Но проблема была одна — технологии не существовало.
Это была иллюзия. Диагностировать болезни по нескольким каплям крови невозможно. Нужен определённый объём, и врачи не берут литры крови ради развлечения.
Только Холмс это не останавливало. Её кумиром был Джобс. Его стиль? Делать невозможное. "Это сработает!" — повторяла она, создавая собственное поле искажения реальности.
Холмс ходила по офису, глаза горели, голос дрожал от напора: "Это будет работать!!!" — подталкивая инженеров и охотясь за инвесторами. Когда требовали доказательства, отмахивалась:
"Это закрытая информация. А если конкуренты украдут? Просто поверьте нам и вложите немного денег".
Большинство ушли, но не все. Ведь есть одна категория, особенно уязвимая перед блестящей мечтой:
Старики с серебряными волосами.
Холмс удалось очаровать легенд дипломатии — бывшего госсекретаря Шульца и самого Киссинджера. Когда-то острые, теперь уже почти девяностолетние, с дряхлеющим разумом.
Молодая женщина с белокурыми волосами, голубыми глазами, эффектная, вечно в чёрной водолазке — словно перекати Джобса в женском обличье. Стэнфордская выпускница! Точнее, бросивка, как и Джобс, Гейтс, Цукерберг. Всё это звучало слишком правильно, чтобы не восхищаться.
Она умела играть роль внучки. И когда эта "внучка" кричала: "Нужны инвестиции!", старики тянулись к телефонам, а их адвокаты — к спискам богатых клиентов.
"Есть молодая женщина, новая Стив Джобс, в которую вкладываются Шульц и Киссинджер. Но предложение действует только до конца недели!"
Деньги потекли рекой. Оценка выросла до 11 миллиардов, заключались контракты с корпорациями. Сеть супермаркетов Safeway вложила 400 миллионов, чтобы переоборудовать сотни магазинов под центры Theranos.
Но технологии всё равно не было. "Поле искажения реальности" не становилось реальностью. Образцы крови продолжали приходить, но тестировать их было нечем. В отчаянии Холмс установила в своей "лаборатории будущего" аппараты конкурентов и работала на них.
Если это выяснится, это будет катастрофой. Таким образом, современная лаборатория стала запретной зоной. За исключением пары операторов, непосредственно занимающихся оборудованием, даже сотрудникам одной и той же компании не разрешалось входить. Когда инвесторы запросили туры, Холмс наотрез отказалас.
"Нет, нет! Я же говорю, это запатентованная технология. Мы не можем раскрыть это!"
Звучит абсурдно? Это все правда. Это дело стало настолько известным, что к тому времени, когда уже умер, оно было адаптировано как в драму, так и в кино. Мошенничество будет разоблачено два года спустя. Сейчас Theranos только начинает привлекать внимание средств массовой информации. Статьи появляются в быстрой последовательности:
"Theranos подписала долгосрочный контракт с аптечной сетью Walgreens"
Theranos: Самое многообещающее биотехнологическое предприятие, которое вы не знаете
"29-летняя женщина меняет систему медицинской диагностики"
Скоро все будут приветствовать ее как следующего Стива Джобса. И через два года информатор сообщит об этом в The Wall Street Times. Несмотря на бесчисленные угрозы, журналист из "Wall Street Times" разоблачит эту историю, и мир узнает правду о ней.
Подожди минутку! Что, если я сам разоблачу эту аферу? Приведет ли это к желаемому результату?
"Хммм…"
Результат, который я хочу, очевиден. Первый этап моего плана выживания выглядит так:
"В течение двух лет создать хедж-фонд на сумму 10 млрд. долл. США."
Что, если я перенаправлю деньги, которые богатые белые инвесторы вложили в мошенника, в мой фонд?
Тогда смогу достичь своей целевой суммы за один раз.
Жертвы уже были потрясены точкой продажи "раннего выявления заболеваний". У них нет причин сопротивляться переходу в мой фонд. Кроме того, на самом деле планирую вложить эти деньги в поиск лекарств от неизлечимых болезней. Так что это было бы выгодно для всего человечества.
Но… что-то не так.
"Почему эти люди влюбились в это?" Даже если они старше, должна быть причина, по которой такие умные люди влюбились в такую очевидную бодягу.
Познакомиться с отцом Рэйчел лично и узнать больше о Theranos и Холмсе.
Мы с Рэйчел — просто коллеги. Не принято знакомить простого коллегу с отцом. Но так уж случилось, что через два месяца произойдет хорошее событие: День благодарения, американский праздник, проведенный с семьей. Если в тот день бедный осиротевший друг прольет слезы, Рэйчел, будучи добросердечной, может просто пригласить меня.
А если стать достаточно близко с Рэйчел, чтобы она пригласила меня на День Благодарения.
Когда организовал этот новый план в своих заметках, появилось сообщение.
— Рэйчел Мосли: Вы сейчас свободны?
Кафе на одиннадцатом этаже.
Было нетрудно найти Рэйчел. Все в кафе смотрели в одном направлении — Рэйчел сидела в укромном углу с опущенной головой. Глубоко задумавшись, она не заметила, что приближаюсь, потягивая кофе, глядя в пол.
