енных активами, делали то же самое: брали деньги, которые в любую минуту могли потребовать обратно инвесторы, разворачивались и ссужали их. В тени регулируемой банковской системы возникла новая система квазибанков. И это создало проблему.
«То, что происходит, очень просто, – обратился Маккалли к залу, полному центральных банкиров, летом 2007 года. – У нас функционирует теневая банковская система». Тогда впервые был использован этот термин для описания новой вселенной.
Все считали, что мы решили проблему набегов на банки во время Депрессии. Правительство стало гарантировать сохранность денег, вложенных гражданами в банк, поэтому они больше не бежали в банк при малейшем признаке волнений. ФРС была готова кредитовать надежные банки, которые переживали временный кризис. За банковским счетом каждого человека стояло правительство. Наши деньги были в безопасности.
Однако никто даже не успел понять, что возникла параллельная банковская структура. Она была масштабной и глобальной. Структура позволяла хеджевым фондам и инвестиционным банкам занимать все больше денег, делать все более высокие ставки. Теневая банковская система обеспечила большими деньгами людей, покупающих дома в Соединенных Штатах. Она несла на себе весь риск традиционной банковской системы – вероятность набега, который мог разрушить целую экономику, – без какой-либо страховочной сетки.
«Краткосрочные долговые расписки, выдаваемые теневыми банками… называются эквивалентами денежных средств, – писал позже Морган Рикс, трейдер и профессор права. – Корпоративные казначеи и другие предприниматели называют их просто денежными средствами». Другими словами, теневые банки создавали реальные деньги.
К 2007 году теневая банковская система стала крупнее традиционной. И вкладчики в теневых банках – корпорации, фонды денежного рынка и пенсионные фонды с триллионами долларов – стали просить свои деньги обратно. Так начался самый массовый в истории набег на банки.
Первый удар пришелся на Bear Stearns. Это был небольшой инвестиционный банк со слабостью к рискам, который занимал огромные суммы у фондов денежного рынка и покупал на них облигации с ипотечным покрытием. В марте 2008 года фонды решили, что риск одалживания денег банку Bear больше того не стоит. Управляющий крупнейшего в Америке фонда денежного рынка Fidelity и так ссудил Bear почти $10 миллиардов. Они потребовали, чтобы им вернули все до пенни в течение недели.
Это тот момент в набеге на банк, когда все вкладчики выстроились у его дверей, чтобы снять свои деньги. Это тот момент, когда служащий британского флота сказал, что эти купюры уже не деньги. Но на этот раз вместо 5000 людей со вкладами на сумму несколько тысяч долларов каждый в очереди было 50 финансовых институтов со вкладами на сумму сотни миллионов каждый. Bear занимал деньги и покупал на них миллиарды долларов в облигациях с ипотечным покрытием. Теперь никто не хотел покупать эти облигации. Вкладчики Bear Stearns – включая фонды денежного рынка – хотели вернуть свои деньги, а у Bear Stearns их не было.
Bear Stearns не был коммерческим банком. В нем не было вкладов обычных людей, также не предполагалось, что он сможет занимать средства у ФРС. Но ФРС сослалась на правовую норму о том, что она может одалживать средства любому, кто окажется в «необычных и исключительных обстоятельствах», и выдала $13 миллиардов Bear. ФРС следовала совету Уолтера Баджота, прозвучавшему в XIX веке, «давать взаймы торговцам, мелким банкирам», «этому человеку и тому человеку». Центральный банк заливал деньгами набег на теневой банк, выступая как кредитор в последней инстанции.
Ссуда позволила Bear открыться в пятницу. В те выходные, скорее поневоле, чем по собственному желанию, JP Morgan немедленно приобрел Bear Stearns. В рамках сделки ФРС согласилась приобрести у Bear Stearns ипотечные облигации на сумму $30 миллиардов. И тогда Bear Stearns прекратил свое существование. В конце концов, облигации были в порядке. ФРС наконец вернула свои деньги, даже с процентами.
Несколько месяцев спустя набег случился на другой инвестиционный банк, Lehman Brothers. Lehman был как Bear Stearns, только крупнее. Компания владела огромным количеством «мусорных» облигаций с ипотечным покрытием. Она назанимала очень, очень много денег. В сентябре 2008 года практически каждый, кто хранил свои деньги в Lehman, решил забрать их. У Lehman денег не было. У него была кучка облигаций с ипотечным покрытием, которые никто не хотел покупать. В понедельник утром 15 сентября Lehman объявил себя банкротом.
За три дня до объявления Lehman о своем банкротстве где-то на самых последних страницах Wall Street Journal была опубликована небольшая статья о неясностях в сфере регулирования сектора фондов денежного рынка. В ней цитировались слова Брюса Бента, основоположника фондов денежного рынка, о том, что некоторые управляющие фондов денежного рынка идут на слишком большой риск. «Не стоит забывать, что цель денежного фонда – обеспечить инвестору крепкий сон», – сказал он.
