Пенсионные фонды, университетские целевые капиталы — это жирные клиенты. Пара таких контрактов — и вот тебе пятьдесят миллиардов активов под управлением. Если это правда, то сменить лагерь… мысль заманчивая.
"Пока рано решать", — подумал, когда такси свернуло к знакомым кварталам.
Высотка передо мной — та самая, где жил десять лет назад. Стеклянные фасады сияют, консьерж улыбается натянутой улыбкой. Престижное место, но… после особняка во Вьетнаме и домике в Гринвиче с бассейном, теннисным кортом и домашним кинотеатром оно кажется кукольным.
И это не единственное, чего мне не хватает.
Коллекция часов, суперкары в ангаре, четыреста шестьдесят миллионов на счёте… Всё, что копил годами, исчезло за один миг.
Как теперь держать себя в тонусе?
— Эй, только приехал? — голос выдернул меня из мыслей.
Дверь хлопнула, и увидел соседа по комнате.
— Да, живу вовсе не один, — пробормотал, откидываясь на спинку стула. — Сосед по комнате есть.
В этом доме всего три квартиры, и снимать её в одиночку точно бы не потянул.
Парня зовут Карвер. Сухой, подтянутый тип, весь из цифр и графиков, работает в JP Morgan, а через пару лет собирается свалить в Кремниевую долину, покорять стартапы и собирать инвестиции.
Второй мой сосед крутится в Deutsche Bank.
Как и говорил — район этот не жилой квартал, а натуральное общежитие банкиров.
— Полуночный перекус? — раздалось из-за двери.
— Умираю с голоду, — отозвался в ответ.
Карвер молча прошёл на кухню, достал пару ломтей хлеба, швырнул их в тостер. Лёгкий запах жареной корки пополз по комнате, щёлкнули пружины — готово. Он положил тосты на тарелку, кивнул мне и, не сказав ни слова, растворился в своей комнате.
Вот так мы и живём. Минимум слов, максимум личного пространства.
Познакомились через знакомых, договорились, что год будем поддерживать порядок в гостиной и на кухне. И всё. Ни дружбы, ни тёплых посиделок с пивом.
И странное дело — от этого только легче дышится.
Вернулся в свою комнату. Встретили меня голые белые стены, бескаркасный матрас на полу и письменный стол, на котором валялся провод от зарядки.
И вот в такие моменты тоска накатывает особенно сильно.
" Где мои простыни из египетского хлопка… 1020 нитей на дюйм…"
Чуть не застонал от воспоминания. Но ладно. Просто жив — уже за это спасибо.
Собрался, заставил себя почувствовать хоть каплю мотивации, подошёл к столу. Вроде где-то тут был принтер.
Рывком открыл крышку ноутбука, включил, дождался загрузки и тут же полез в поисковик.
ClinicalTrials.gov
Сайт, где собирают данные обо всех текущих клинических испытаниях. Зачем это делаю? Да как зачем! Ищу шанс, золотую жилу, благодаря которой вытащу себя на поверхность.
В прошлой жизни поднялся именно на этом— находил лекарства, у которых были реальные шансы пройти одобрение FDA. Вот и сейчас…. Если перезагрузка забрала у меня этот дар, клянусь, завою….
Вррррррр
Принтер ожил, загудел, выплёвывая листы с таблицами и описаниями. Рассортировал бумаги, аккуратно сшил степлером и разложил перед собой. Есть у меня одно железное правило: возможность работает только тогда, когда соблюдено соотношение 80:20.
Порывшись в памяти, подогнал данные под этот баланс, кликнул "выключить".
— Ну же… пусть всё получится, — прошептал, закрывая глаза. Половина меня дрожала от страха, половина — от предвкушения.
Открыл глаза.
11:59
Дешёвые цифровые часы с Walmart мигали зелёными цифрами на столе.
А перед ними, залитые светом лампы, лежали два документа. Зелёный отблеск пластиковых папок казался символом надежды.
Значит, шанс всё ещё жив.
— Фух…, — выдохнул облегчённо.
Могу, значит, ещё выбрать правильную лошадку. Уже почти смирился с мыслью, что придётся готовиться к "Раунду 3", но, похоже, не всё так плохо.
И вдруг…
00:00
Цифры на часах щёлкнули, и прямо перед глазами всплыло нечто странное:
[Время смерти: 11 марта 2023 г.]
[Осталось времени: 3468 дней]
[Процент выживаемости: 0 %]
— Что за… чёрт? — выдохнул, вцепившись в край стола.
Тем временем в зале, где только что гремела приветственная вечеринка, новички уже вовсю праздновали отсутствие Сергея Платонова. До этого весь вечер внимание старших было приковано только к нему, и остальные тихо кипели от злости.
— Ну наконец-то он свалил! — радостно выдохнул кто-то.
— Пойдём попробуем поболтать со старшими! — оживились другие.
Один за другим они подходили к опытным коллегам, надеясь урвать своё: завести нужные связи, узнать секреты карьерного роста, выведать что-то личное.
Но разговоры пошли совсем не так, как они мечтали…
— Что оказалось самым тяжёлым в твой первый год? — спросил кто-то, лениво облокотившись на спинку кресла.
— О! Новенький! — оживился другой. — Ты хоть что-то знаешь про этого парня… как его там, Серёгу?
— Нет, мы с ним не особо пересекались, — пожал плечами тот, к кому обратились.
