Гардиман совершенно потерял терпение.
– Вы негодяй! – воскликнул он. – Вы, как шпион, следите за моими частными делами. Ваше ли дело знать, что я делал во Франции?
– Это ваша месть женщине, которой вы не хотите сказать номер билета? – возразил Муди твердо.
Этот ответ затронул чувство чести Гардимана, невзирая на его гнев. Он встал и приблизился к Муди. С минуту оба они молча глядели друг на друга.
– У вас довольно смелости, – сказал Гардиман, внезапно переходя от гнева к иронии. – Я буду справедлив к этой девушке и взгляну в мою записную книжку.
Он опустил руку в верхний карман сюртука, осмотрел другие карманы, перебрал вещи на конторке. Книжки не было.
Муди следил за ним с отчаянием.
– О, мистер Гардиман! Не говорите, что вы потеряли книжку!
Гардиман снова сел к конторке с видом покорности новой неудаче.
– Все, что я могу сказать вам – поищите ее, – отвечал он. – Я, вероятно, где-нибудь обронил ее.
Он нетерпеливо повернулся к управляющему.
– Что еще? Какой вам еще чек? Я сойду с ума, если не уеду сейчас же из этого проклятого места!
Муди оставил его и пошел в людскую.
– Мистер Гардиман потерял записную книжку, – сказал он. – Поищите ее в доме, на лужайке и в палатке. Десять фунтов награды тому, кто найдет ее!
Слуги немедленно разошлись на поиски в ожидании обещанной награды. Одни пошли смотреть на лужайке и в цветочных клумбах, другие вошли в опустевшую палатку, где второпях не заметили, как спугнули собаку, завтракавшую остатками с тарелок. Собака спряталась, выжидая, пока люди уйдут, и потом опять вернулась в палатку продолжать прерванный завтрак.
Муди поспешил в ту часть сада, где Изабелла ожидал его возвращения.
Пока он передавал ей о своем свидании с Гардиманом, она глядела на него с таким выражением, какого он никогда прежде не видал у нее и которое заставило сильно биться его сердце и прервать свой рассказ, не доведя его до конца.
– Я понимаю, – сказала она спокойно, когда он остановился в замешательстве. – Вы принесли новую жертву моему благополучию, Роберт! Я твердо верю, что вы благороднейший из людей, когда-либо живших на земле!
Он опустил глаза и вспыхнул как мальчик.
– Пока я еще ничего не сделал для вас, – сказал он. – Но не теряйте надежды, если книжка и не отыщется. Я знаю, кто получил чек, и мне стоит только найти этого человека, чтобы знать, тот ли это самый чек, который пропал или нет.
Она грустно улыбнулась его энтузиазму.
– Не хотите ли вы опять идти за советом к Шарону? – спросила она. – Шутка, которую он сыграл со мною, заставила меня потерять всякую веру в него. Он так же мало, как и я, знает имя вора.
– Вы ошибаетесь, Изабелла. Он знает, и я знаю.
Он остановился и сделал ей знак не говорить. Один из слуг подходил к ним.
– Нашлась книжка? – спросил Муди.
– Нет, сэр.
– Уехал мистер Гардиман из дому?
– Только что уехал, сэр. Не имеете ли еще чего приказать?
– Нет. Вот мой лондонский адрес, на случай, если книжка будет найдена.
Слуга взял поданную ему карточку и удалился. Муди подал руку Изабелле.
– Если вы желаете вернуться к тетушке, я к вашим услугам.
Они почти дошли до палатки как заметили джентльмена, шедшего им навстречу со стороны дома. Он был незнаком Изабелле. Муди тотчас узнал в нем мистера Феликса Свитсэра.
– А! Любезнейший наш Муди! – воскликнул Феликс. – Я завидую вам – вы все молодеете.
Он приподнял шляпу, кланяясь Изабелле, его светлые быстрые глазки тотчас остановились, как он взглянул за нее.
– Я имею счастье говорить с будущею мистрис Гардиман? Позвольте мне поздравить вас. Что сталось с нашим другом Алфредом?
Муди ответил вместо Изабеллы.
– Если вы потрудитесь навести справки в доме, сэр, – сказал он, – вы узнаете, что по меньшей мере вы ошиблись, обращаясь с вашими вопросами к этой молодой особе.
Феликс опять снял шляпу с выражением величайшего изумления.
– Боюсь, не случилось ли чего, – сказал он, обращаясь к Изабелле. – Я поистине пристыжен, если причинил вам хоть минутное неудовольствие. Прошу вас принять мои искренние извинения. Я только что приехал, здоровье мое не позволило бы мне присутствовать на завтраке. Позвольте мне выразить уверенность, что все может устроиться к общему удовольствию. Всего доброго.
Он раскланялся с изысканною любезностью и направился опять к дому.
– Кто это? – спросила Изабелла.
– Племянник леди Лидиард, мистер Феликс Свитсэр, – отвечал Муди со внезапною суровостью в голосе и внезапною холодностью в манере, что немало изумило Изабеллу.
– Он вам не нравится? – спросила она.
Пока она говорила, Феликс остановился, чтобы выслушать грума, по-видимому, посланного к нему с каким-то поручением. Он повернулся так, что Изабелла опять могла видеть его лицо. Муди выразительно пожал ее руку, лежавшую в его руке.
