— Какой вес дать первому?
— 60 %. Второму — 20 %, остальным — по 10 %. Что вышло?
— 7,6 %.
— Хорошо, так и оставим.
— Понял. Добавлю в сноски.
Две минуты — и рост с 4,7 % чудесным образом стал 7,6 %.
Манипуляция? Нет. Внизу мелким шрифтом красуется сноска:
"На основе средневзвешенного показателя четырёх ведущих регионов".
Вот что имел в виду управляющий директор, когда твердил на совещаниях: "Ставьте как можно больше сносок".
Мошенничество? Ни капли.
Если сомневаетесь, вот пример. Не самый красивый человек на свете. Но среди российско-американских аналитиков первого поколения в нью-йоркских инвестбанках? Уверенное лидерство. Так что почему бы не включить себя в список "Самых красивых мужчин", снабдив его скромной припиской:
"Основано на данных российско-американских аналитиков первого поколения, работающих в инвестиционных банках Нью-Йорка.
Кто придерется? Не нравится — читайте сноску. Так работает инвестиционный банкинг. Обратное проектирование во всей красе.
И да, это абсолютно законно. Никаких фальшивых цифр. Тут даже креатив нужен. Любой способен подставить числа в готовую формулу. Но чтобы переосмыслить саму формулу под желаемый результат — это уже искусство.
— Доведите остаток до 7–8 %.
Старший смотрел так, будто нашел бриллиант. Редко какой новичок с первой попытки берет обратное проектирование без единого сопротивления.
А вот лицо Рэйчел выдавало целый шторм. Взгляд говорил: "Так вот почему случился кризис!" А следом — мучительное: "Мне теперь тоже так делать?"
"Придет в себя к вечеру".
До сих пор с ней всё оставалось на уровне сухого коллегиального общения. Но ночь обещала это изменить.
Десять вечера.
"Если придет письмо — отвечайте сразу!"
Начальник давно ушел. В офисе — тишина, пахнет остывшим кофе и бумагой. Только два человека остались в свете мониторов.
Сейчас — лучшее время для магии Excel.
Динь!
На экране мигнуло уведомление. Электронное письмо от вице-президента.
FW: Изменения
Страница 2 — миллион — ММ
Страница 23 — цвет графика: синий — зеленый
Страница 26 — "Ведущая компания" — "Номер один в отрасли"
Мелочи. Пустяки. Но исправления требовались немедленно. Обновленная версия должна уйти прямо сейчас.
Динь!
Новое сообщение. На этот раз — от управляющего директора.
FW: FW: Изменения
Страница 2 — ММ — миллион
Страница 12 — круговая диаграмма — столбчатая диаграмма
Страница 26 — "Номер один в отрасли" — "Самый престижный"
Вот и поиграли в правки. Директор одним махом отменил указания вице-президента. Обычная история.
Для одного "А", для другого "Б".
А для Рэйчел и Шона — метания между двух огней.
— Шон, как нам поступить с обозначением миллион? — Рэйчел подалась вперед, голос дрогнул.
— Следуем инструкции доктора. И не трогай пока круговую диаграмму — наверняка вернутся к ней.
— А? Почему…?
— Визуальный эффект, может, не такой, как они себе представляют.
В такие минуты Рэйчел будто висела на ниточке, полагаясь на него целиком.
Часы растворились в суете. Сообщения редели. Обычно это тянется до трех ночи, но сегодня — чудо — стихло раньше.
Жест уважения к "принцессе".
— Не то чтобы это сильно помогло, — пробормотала она.
Рэйчел обмякла, словно кукла с разрезанными нитями. Ее идеальная, холодная грация растворилась. И, честно говоря, чего еще ждать?
Выпускница Гарварда. Образцовая отличница, та, что рвалась в элиту, глотая кровь ради первого процента рейтинга.
А теперь — замкнутый круг: "А" меняем на "Б", "Б" — на "А". Сутки напролет.
Тут мозг трещит по швам. Самоненависть грызет до костей. Еще месяц — и разум сдается, мягко обвисает, готов к перепрошивке.
Так растят новых фанатиков Уолл-стрит. Через пару недель они уже гордятся тем, что сноски переписывают, а обратное проектирование считают искусством.
Сейчас ее мозг впервые расслабился. А с расслаблением уходит и бдительность.
Вот чего ждал Шон.
Тонкий момент, чтобы прорваться за ледяную стену. Чтобы принцесса посмотрела иначе.
— Хотя мерзковато все это, — промелькнуло в мыслях, но гнать их вон — не время.
"Время смерти: 11 марта 2023"
"Осталось времени: 3464 дня"
"Шанс выжить: 0 %"
Когда над головой висит такой приговор, нет права умереть молодым. Слишком много дел, чтобы удержать совесть на плаву.
— Действительно ли это нормально, что мы это делаем? — слова сорвались с ее губ тихо, почти шепотом.
В яблочко. Тот самый момент.
Она заговорила первой. Гордячка, что обычно режет воздух холодным молчанием.
— Это же обман клиента, не так ли?
Значит, ударила не только рутинная грязь. Шок от подлых сносок и бесконечного обратного проектирования еще держал.
— Но мы ведь не можем вывалить все карты на стол….