Бенту нравилась эта тема, и он не упускал случая пройтись по ней. В ежегодном отчете Резервного фонда, вышедшем несколькими месяцами ранее, он писал:
Прошел год, как… [высокорисковый] кризис пошатнул основу наших рынков, что заставило инвесторов засомневаться в надежности своих денежных фондов. Отлично! Мы очень надеемся, что рынки в целом наконец-то осознали ту самую изначальную концепцию, на которой был основан Резервный фонд, а именно неуклонную дисциплину, направленную на защиту вашего капитала…
Но люди, читавшие между строк, заметили в подробностях отчета нечто удивительное. Резервный фонд больше не был «скорее предусмотрительным, чем простеньким» фондом, сводящим свою деятельность к инвестированию в скучные банковские депозиты и гарантируемые государством облигации. Теперь фирма брала деньги инвесторов и покупала коммерческие бумаги стоимостью десятки миллиардов долларов – а это более рискованные инвестиции, которых, как однажды подчеркнул Бент, фонды денежного рынка должны избегать.
Утром понедельника 15 сентября 2008 года Резервный фонд Бента (теперь формально называемый «Резервный первичный фонд») владел коммерческими бумагами стоимостью $785 миллионов, выпущенными Lehman Brothers. Другими словами, Lehman Brothers, который только что объявил себя банкротом, должны были Резервному фонду $785 миллионов. Это составляло менее 1 % от общей суммы денег в фонде. Что за мелочь! Даже если Первичному фонду не удастся получить у Lehman никаких денег – а он точно что-то вернет, – с остальными 99 % фонда ничего не случится. Если бы Резервный фонд был обычным взаимным фондом, это событие бы замолчали. Взаимные фонды постоянно теряют или получают 1 %.
Но Резервный фонд не был обычным взаимным фондом. Он был фондом денежного рынка. Несмотря на стандартные предупреждения о том, что теоретически фонд мог потерять деньги, люди не считали свои деньги в фонде инвестициями. Они считали их своими деньгами. Вы вкладываете доллар – получаете доллар обратно, когда захотите. Если фонд терял 1 % своей стоимости, инвесторы не могли получить свои деньги в полном размере. Для фонда денежного рынка эта катастрофа носит название «обвал доллара».
Грамотные институциональные инвесторы, понимавшие, что им грозит, поспешили изъять свои деньги из Резервного фонда. К полудню, спустя какие-то часы после объявления банкротства Lehman, вкладчики затребовали обратно $10 миллиардов – в 10 раз больше, чем в обычное утро. Как и у банка, в Фонде не было наличности. У него была лишь куча облигаций и коммерческих бумаг, которые нужно было продать для получения «живых» денег. Итак, в 10.10 утра банк, через который происходили выплаты Резервного фонда, перестал выдавать вкладчикам их деньги.
В последующие несколько часов инвесторы попытались получить еще $8 миллиардов, но Резервный фонд продавал активы недостаточно быстро, чтобы у него появились «живые» деньги. Набег на теневой банк скрывали от широкой публики, но он был зафиксирован во внутренних переговорах управляющих фондом в тот день (позднее их предали гласности в судебных протоколах).
– У нас долг около восьми, – голос одного из управляющих (он в явном шоке. Речь идет о миллиардах долларов).
Минуту спустя:
– Сколько мы собрали?
– Мы собрали около миллиона. Это все, что мы смогли…
– О боже мой.
– Да.
– Что ж, это очень плохо.
В это утро Lehman стал банкротом. Крупнейший финансовый кризис за 70 лет. Повсюду люди требуют вернуть им деньги. Все теневые банки одновременно пытаются продать свои активы. Но никто не покупает!
И эти два парня, разговаривавшие по телефону, своими глазами видели, как разворачивается набег на банк. Гигантские компании, хранившие свои деньги в Резервном фонде, звонят и просят вернуть средства. Одной из них была ADP, занимающаяся управлением человеческими ресурсами для других предприятий.
– Чертовы ADP только что запросили 213, – говорит один парень по телефону. Он имеет в виду $213 миллионов.
– Ничего не выйдет, – отвечает другой.
Это та стадия набега, когда кассир закрывает окно и уходит, в то время как вкладчики лихорадочно требуют своих денег.
– Эти клиенты не получат своих денег сегодня вечером.
– Это будет смертельным ударом.
Весь тот день и последующее утро вторника Бенты пытались занять деньги. Они пробовали продать часть своей фирмы. Но ничего не вышло. Им не удалось найти деньги. Во вторник днем фонд объявил: «Стоимость долговых ценных бумаг, выпущенных Lehman Brothers Holdings, Inc… и принадлежащих Первичному фонду, оценивается в ноль долларов с 16.00 по нью-йоркскому времени сегодняшнего дня. В результате СЧА [стоимость чистых активов] Первичного фонда, действующая по состоянию на 16.00, составляет 0,97 доллара на акцию». Резервный первичный фонд обвалил доллар.