– Заметьте хорошенько этого человека, – прошептал он. – Пора, наконец, предостеречь вас. Мистер Феликс Свитсэр ваш злейший враг.
Изабелла слушала с немым изумлением. Он продолжал голосом, дрожавшим от одерживаемого волнения.
– Вы сомневались, что Шарон знает вора, Вы сомневались, что я знаю вора, Изабелла! Так же верно как то, что небо над нами, вон там стоит негодяй, укравший банковый билет!
Она отняла свою руку с криком ужаса. Она смотрела на него, как будто сомневаясь, не лишился ли он рассудка.
Он взял ее за руку и переждал минуту, стараясь овладеть собой.
– Слушайте меня, – сказал он. – При первом свидания с Шароном он дал мне и мистеру Трою такой совет: «Подозревайте всякого, на кого только может пасть подозрение». Эти слова, сопоставленные с теми вопросами, какие он делал мне, прежде чем высказать мне свое мнение, поразили меня как удар ножа. Я сразу заподозрил племянника леди Лидиард. Постойте! С того времени до сих пор я ни слова не говорил об этом ни одному живому существу. Я знал про себя, что подозрение это зародилось во мне оттого, что я всегда не любил мистера Свитсэра, и потому я не доверял себе. Несмотря на то, я отправился к Шарону и передал дело в его руки. По его расследованиям оказалось, что у мистера Свитсэра были «долги чести» (как называют их джентльмены), вследствие проигранных пари, многим лицам, в том числе пятьсот фунтов, проигранные мистеру Гардиману. Дальнейшее расследование показало, что мистер Гардиман стал во главе движения, объявив, что он выставит мистера Свитсэра обманщиком, выгонит его из клубов и из кружка держащих пари на скачках. Ему грозила гибель, если он не заплатит своего долга Гардиману в день последнего срока, приходившегося на другое утро после утраты билета. Этим самым утром леди Лидиард, говоря со мной о посещении ее племянником, сказала: «Если б я дала ему возможность высказаться, Феликс занял бы у меня денег, я видела это по лицу его». Минуточку, Изабелла. Я не только убежден в том, что мистер Свитсэр взял пятисотфунтовый билет из открытого пакета, я твердо уверен, что он же сообщил лорду Ротерфилду о тех обстоятельствах, при которых вы покинули дом леди Лидиард. Выйдя замуж за мистера Гардимана, вы были бы в состоянии открыть кражу. Вы, а не я, могли бы в таком случае узнать у вашего мужа, что украденный билет был тот самый, которым мистер Свитсэр заплатил свой долг. Он и приезжал сюда, будьте уверены, лишь затем, чтоб убедиться, удалось ли ему разрушить ваши планы. Бессердечнее этого негодяя не бывало еще и между висельниками, – на этих словах он сдержался. Внезапность разгадки, страстность и сила его выражений ошеломили Изабеллу. Она дрожала, как испуганный ребенок.
Пока он старался успокоить ее, у ног ее послышался тихий визг. Они опустили глаза и увидали Томми. Видя, что его наконец-то заметили, он выразил свое облегчение лаем, и выронил что-то изо рта. Пока Муди наклонялся поднять, собачка бросилась к Изабелле и ткнулась ей в ноги. Изабелла протянула было руку приласкать Томми, как вдруг ее остановило восклицание Муди. Теперь настала его очередь дрожать. Он едва пролепетал: «Собака нашла бумажник».
Он открыл бумажник дрожащими руками. В нем была подшита книжка для записывания пари с обычным календарем. Он перелистывал ее до дня, следовавшего за кражей.
Тут было внесено: «Феликс Свитсэр. Получено 500 фунтов. Номер билета № 70.564; дата 15 мая 1875».
Муди вынул из жилетного кармана записанный для памяти номер утраченного билета.
– Прочтите это, Изабелла, – сказал он, – я не хочу полагаться на одну память.
Она прочла. Номер и дата билета, внесенные в записную книжку бумажника, как раз соответствовали номеру и дате вложенного в письмо леди Лидиард. Муди подал бумажник Изабелле.
– Вот доказательство вашей невинности, – сказал он, – благодаря собачке! Вы напишете мистеру Гардиману все и сообщите ему, что случилось? – спросил он, потупясь и глядя в землю.
Она отвечала ему ярким румянцем, внезапно разлившимся по ее лицу.
– Вы сами напишете ему, – сказала она, – когда настанет время.
– Какое? – спросил он.
Она обняла его и скрыла свое лицо у него на груди.
– Время, – прошептала она, – когда вы назовете меня своею женой.
Тихое ворчанье Томми напомнило им, что он также имеет право на внимание.
Изабелла опустилась на колени и приветствовала старого товарища своих игр самыми горячими поцелуями, каких он не получал с самого начала их знакомства.
– Милый, милый! – говорила она, опуская его опять на землю, – чем я могу наградить тебя?
Томми перевалился на спину медленнее, чем делал это всегда, вследствие плотного завтрака в палатке, поднял все четыре лапки вверх и лениво смотрел на Изабеллу своими светло-карими глазами. Если собачьи глаза могут говорить, то глаза Томми ясно высказали теперь: «Я слитком плотно поел, погладь мне брюшко».
Постскриптум
Лица, занимающиеся спекуляциями, сим извещаются, что продается нижеследующий документ, просят обозначить сумму, какую желают за него дать: