Действительно, Драги сказал немного. Но за те несколько минут, что он говорил, он произнес три слова, которые изменили ход кризиса евро. Все помнят его три слова: «сделать все возможное».
«В рамках наших полномочий – сказал Драги, – ЕЦБ готов сделать все возможное, чтобы сохранить евро. – Пауза. – И поверьте мне, этого будет достаточно».
Так и было! Почти сразу же проценты по займам для Испании и Италии начали падать. И эта тенденция сохранялась. Вскоре после этого Драги расширил свое обещание. ЕЦБ объявил о новой программе, которая позволит ему скупать облигации правительств еврозоны в случае массовой распродажи. На самом деле ЕЦБ не нужна была эта программа, чтобы покупать облигации. Одного обещания было достаточно, чтобы положить конец панике. Проценты по займам продолжали падать. Кризис миновал.
В XXI веке стало совершенно ясно, что одна из самых важных вещей, которые делают центральные банки, – это обещания, в которые люди верят.
В XXI веке стало совершенно ясно, что одна из самых важных вещей, которые делают центральные банки, – это обещания, в которые люди верят. Обещание Драги «сделать все возможное» имело воздействие не потому, что за ним последовали какие-то смелые шаги; само заявление было смелым действием. Люди, которые делали ставки против евро, занижая цену испанских и итальянских облигаций, внезапно увидели, что они делают ставку против человека, который имел право печатать неограниченное количество евро, чтобы скупить эти облигации, и который теперь сказал, что готов это сделать. Пообещав спасти евро, Драги спас евро. Вот такой фокус! Деньги – это доверие. В современном мире, где центральные банки обладают абсолютной властью над деньгами, деньги – это доверие к центральным банкирам.
Марио Драги, намеренный спасти евро, – это счастливый конец. Несчастливый конец таков.
Новый вид денег, который родился из некоторого сочетания надежды (на объединенную Европу) и страха (перед объединенной Германией), отнял суверенитет демократических стран, в которых жили сотни миллионов людей. Их деньги, а следовательно, и их судьба, теперь находились в руках иностранных центральных банков.
Глава 15Радикальная мечта о цифровых деньгах
Наличные деньги – прекрасная технология. Она позволяет мне подойти к незнакомцу, вручить ему несколько листков бумаги и уйти с охапкой вещей. Незнакомцу не нужно ничего обо мне знать. Мне не нужно ничего знать о нем. Никому ничего не нужно знать о нашем обмене. И нам не нужны никакие записи о сделке. Сама наличность – это свидетельство о сделке.
Большинство других видов денег так не работает. Деньги на моем текущем счете – это просто номер рядом с моим именем в цифровой бухгалтерской книге банка. Когда я что-то покупаю с помощью дебетовой карты или оплачиваю счет по телефону, в книгу добавляется новая запись. И новая запись в книге (вместе с соответствующей записью в книге предприятия, которое получает оплату) считается платежом. Независимо от того, что говорит мне банк, это не сугубо частная сделка. Может быть, никто о ней не узнает. Но не исключено, что по той или иной причине я окажусь в суде, вынуждаемый правительственным прокурором или недовольным партнером раскрыть чеки, которые я выписал, и онлайн-платежи, которые я провел. Почти наверняка несколько компаний – Amazon, Visa, Chase – собирают воедино подробности моей бухгалтерской книги, чтобы выяснить все, что нужно обо мне знать.
В начале 1980-х годов ученый-программист по имени Дэвид Чаум увидел, что рост дешевых, мощных сетевых компьютеров вот-вот вызовет огромный сдвиг от анонимных, неотслеживаемых наличных денег к отслеживаемым в бухгалтерских книгах деньгам. Он был в ужасе и думал, что все остальные должны испытывать те же чувства. «Закладывается фундамент для подотчетного общества, в котором компьютеры могут использоваться для определения образа жизни, привычек, местонахождения и связей людей на основе данных, собранных в ходе обычных потребительских транзакций, – написал он в поразительно пророческой статье, опубликованной в журнале Ассоциации вычислительной техники. – Некоторые из наших основных свобод могут оказаться под угрозой компьютеризации при нынешнем подходе».
Чаум был не просто какой-то хипповой Кассандрой, жалующейся на технологии. Я имею в виду, он, конечно, таким и был – носил хвостик, ездил на микроавтобусе «Фольксваген» и тусовался в Беркли. Но было в нем что-то еще. Он получил степень доктора компьютерных наук в Беркли и был мировым экспертом в области криптографии (изучение секретных кодов!) и безопасности. И после многих лет работы с технологиями он полагал, что изобрел новую систему, которая позволит людям жить в цифровом мире, не отказываясь от конфиденциальности. Он нашел способ избежать тирании бухгалтерских книг банков.
В технической статье «Системы транзакций, выводящие из строя Большого Брата» Чаум изложил совершенно новый способ существования в электронном мире – новый способ общения, самоидентификации и, самое главное, покупки вещей. Он изобрел цифровые деньги.