Взгляд Рэйчел — как у человека, что мечется в открытом море и вдруг замечает спасательную шлюпку. В нем — отчаяние, замешанное с надеждой. Она ищет кого-то, кто разделит этот груз.
— Жаль, но….
Нет, утопить крючок в сочувствии нельзя. Ошибка. Да, контакт нужен, но не дружба. Не жалость.
Цель другая — стать управляющим фондом этой принцессы. А через нее — выйти на отца, на его мир, взять под крыло их капитал.
Так что сейчас — только встряхнуть, доиграть.
— Рэйчел.
Не смотри так. Не думай, что для него это проще. Но сначала — выжить. А для этого иногда приходится идти по острию.
Глава 8
Как одним коротким предложением описать то, что разрывает Рэйчел изнутри?
Деньги или совесть.
Вот так действует власть капитала: мягко, но беспощадно. Она подбирается к людям в минуты растерянности, шепчет на ухо и заставляет идти туда, где выбор кажется неизбежным.
В такие моменты звучит тихий стук сердца, а в воздухе висит тяжелый запах решения — металлический, холодный, словно монета, только что упавшая на каменный пол.
Будущий управляющий фондом Рэйчел обязан понять: что предпринять? Ответ всегда один. Встать на сторону денег.
Эта работа требует незаметного усилия, почти как движение тени: сместить вес на нужную чашу весов, склонить решение туда, где звенят купюры.
— Рэйчел, понимаю, что на душе тяжело, но это не в нашей власти.
"Да… это правда."
— Мы — наёмные работники. Если сделка состоится, Goldman заработает, а мы выполним свои обязанности и обязательства. Не стоит принимать это так близко к сердцу.
Рэйчел прикусила губу. Тонкие линии напряжения легли на её лице, словно чернила по чистой бумаге. В воздухе повис сухой привкус недовольства — ей явно не по душе откровенное предпочтение денег. В её взгляде скользнула тень презрения — лёгкая, но ощутимая, как прохладный ветерок по разгорячённой коже.
"Как и ожидалось, большая идеалистка", — мелькнула мысль, как отзвук далёкого колокола.
Попробовать утешить её сладкими словами? Нет. Потом, в результате, прозвучат колючие реплики: "Он изменился из-за денег". Лучше сразу стоять на выбранной стороне — стороне денег. Последовательно, до конца.
— Значит ли это, что ради денег ты готов на всё?
— Мы не нарушаем закон. Просто используем лазейку. И чётко обозначили её в сносках.
— Вы действовали с намерением обмануть!
— Ну… Это как предвыборное обещание. Клиенты ведь знают, что в нём всегда есть доля преувеличения.
Ни единого движения в ответ на слова "предвыборное обещание". Похоже, её отец не политик.
— А если клиент не знает? Если он поверил всерьёз? Как тогда возьмёте на себя ответственность?
— Рэйчел, наш клиент — не обычный человек. Он генеральный директор компании. Думаю, он лучше нас знает рыночную информацию о своём бизнесе. Он не настолько наивен, чтобы слепо верить словам. Так что не о чем беспокоиться.
Да, обмануть его — всё равно не выйдет. Но Рэйчел продолжает терзать губу. Взгляд — холодный, как лёд на зимней реке.
— Вы разве не были студентом-медиком?
Вопрос хлестнул, словно резкий порыв ветра. Тот самый парень, который когда-то учился спасать жизни, теперь несёт подобную чушь? Что стало с совестью?
Слишком эмоциональная реакция. Непривычная. Но что ж, в сражениях люди раскрываются.
— Разве не говорил, что собирался стать пластическим хирургом? Не слишком брезглив в вопросе упаковки и придания красоты.
— То есть сделаешь всё, что угодно, лишь бы заработать?
— Если это не нарушает закон.
— Эй, и что ты вообще собираешься делать со всеми этими деньгами?
— Хочу разработать лекарство.
— Что?
— Собираюсь вылечить неизлечимую болезнь.
Невероятно? Возможно. Но это не консультация. Это встреча для представления будущего фонда. Для клиента с совестью и жёстким чувством этики нужна подходящая история. И она готова.
— Болезнь унесла жизнь очень дорогого мне человека.
Звучит тихо, будто признание, сорвавшееся с губ случайно. Горькая улыбка и долгий выдох. Взгляд упал на пол, как тяжёлый камень в глубокую воду.
— Кто-то, кого ценил больше всего, умирал прямо на глазах. А сделать ничего не мог. Этот человек был самым дорогим в этом мире….
Это не ложь. Уж кого-кого, а себя очень дорогим для себя человеком считал. До и любой бы также посчитал. А она девочка умная, сама додумает как надо.
— Человек, которого любил больше всех, корчился в невыносимой боли, терял человеческое достоинство… А можно было только смотреть. Потому что лекарства не существовало.
Даже сейчас где-то в глубине глаз сверкает влага. Потому что чувство это — мерзкое, тошнотворное, тянущее на дно.
— Больше никогда не хочу быть таким бессильным. И никому не позволю пройти через подобное.
Да, одержимость деньгами — факт. Но на то есть причины. В конце концов, разве это не ради благого дела?
— Эта болезнь нерентабельна, вернее разработка для её лечения лекарства, поэтому никто его и не создаёт. Придётся вмешаться. Любой ценой найти деньги.