен Изабеллой. Он сам сказал мне это в этих самых выражениях.
Мисс Пинк вежливо склонила голову. По-видимому, она была очень польщена и ничего более. Леди Лидиард продолжала:
– Мы смотрим с вами на многие предметы неодинаково. Но я уверена, что мы вполне сойдемся в чувстве живейшего интереса к судьбе Изабеллы. Я позволю себе намекнуть вам, мисс Пинк, что близкое соседство мистера Гардимана нежелательно, пока Изабелла остается в вашем доме.
Говоря эта слова с полным сознанием серьезной важности предмета, леди Лидиард невольно вернулась к манере и выражениям, свойственным даме с ее положением в свете. Мисс Панк, заметив эту перемену, приписывала ее выражению гордости со стороны своей гостьи, которая, говоря об Изабелле, задевала косвенно общественное положение ее тетки.
– Я совершенно не понимаю, что вы хотите сказать, миледи, – холодно сказала она.
Леди Лидиард со своей стороны смотрела с нескрываемым изумлением на мисс Пинк.
– Разве я не сказала уже, что мистер Гардиман восхищается вашею племянницей? – спросила она.
– Это естественно, – сказала мисс Пинк, – Изабелла наследовала личные достоинства своей покойной матери. Если мистер Гардиман восхищается ею, это доказывает, что у мистера Гардимана хороший вкус.
Глаза леди Лидиард открывалась все шире и шире от изумления.
– Возможно ли, – воскликнула она, – чтобы вы не знали, что когда мужчина восхищается женщиной, он не останавливается на этом? Вслед затем он (как обыкновенно выражаются) влюбляется в нее.
– Я так слышала, – сказала мисс Пинк.
– Вы так слышали? – повторила леди Лидиард. – Если мистер Гардиман будет встречаться с Изабеллой, я вам скажу, что вы узнаете. Вы увидите, что мистер Гардиман влюбится в вашу племянницу.
– В пределах дозволенного, леди Лидиард, и, разумеется, получив предварительно мое разрешение, я не вижу препятствия к тому, чтобы мистер Гардиман оказывал исключительное внимание Изабелле.
– Вы с ума сошли! – воскликнула леди Лидиард. – Вы серьезно полагаете, мисс Пинк, что мистер Гардиман может, несмотря ни на что, жениться за вашей племяннице?
Даже вежливость мисс Пинк не могла устоять против такого вопроса. Она с негодованием встала со своего кресла.
– Знаете ли вы, леди Лидиард, что выраженное вами замечание оскорбляет мою племянницу, оскорбляет меня?
– Знаете ли вы кто такой на самом деле мистер Гардиман? – возразила леди Лидиард. – Или же вы судите о его положении в свете по тому занятию, которому он безрассудно посвятил себя? В таком случае я могу сказать вам, что Алфред Гардиман – младший сын одного из старейших пэров Англии, и что его мать в родстве с Вюртембергским королевском домом.
Масс Пинк приняла все эти сведения, не отступив ни на волос от принятой позиции.
– Английская благородная девица может быть приличною партией для всякого, кто пожелает искать ее руки, – сказала мисс Панк. – Мать Изабеллы (вы, может быть, не знаете этого) была дочь священника английской церкви…
– Отец Изабеллы был аптекарь в провинциальном городке, – добавила леди Лидиард.
– Отец Изабеллы, – возразила мисс Пинк, – принадлежал в качестве наиболее ответственного лица к полезной и почтенной медицинской профессии. В самом строгом значении слова Изабеллу можно назвать девицей благородного происхождения. Если вы хотя на минуту усомнитесь в этом, леди Лидиард, вы сделаете мне одолжение, оставив мою комнату.
Эти слова произвели действие, какого мисс Пинк не ожидала – они пробудили достоинство леди Лидиард. Как обыкновенно в подобных случаях, она возвысилась над собственною эксцентричностью. Отвечая мисс Пинк, она говорила и смотрела теперь с вежливостью, исполненною грации, и полным сознанием своего общественного положения.
– Ради Изабеллы и для успокоения собственной совести, – отвечала она, – я скажу еще несколько слов, мисс Пинк, прежде, нежели избавлю вас от моего присутствия. Принимая во внимание мои года и обстоятельства, я могу сказать, что не менее вас знаю законы и обычаи, какими руководствуется современное нам общество. Не оспаривая общественного положения вашей племянницы и не имея и малейшего намерения оскорбить вас, я повторяю, что положение в свете, наследованное мистером Гардиманом, делает для него совершенно невозможным даже помышлять о женитьбе на Изабелле. Вы хорошо сделаете, не давая ему случая видеться с нею наедине. И сделаете еще лучше (ввиду того, что он ваш близкий сосед), если разрешите Изабелле вернуться под мое покровительство, хотя бы только на время. Я буду ждать вашего ответа после того как вы обдумаете его на свободе. А пока, если я чем-нибудь ненамеренно оскорбила вас, я прошу вас простить меня и желаю вам доброго вечера.
