Ло уволили, затем снова приняли, потом опять уволили. Повторяя историю, случившуюся в Китае сотнями лет ранее, регент полностью отказался от бумажных денег и банков. Правительство вернулось к серебряным и золотым монетам и залезло в новые долги, чтобы возместить убытки людям, потерявшим деньги на акциях Миссисипи и бумажных банкнотах. Все происходило так, будто Ло никогда и не существовало.
Ло поместили под домашний арест. Толпы нападали на его дом и экипаж. Его единственным выбором было бежать из Франции, как он бежал из Англии двадцать пять лет назад. В декабре он взял напрокат экипаж и отправился в Брюссель, где остался под вымышленным именем. Это было не особенно важно, т. к. каждый все равно знал, кем он был. Ло отправился в театр, и, самое странное, ему устроили овации стоя. Он вернулся в Англию, где встал на колени перед судьями, и его помиловали за убийство франта Уилсона в результате дуэли, произошедшей десятилетия назад.
Ло продолжал писать герцогу Орлеанскому, прося разрешения вернуться. Он все еще верил в свою систему; он сказал, что может все исправить. Герцог мог в конце концов согласиться, но он умер от сердечного приступа в 1723 году в возрасте сорока девяти лет. В этот момент он был со своей любовницей.
В конце концов Ло поселился в Венеции со своим сыном. Его гражданская жена и дочь все еще находились во Франции; он больше никогда их не увидит. Большая часть денег Ло застряла во Франции, поэтому он снова жил азартными играми. Он выиграл достаточно, чтобы выжить, но не разбогател; кредиторы преследовали его, пока он не умер в марте 1729 года, незадолго до своего пятидесятивосьмилетия.
Для функционирования современных денег – с наличием банков, фондовой биржи, центробанка – необходимо напряжение. Инвесторы и банкиры, общественные деятели и государственные служащие – все должны спорить, что кто делает и когда.
В конце 1720 года, когда французская экономика сходила с рельс, голландский художник опубликовал серию карикатур о том, что происходило во Франции. На моей любимой карикатуре изображены три человека, заливающие золотые монеты в горло Ло на людной улице. Ло сидит на корточках со спущенными штанами, из его пятой точки показывается листок бумаги. Человек из толпы хватает бумажку.
Авторское право: коллекция Granger
Примерно так в большей или меньшей степени стали представлять то, что французы называют Системой Джона Ло, а англичане – Миссисипским пузырем. Ло забрал все деньги и в ответ испражнился на Францию. Он затеял крупное мошенничество, и в конце концов его раскрыли.
Я не придерживаюсь такого взгляда. В 1716 году, когда Джон Ло впервые продвигал свой банк, герцог Орлеанский обратился к одному из своих ближайших советников герцогу Сен-Симону, чтобы узнать, что он об этом думает. Сен-Симон сказал, что идеи Ло имеют смысл. Бумажные деньги могли быть полезны для Франции. Но, сказал Сен-Симон, есть проблема. В отличие от Нидерландов, бывших республикой, или Великобритании, в которой был могущественный парламент, Франция была абсолютной монархией. Король мог делать что захочет. Неизбежно король или работающие на него люди заиграются силой банка, станут печатать слишком много денег, и система рухнет.
Для функционирования современных денег – с наличием банков, фондовой биржи, центробанка – необходимо напряжение. Инвесторы и банкиры, общественные деятели и государственные служащие – все должны спорить, что кто делает и когда. Зачастую люди полагают, что подобные публичные дискуссии свидетельствуют о том, что система разрушена: либо правительство чересчур вмешивается в дела финансистов, либо банкиры «забалтывают» общественность и остаются безнаказанными. Но сами по себе эти обсуждения если не достаточны для работы системы, то, по крайней мере, необходимы. Именно давление между людьми с разными интересами – кредиторами и заемщиками, инвесторами и рабочими – обеспечивает стабильность денег. Историки экономики утверждают, что Банк Англии и бумажные деньги стали популярны в значительной степени потому, что парламент только что обрел власть по отношению к королю. Люди с большей готовностью одалживали деньги правительству, считая, что парламент будет держать короля в узде.
По существу, в Системе Джона Ло не было недостатков; чего нельзя сказать о ее авторе. Он потерпел неудачу, потому что жаждал слишком большой власти, – и он ее получил в ситуации, когда структура власти во Франции не подразумевала оппозицию. А без обсуждения и критики нет способа достичь необходимого баланса.
«Открытие национального банка в абсолютной монархии будет фатально, – сказал Сен-Симон как раз перед тем, как Ло основал свой банк, – в то время как в свободной стране это может быть мудрым и выгодным предприятием».
Часть IIIБольше денег
Кажется, что деньги – это ограниченный ресурс. Их, казалось бы, так много вокруг, но если кто-то получает больше, другой должен получать меньше. В большинстве случаев в разные времена так обычно и было. Но спустя десятилетия после смерти Джона Ло что-то изменилось – вероятно, навсегда или, по крайней мере, надолго.
Теперь у каждого может быть больше денег. Глава 8 в общих чертах раскрывает историю этой трансформации. Глава 9 представляет собой более наглядное, но менее оптимистичное заключение: только то, что у каждого может быть больше денег, не значит, что у всех будет больше денег.
Глава 8У каждого может быть больше денег
Большую часть истории человечества мир был погружен во мрак. Стоимость освещения была так высока, что, когда садилось солнце, люди укладывались спать в своей лачуге или хижине и дожидались рассвета.
История о том, как мы перешли от необходимости ложиться спать с темнотой до возможности получать столько света, сколько захотим, одним нажатием на переключатель, объясняет поразительное количество вещей о мире.
Например, почему большинству людей на земле больше не приходится постоянно переживать из-за голодной смерти. Притом что подавляющее число людей – это не фермеры-бедняки, а в основном мир населяют люди, которые зарабатывают себе на жизнь, будучи личными тренерами, профессионалами по подбору персонала или сантехниками. Это объясняет изменение климата, а также почему количество денег в мире не ограничено, почему заработок одного человека не значит потерю для другого, почему у каждого может быть больше денег.
К концу XX века Билл Нордхаус, экономист из Йеля, стал одержим развитием освещения. Он знал, что общество всегда в нем нуждалось. И Нордхаус пришел к выводу, что, если он действительно поймет экономику искусственного света, он узнает, как измерять историю материального прогресса.
Нордхаус намеревался ответить на вопрос: как изменилась стоимость искусственного света за все время, скажем, за 4000 лет? Для экономистов цена – центр мира. Здесь абстракция, т. е. деньги, соприкасается с реальностью.
Нордхаус решил начать свое исследование с Древнего Вавилона (города в Месопотамии, в этом же регионе счетоводы изобрели письмо). Чтобы понять, сколько вавилоняне платили за свет, он купил масляную лампу в древнем стиле. Жители Вавилона использовали для ламп кунжутное масло, что довольно удобно. Так что Нордхаус купил немного такого масла в продуктовом магазине и одолжил измеритель освещенности у парня из хозяйственного отдела в Йеле. Затем он поставил лампу на обеденный стол, зажег ее и измерил, сколько света она давала и насколько хватало четверти чашки кунжутного масла.
В работах другого ученого Нордхаус выяснил, сколько получали люди в Древнем Вавилоне и сколько стоило кунжутное масло. Затем он произвел некоторые подсчеты, позволившие ему получить стоимость искусственного света, сопоставимую на протяжении всей истории человечества. В итоге Нордхаус смог ответить на вопрос: «Если бы вы были обычным рабочим в Древнем Вавилоне и тратили весь дневной заработок на свет, как долго вы бы могли освещать маленькую комнату с мощностью современной 60-ваттной лампочки накаливания?»
Десять минут! День работы приравнивался к десяти минутам света!
В Древнем Вавилоне для выращивания кунжута требовалось много часов людского труда. В результате кунжутное масло – а главное, свет, который вы получали от его горения, – было очень дорогим.
Со временем люди по всему миру стали получать свет самыми разными способами. На Карибах и в некоторых частях Азии местные жители делали лампы со светлячками.
Авторское право: Quoctrung Bui
В некоторых регионах Великобритании люди брали мертвых буревестников, вставляли им в горло фитили и превращали их в свечи.
Но на протяжении тысяч лет искусственный свет был дорогим и мир оставался в темноте. Это может звучать романтично – лунный свет, звезды! – но для многих людей темнота была по большей части ужасна. Это отнюдь не прекрасная тайна, которую вам бы хотелось раскрыть. Темнота – это нечто опасное. Ловушка, в которую легко попасть. В Париже в одно время был закон, обязывающий всех отдавать свои ключи на ночь магистрату, идти домой и запираться там.
К 1700-м годам стал распространяться новый источник энергии для получения света: китовый жир. Это было очень, очень плохо для китов. Но для людей это значило более дешевый и лучший свет. Когда Нордхаус проводил расчеты по Европе, вот что он обнаружил.02
Ситуация для людей, несомненно, улучшалась (а для китов трагически ухудшалась). Теперь дневной заработок приравнивался не к 10 минутам, а к целому часу света. Но для этого перехода потребовалось 4000 лет!
Авторское право: Quoctrung Bui
В 1700-х годах жизнь на земле все еще больше напоминала Древний Вавилон, чем современный мир. Люди путешествовали старыми способами – пешком, на лошади или корабле. Большинство все еще были фермерами-бедняками, жившими в лачугах и пытающимися вырастить достаточно пищи, чтобы не умереть с голоду.