— Это не ваше решение.
Правота висела в воздухе, как запах свежесваренного кофе, который так и не достигал до стола. Штатное расписание — это территория вице-президента, и Джефф, обладая этой властью, пока держал в режиме ожидания.
Если вдруг Пирсу удастся закрыть сделку, придётся разобраться с живой сделкой. Мозг скрипел, словно старые петли двери, и в груди разливался лёгкий холод.
— Это сводило с ума….
Нечего было делать. Для тех, кто привык к скорости и действию, необходимость бесконечно убивать время казалась пыткой, как долгие часы в душной комнате без окон.
— Шон! Куда ты идешь?
— Ухожу сделать кое-какие упражнения.
Медленный шаг по коридору, прохладный пол под ногами, лёгкий аромат резины от ковриков спортзала — все это смешивалось с гулом кондиционеров и приглушённым эхом голоса. Использовать шанс заботиться о здоровье — почему бы нет.
Но едва дверь за спиной закрылась, как к нему бросились люди.
— Шон! Что привело вас сюда в этот час?
Популярность ощущалась как лёгкая, но постоянная тяжесть на плечах. Это была повседневная реальность последних дней — в офисах Голдмана, на Уолл-стрит в барах, толпы собирались при виде одного человека.
Конечно, интерес к личности был вторичен. Основная цель — новости о Пирсе.
Новости о Пирсе?
Слухи тянулись по коридорам, словно лёгкий запах кофе и бумаги. Если живая сделка из списка новичка будет заключена, Пирс доберётся до исполнительного уровня. Люди считали, что у Сергея Платонова должно быть необычное предвидение.
— Я тоже ничего не знаю о ситуации Пирса.
— Тем не менее, вы выживете хотя бы с одним, верно?
Семь из десяти пунктов списка уже сыграли. Осталось три. Их глаза, сверкающие интересом и сомнением, следили за шансами Пирса заключить хотя бы одну живую сделку.
— Но разве вы не догадались правильно о последнем, который прошел FDA? Как вы это сделали?
— Решение было основано на медицинских знаниях.
— Давай, дай нам реальный ответ.
Недоверие висело в воздухе, словно лёгкая пыль, которую несёт ветер от открытой двери. И это было ожидаемо — если бы каждый врач мог предсказывать акции биотехнологий, кто бы остался в больницах?
— Конечно, это ещё не всё. Здесь есть определённая закономерность.
— Узор? Подождите… вы что, квант?
Кванты — стратеги, опирающиеся на статистику и точную математику. Уолл-стрит была заполнена людьми, которые с гордостью хвастались прогнозами доходов и цен на акции компаний, наблюдая за припаркованными автомобилями или транзакциями по кредитным картам, словно за звёздами на ночном небе.
Чувство… будто снова наступают на то же самое.
Как и прежде, все вокруг тщетно пытаются обернуть чудеса в научные объяснения, будто формулы способны удержать ветер.
— У вас, значит, есть какой-то секретный соус? — в голосе мелькнуло любопытство.
"Секретный соус" — избитый термин в индустрии. Он означает то единственное, что даёт преимущество и делает тебя особенным. Можно смешивать те же ингредиенты, использовать те же рецепты, но лишь тот, у кого есть своя тайная специя, сумеет удержать ресторан на плаву.
— Так у вас он есть, верно? Что это?
— Боюсь, раскрыть не могу. Этот секрет кормит меня….
— Понимаю. Но при такой точности, разве вам обязательно оставаться в Goldman? С акциями миллиардером стать вполне реально.
Слова эти прозвучали слишком прямо, без обиняков. Самый обычный парень, честный, прямолинейный. Для кого-то вроде него прибыль от недвижимости — предел мечтаний. Без жадности, без амбиций. Но для человека, чья душа проросла корнями на Уолл-стрит, такой подход — мелкая лужа, а не океан.
Цель лежит далеко за горизонтом. Не просто комфорт от сибирских денег, а сумма, от которой содрогнётся целая страна. Пусть так называемая Сибирь станет всего лишь ступенькой на пути к вершине. Для этого нужна надёжность. А надёжность можно добыть только через Goldman.
— Не поступали предложения от хэдхантеров?
— Ну? Вы бы зарабатывали в несколько раз больше на стороне покупок… Хотите, подкину пару вариантов?
Уолл-стрит делится на два лагеря: сторона продажи и сторона покупки. Продавцы и покупатели. Компании и банки, сбывающие акции и ценные бумаги, стоят по одну сторону баррикад. Хедж-фонды, фонды прямых инвестиций и прочие, кто скупает этот товар, — по другую. И зарплаты на стороне покупки почти всегда выше. Да, сменив лагерь, можно было бы умножить доход в разы. Но шаг этот оказался бы глупостью.
Цена слишком высока. Переход требует подписи под жёстким неконкурентным соглашением. Хитрый ход: чтобы люди не выведали секреты и не открыли свои фонды, заставляют ждать — полгода, а то и два года после ухода. Согласиться на быстрые деньги сейчас — значит потерять будущее. Уйдя из Goldman, нужно сразу же открывать свой фонд. Без паузы, без промежуточных звеньев.
— Здесь ещё многому предстоит научиться, — прозвучало твёрдо.
— А не пустая ли это трата времени? Можно попробовать акции вроде EIC…
— Думаю об этом.
— Знал! Я же говорил, верно?