— И всё же должно быть хоть что-то! — не унимался первый. — Пирс не стал бы так выделять простого смертного….
— Он сдал финальный тест быстрее всех, — нехотя выдал собеседник.
— Да ладно, это же не единственная причина…, — протянул кто-то с усмешкой. — Может, он сын какого-нибудь олигарха?
— Не похоже. Живёт довольно скромно….
Каким бы ни был вопрос, разговор упорно возвращался к Сергею Платонову. После пары безуспешных попыток вытянуть что-то полезное, новички сдались, устроились в кружок на диванах и начали ворчать.
— Везёт ему, — пробурчал один. — Они даже наших имён не помнят….
— Счастливчик, — хмыкнул второй.
— Ну, выходит, он уже впереди нас?
— Неужели ему просто повезло?
Тишину разрезал голос одного из старших. Он стоял чуть поодаль, наблюдая за этой стайкой зелёной молодёжи, и вдруг решил подлить масла в огонь:
— Как думаете, чем закончится их пари?
— Ну, очевидно же…, — начал кто-то.
— Да, он проиграет, — подхватил другой. — Что толку опозориться на глазах у всех?
Большинство согласно кивнуло, но один парень замялся. Видно было, как он глотнул слюну, собираясь с духом, а потом выдал:
— А если вдруг он выиграет? Разве это не будет… ну, потрясающе?
— Пфф! — старший расхохотался. Смех у него был громкий, даже немного хрипловатый, как у человека, привыкшего брать слово.
— Конечно, это маловероятно…, — торопливо добавил новичок, будто оправдываясь. — Но он сказал, что уверен в себе. И… он же учился на медика! Может, видит то, чего не замечаем мы?
— В идеальном мире — возможно, — отмахнулся старший. — Но реальность устроена иначе.
Он жестом подозвал паренька в сторону, а сам опустился на диван в центре, словно на трон. На лице играла самодовольная улыбка. Остальные подтянулись поближе — чувствовалось, сейчас начнётся что-то вроде маленькой лекции.
— Слушайте сюда. Наука? Теория? Цифры? Всё это круто. Но в конце концов, компаниями управляют люди, — сказал он, постукивая пальцем по подлокотнику.
Новички переглянулись, а потом синхронно навострили уши.
— Люди нерациональны. Сколько раз вы видели, как начальство требует какую-то полную чушь? — старший окинул всех взглядом. — Компания должна гнаться за прибылью, но на деле — далеко не всегда так.
— А! Вот почему всё не как в учебниках! — воскликнул кто-то с облегчением, будто понял тайну мироздания.
— Точно. Брент два года в этой сфере, он понимает, чего хочет клиент. А этот новенький? Он упирается на цифры и теории. — Старший усмехнулся и откинулся на спинку дивана. — У него нет шансов.
Слова звучали уверенно, и они имели бы смысл… если бы этот болтун знал, что Сергей Платонов уже десять лет крутился в индустрии, прежде чем вернулся сюда.
— Да ему вообще будет тяжко, — продолжил старший, покачав головой. — Представьте: каждый шаг — под прицелом двух тысяч пар глаз. Сможете спокойно думать?
— Две тысячи?! — удивлённо переспросил кто-то. В зале сейчас было от силы человек пятьдесят, да и то в основном пожилые дядьки.
— Ага, и это только начало. Завтра весь «Голдман» будет следить за этим парнем, — сказал старший с такой уверенностью, словно у него был кристальный шар.
Новички переглянулись. Кто-то фыркнул, не веря. Старший заметил сомнение, ухмыльнулся, вытащил из кармана кожаный бумажник, который хрустнул от плотности купюр, и хлопнул им по ладони:
— Не верите? Спорим! Пятьсот баксов на то, что к завтрашнему дню все будут знать, кто такой этот Сергей!
В комнате повисла тягучая пауза. Пахло крепким мужским парфюмом, перемешанным с ароматом дорогого виски, который старший прихлёбывал из тонкого стакана. За окнами гудел вечерний город, а внутри — назревал свой маленький шторм.
На следующий день. Как и предсказывал старший, весь офис "Голдмана" гудел, словно пчелиный улей. Слухи о Сергее Платонове, словно пожар в сухой степи, расползались по этажам.
Источником этих разговоров стала торговая площадка — святая святых для брокеров. Обычно первыми приходят торговцы: в четыре тридцать утра там уже слышны щелчки клавиш, скрип кресел и едва уловимый аромат свежезаваренного кофе. Но сегодня всё было иначе. Даже после пяти утра зал оставался пустым, будто вымер.
— Говорю вам, его уволили, — хрипловато бросил кто-то, лениво постукивая ручкой по столу. — Его P\&L падает уже несколько дней.
Слово "P\&L" — прибыль и убытки — в их мире звучало почти сакрально. Вечером цифры обнажают правду, не оставляя места догадкам. А у "плюшевого мишки" — так за глаза прозвали упомянутого неудачника — всё шло из рук вон плохо.
— Фух… Что же нам теперь делать с нашим мишкой? — кто-то усмехнулся, и звук его смеха прозвучал в тишине, как удар колокола.
В воздухе висела странная смесь запахов: остатки ночного кофе, холодного пластика клавиатур и лёгкий привкус тревоги. Слышался редкий скрип стула да негромкий шелест бумаг — словно всё помещение замерло в ожидании.