В последующие десятилетия некоторые из крупнейших корпораций на планете – Microsoft, Citibank – будут прислушиваться к Чауму. В то же время небольшая группа радикальных либертарианских программистов также заинтересовалась его идеями, которые, по их мнению, помогут создать онлайн-рай без государств.
Гигантские корпорации потратят миллионы долларов на создание собственных цифровых денег. Радикальные программисты будут работать бесплатно, часто в свободное время, и отдавать свой код любому, кому он понадобится. Корпорации в конечном счете потерпят неудачу; радикальные программисты добьются успеха.
В 1989 году, проведя около десяти лет в академических кругах, Дэвид Чаум решил найти способ сохранить приватность в электронном мире или хотя бы разбогатеть, пытаясь достичь этой цели. Он собрал патенты, которые накопил за предыдущее десятилетие («устройство, которое поможет в выполнении финансовой транзакции, но защитит ее детали от скрытой проверки»), и основал компанию под названием DigiCash.
За поколение до изобретения iPhone, в тот момент, когда большинство людей никогда не слышали об Интернете, Чаум представлял себе мир, в котором вы будете носить с собой маленький компьютер размером с кредитную карту. Вы бы переводили наличные со своего банковского счета на карту – это было бы то же самое, как снять бумажные деньги. В магазинах бы были считыватели карт, чтобы переводить наличные с вашего счета на их счет. Компьютер магазина связывался бы с компьютером банка, чтобы убедиться, что электронные деньги действительны. Но – и это самое умное – Чаум придумал систему, при которой банк мог бы проверять цифровые деньги, не зная личности человека, использующего их. Вы могли покупать вещи и не попадать в бухгалтерскую книгу Большого Брата. Это были цифровые, анонимные деньги.
В течение следующих нескольких лет все вдруг решили, что цифровые деньги – это следующий прорыв. «Станут ли электронные деньги реальностью? Неизбежно, – писал журнал Wired. – Материальная валюта была полезной вещью в течение нескольких тысячелетий или около того, но теперь она устарела».
«Наличные деньги вымирают, – писал журнал New York Times. – Итак, Bitbux, E-Cash, Netchex, Cybercash, Netbills и Digicash проходят через Управление по патентам и товарным знакам и выходят на рынок».
По слухам, Microsoft предложил Чауму миллионы долларов за интеграцию DigiCash в Windows. Чаум отказал компании. Citibank обратился к Чауму, а затем в течение многих лет работал над своей собственной электронной денежной системой. Это должна была быть новая цифровая валюта, выпущенная банком. Федеральное правительство тайно тестировало ее в течение нескольких лет, включая пилотную программу, в рамках которой правительственные чиновники использовали электронные деньги Citi для покупки десятков тысяч компьютеров Dell и собирали налоги с табачной компании – транзакции на сумму около 350 миллионов долларов.
Алан Гринспен, председатель ФРС со склонностью предупреждать о неумеренном контроле, предостерегал от излишнего регулирования цифровых денег. «Я особенно забочусь о том, чтобы мы не пытались чрезмерно препятствовать нашей новейшей инновации – электронным деньгам», – сказал он (намного позже, после финансового кризиса, Гринспен скажет, что он чрезмерно предостерегал от регулирования).
В 1994 году Тим Бернерс-Ли, изобретший Сеть, пригласил Чаума открыть «Первую международную конференцию по Всемирной паутине» в Женеве. К концу 1995 года компания DigiCash работала с банками в Соединенных Штатах, Швейцарии, Германии, Австралии и Японии.
Технология была внедрена. За ней стояли крупные финансовые институты. Все, что нужно было DigiCash, – это чтобы ею могли пользоваться люди.
Но что бы ни говорили обычные люди о конфиденциальности («Мы за!»), их действия по большей части продемонстрировали беспечность. Когда люди начали покупать вещи в Интернете, они не суетились по поводу скрытых цифровых денег. Они просто использовали свои кредитные карты. В высшей степени отслеживаемые, совершенно не секретные, влекущие большие комиссии. А также очень удобные.
Citibank никогда не распространял свою систему электронных денег для широкой публики. Обанкротился в 1997 году. О Bitbux, Netchex и Cybercash больше никто не слышал. «Электронные деньги, таким образом, оказались решением в поисках проблемы», – писал в 1998 году Economist под броским заголовком «Сдачи не надо!».
Но даже когда корпоративная версия цифровых денег вымирала, свободная группа либертарианских программистов использовала идеи Чаума в качестве основы гораздо более радикального видения. Они представляли себе цифровую наличность, которая не просто заменит бумажные деньги; она будет лучше. Они представляли себе новый вид цифровых денег, предоставляющий вам всю анонимность наличных денег, но без каких-либо ограничений в виде бумаги и монет, которые нужно перемещать с места на место в физическом мире. Они поняли, что цифровые деньги могут создать либертарианский рай без государств.