Жадность заискрилась в их глазах. Настоящая жадность — густая, липкая. Признак того, что стратегия работает. И вдруг среди этих лиц мелькнула знакомая тень.
— О, старший?..
Тот самый парень, с которым была заключена ставка на зарплату, упирался до последнего, уверяя, что пока рано подводить итог, что нужно дождаться "окончательного результата". Формально ошибки в его словах не было — ни одного настоящего гола за этот раунд так и не забито. Но кому сейчас есть дело до игры?
Скаковая лошадь, что когда-то честно бегала по кругу, вдруг обернулась единорогом — биотехнологическим гигантом. Теперь важнее всего стало одно: наладить с этим чудовищем связи. Подобраться поближе, чтобы, может быть, когда-нибудь оно поделилось крошкой информации, намекнуло на правильный выбор акций. Старики уже давно так мыслит, а этот упёртый продержался до финального свистка. Сегодня его упрямство заканчивается.
— Вообще-то, собирался отдать это тебе…, — нехотя выдал он.
— Наконец-то признал?
— Ха-ха… да нет, не то чтобы я не признавал. Просто кругом все твердили — подожди ещё чуть-чуть.
— Ну, скажем так, так и вышло.
Чек, протянутый через стол, приятно хрустнул в пальцах. Сразу после возвращения в отдел M\&A раздалось короткое объявление: пора снова выйти.
— Я в банк заскочу.
Монотонный голос кассира встретил в стерильном холле:
— Депозит завершён. Это всё по операциям?
— Нет, нужен международный перевод.
— Одну минуту, пожалуйста.
Пока клерк копался в бумагах, взгляд скользнул по экрану с балансом:
$7 293,21 Из них семь тысяч отправятся за границу. До следующей зарплаты останется двести девяносто — придётся затянуть пояс потуже…
Конечно, это лишь часть общей картины. На руках ещё фонды — примерно $113 000. Плюс кредит на сто тысяч, взятый вскоре после возвращения. А начальные активы? Около трёх тысяч. Да, вся чистая стоимость тогда — жалкие $3 000. Финансовая борьба шла на износ: то немногое, что отец копил всю жизнь, ушло на больницу и обучение. Учёба в медвузе — только в долг, и эти кредиты до сих пор висят тяжёлой гирей.
— Пожалуйста, заполните вот здесь.
Форма легла на стол. Пару росписей — и вялые пальцы клерка заплясали по клавишам, будто улитка бежит марафон. Чтобы убить время, смартфон ожил в руке.
"Bitcoin: $130,23"
Вот оно. Решение созрело: пора влезать в крипту. Эти вложения не перекроют расходов на разработку лекарства, но упустить такой шанс — верх глупости. К тому же нужны хоть какие-то семена для будущего.
— Момент просто не мог быть удачнее….
Точные цены в прошлой жизни не помнились, но в памяти остались вспышки, потрясшие рынок. Их будет достаточно, чтобы сделать ход.
Один из таких инцидентов разворачивается прямо сейчас.
До декабря цена биткойна вырастет с сотни долларов до более чем тысячи.
Газеты, вышедшие спустя годы, напишут, что это было манипулирование рынком. Там говорилось про двух ботов — Маркуса и Вилли, которые гнали цену вверх фиктивными сделками, не имея реальных монет.
Другой эксперт пояснит: спрос подогрел выход Китая на рынок, а потом рухнул, когда власти ввели ограничения. Но какая разница? Какая, к чёрту, правда?
Что важно на Уолл-стрит? Деньги. Какой бы ни была причина — всем плевать. Главное, что за пару месяцев курс вырастет в десять раз, а потом обвалится.
Это одна из причин, почему была придумана вся эта схема с зарплатой и ставками.
Такого ценового уровня не будет до 2017-го. Нужно выжать максимум, пока есть шанс. Пропустить этот момент — значит забыть о прибыли в крипте на четыре года вперёд.
— Всё готово. Перевод займёт от трёх до семи рабочих дней.
Две тысячи тринадцатый. Всего-то десять лет назад, а кажется — целая эпоха неудобств. Не было тогда этих сказочных времён, когда криптовалюту можно купить парой кликов. Регистрация аккаунта на бирже, загрузка документов для проверки — целая бюрократическая пытка на несколько дней. Сдавался уже пару раз, честно говоря. А теперь ещё этот перевод вручную….
— Ещё одна игра на ожидание, да…
К декабрю эти деньги вырастут в десять раз. Отлично. Но…. Когда говорят просто ждать, а времени — в обрез, сводит с ума. Даже сейчас приходится сидеть без дела.
Джефф мелькнул в поле зрения. Встал, заметил взгляд и тут же отвернулся, будто ничего не произошло. Что он удумал?
— Я на минутку выйду.
— Снова? Куда?
— В отдел этики и комплаенса.
У Goldman Sachs целая система ограничений на торговлю акциями. Всё из-за доступа к корпоративной информации, который имеют сотрудники банка. Риск инсайдерской торговли слишком велик. В прошлой жизни этим не занимался, поэтому не знал всех тонкостей. Но раз есть время — почему бы не проверить?
— У нас есть список ограничений для сотрудников. Можете позвонить по этому номеру. Любая акция, которую держите, должна оставаться у вас минимум 30 дней. Короткие продажи и дневной трейдинг запрещены. Все операции….