Она поклонилась и направилась к двери. Мисс Пинк со всегдашнею готовностью поддерживать свои претензии сделала попытку не уступить знатной даме на ее почве.
– Прежде чем вы уйдете, леди Лидиард, я прошу вас принять моя извинения, если я со своей стороны говорила слишком горячо, – сказала она. – Позвольте мне послать за вашею каретой.
– Благодарю вас, мисс Пинк. Моя карета у постоялого двора в деревне. Я с удовольствием пройдусь пешком по вечернему холодку. Мистер Трой, без сомнения, проводит меня.
Она поклонилась еще раз и спокойно вышла из комнаты.
Выйдя чрез боковую дверь из передней в небольшой садик позади виллы, леди Лидиард нашла Томми, с удовольствием валявшегося на цветочных клумбах мисс Пинк, и Изабеллу с мистером Троем в оживленном разговоре на дорожке. Она обратилась прежде к юристу.
– Лошади мои кормятся на постоялом дворе, – сказала она. – Дайте мне руку, мистер Трой, и проводите меня до деревни, я довезу вас в моем экипаже в Лондон. Я хочу спросить вашего совета по некоторым незначительным делам, и это будет удобный случай.
– С величайшим удовольствием, леди Лидиард. Я только прощусь с мисс Пинк.
– Один совет вам, мистер Трой. Будьте осторожны с мисс Пинк и опасайтесь задеть ее чувство собственного превосходства. Еще одно слово вам на ушко. Мисс Пинк – дура.
По уходе юриста леди Лидиард нежно обняла Изабеллу за талию.
– О чем вы толковала с таким деловым видом с мастером Троем? – спросила она.
– Мы говорила, миледи, об отыскании того, кто украл деньги, – отвечала Изабелла несколько печально. – Это, кажется, гораздо труднее, чем я себе представляла. Я старалась не терять терпения и надежды, но мне тяжело сознавать, что обстоятельства говорят против меня, и напрасно ждать изо дня в день открытия, которое может оправдать меня.
– Ты добрая, милая девушка, – сказала леди Лидиард, – и ты стала для меня еще дороже. Не отчаивайся, Изабелла. С теми средствами, какими располагает мистер Трой для производства следствия и с моими средствами платить, открытие вора не может затянуться. Если ты вскоре не вернешься ко мне, я опять приеду повидаться с тобою. Твоя тетка ненавидит меня, но мне это решительно все равно, – прибавила леди Лидиард, снова обнаруживая недостойную сторону своего характера. – Послушай меня, Изабелла! Я не желаю уменьшать твоего уважения к тетке, но я гораздо более полагаюсь на твой здравый смысл, нежели на ее. В настоящее время дела мистера Гардимана отозвали его во Францию. Может случиться, что тебе придется встретиться с ним по возвращении. Если это случится, держи его подальше от себя, разумеется, вежливым образом. Ну, ну! Нечего краснеть, я не упрекаю тебя, я даю тебе только добрый совет. В твоем положении никакая осторожность не лишняя. Вот и мистер Трой. Тебе придется проводить нас до ворот, Изабелла, а то мы никогда не разлучим Томми с тобой. Я у него на втором плане, первое же место в его расположении принадлежит тебе. Бог да благословит и наградит тебя, дитя мое. Молю Бога, чтобы ты была поскорее со мной в Лондоне. Что же, мистер Трой, чем вы кончили с мисс Пинк? Оскорбили вы эту ужасную «благородную девицу» (ненавистное слово), или же напротив, она поцеловала вас на прощанье?
Мистер Трой загадочно улыбнулся и переменил разговор. Его краткое прощальное свидание с хозяйкой дома было не такого рода, чтоб о нем следовало спешить рассказывать. Мисс Пинк не только положительно уверяла его, что ее гостья самая неблаговоспитанная женщина с какой она только встречалась, но и обвиняла леди Лидиард, что она поколебала ее доверие к аристократии родной страны. «В первый раз в моей жизни, – сказала мисс Пинк, – я почувствовала, что есть нечто говорящее в пользу республиканских взглядов. И я не затрудняясь готова допустить, что конституция Соединенных Штатов имеет свои преимущества».
Глава XII
Совещание леди Лидиард с мистером Троем на обратном пути в Лондон привело к некоторым практическим результатам.
Услыхав от своего адвоката, что следствие по делу о пропавших деньгах на время приостановлено, леди Лидиард сделала одно из тех смелых предложении, которыми она в решительные минуты привыкла удивлять своих друзей.