"Я как бы тоже хочу кофе… но, если буду ходить, держа кофе, он не будет выглядеть хорошо. Казалось бы, мне нечем заняться".
М-да, ради дела придётся хлебать то что даже не выношу. И, видимо, ещё не один раз. Возможно даже десяток.
— Рэйчел?
— О, ты здесь?
Ее лицо выглядело… выключено.
— Что-то случилось?
— О, нет. Не хочешь кофе? Давай куплю его для тебя.
— Всё в порядке, встреча через двадцать минут.
— Надо было сказать сразу, если занят….
— Всё равно пришёл — волновался.
Надёжный друг всегда появляется, даже когда работы по горло. И правда — не бросишь же в одиночестве среди праздников.
— Ну… Я всё равно тебе кое-что должна. Подожди минутку.
Милая Рейчел, сияющая своим мягким теплом, уловила алчный взгляд на кофейный прилавок и тут же исчезла за стойкой. Через мгновение вернулась, поставив на стол стакан ледяного американо. Холод стекал по пластиковой поверхности, оставляя капли, которые лениво скатывались вниз, собираясь на салфетке. Да, с волками жить кофе пить….
— Спасибо, буду наслаждаться этим.
Сказанул же…. Глоток — и горькая свежесть прокатилась по горлу, будто разбудив все чувства разом. И всё это надо показать в тот момент, когда на самом деле всё хочешь просто сплюнуть. Пальцы обхватили стакан, чувствуя тонкий хруст льда внутри. Пока ожидание затягивалось, Рейчел всё колебалась, будто собираясь с мыслями. Если оставить её в этом состоянии, ещё десять минут уйдут в пустоту — слишком много для времени, взятого взаймы.
— Сегодня ходила на собрание с клиентом, не так ли?
— Хм? Как узнал?
— Услышал, когда брал это.
В ответ — поднятые в воздух наушники, словно улика из дела. Рейчел кивнула с лёгкой улыбкой, принимая доказательство.
Потом заговорила, слова рвались с оттенком раздражения: генеральный директор даже толком не взглянул на подготовленные материалы, лишь мельком отметил пару манипулируемых цифр и отмахнулся.
— Он запросил технико-экономическое обоснование, но даже не прочёл его? Разве это не странно? И ведь запрос был недешёвый.
— Верно.
— Когда думаешь об этом, всё выглядит странно. Компания ведь может легко справиться с финансовым моделированием сама…. С терминалом Bloomberg и выпускником MBA они бы сделали это собственными силами, сэкономив деньги, верно?
— Верно.
Не просто "верно"! Шон ведь ты говорил, что у этой встречи была совсем другая цель… Что же за цель?
Вчерашние слова явно засели у неё в голове. Хороший знак — приходит за ответом прямо сюда, не откладывая.
— Это всего лишь предположение, не факт.
— Какая догадка?
— Инвестиционные банки, по сути, посредники, верно? Думай о них как об агентах по недвижимости.
Объяснять нужно осторожно — словно играя в детектива. Когда Рейчел представит на День благодарения, пусть это будет "Это мой друг Конан", а не "Это мой друг, сирота". Чтобы быть Конаном, придётся искать ответы умно, а не говорить: "Виновник сам признался".
— Представь, что генеральный директор, с которым встречалась, — арендодатель. У него много зданий, он зарабатывает на аренде. Теперь хочет купить новое, но сомневается. Что спросил бы у агента?
— Хм… Поднимется ли цена на землю? Есть ли спрос?
— Точно. Но цены на землю он и сам может проверить — это не тайна.
Клиенту вовсе не нужны цены на недвижимость. В этом веке информации такие данные валяются на поверхности — стоит лишь протянуть руку. Для этого не нанимают Goldman.
— Запрос у него совсем иной. Ему куда интереснее узнать, не приглядывается ли кто-то ещё к тому же зданию, не озвучил ли кто-то похожую цену… да хотя бы есть ли у них деньги, чтобы провернуть такую покупку.
Что действительно нужно клиенту — это понять, сколько свободных средств и какой аппетит у конкурентов. Объект всё ещё слегка дороговат. Он бы с радостью подождал, пока цена просядет, но гложет тревога: вдруг кто-то другой выхватит его раньше.
— Скорее всего, скоро попросят нас разыграть конкурентную партию. Подмешают недвижимость к другим лотам и будут внимательно следить за реакцией.
— То есть… искусственное завышение цен?
— Есть вероятность, что именно клиент этого и хочет.
Будут специально пихать раздутые цифры в глаза конкурентам. Если те клюнут — управляющий подаст сигнал, и наш клиент тут же заберёт объект. Если отреагируют холодно — значит, можно ждать дальнейшего падения цен.
— Ха-ха… Никогда не думала об этом с такой стороны….
Взгляд Рэйчел помутнел — будто внутри что-то надломилось. Выросшая в тепличных условиях, она привыкла мыслить по учебнику, а здесь — совсем другие правила.
— Я… кажется, не создана для такого.
И ведь права — Рэйчел не рождена для Уолл-стрит. Но сейчас уйти — значит сломать всю игру.
— Ты только начала. Откуда такая уверенность?
— Но….
— Если столкнёшься с тупиком — звони. Выслушаю, обсудим, разберём по косточкам.