Можешь себе только представить, как тогда изменится жизнь в Архипелаге? Очень скоро он превратится в прекрасный цветущий сад. И мы с тобой будем его садоводами. Только мы с тобой. Ведь это здорово, а?
– Почему же тогда это не сделали раньше? – сощурился Денис. Он уже высматривал другую дорожку, как путь к отступлению. – Если все будет так хорошо, как вы говорите?
– А ты разве не понимаешь? – в голосе следопыта промелькнули нотки нетерпения. – Я ведь говорил тебе: ты – один из двух людей в целом свете, кто способен прочитать эту книгу.
– Чего ж вы тогда не попросили того, второго? – недоверчиво сказал Денис. – Он что, тоже отказался?
– Почему же? – ответил следопыт, задумчиво перелистывая страницы книги. – Поначалу я хотел обратиться к другому. Но Горы, как ты говоришь, Справедливости, – при этом слове мужчина иронически возвел очи долу, – помогли и тебе проявить свои способности. И еще – близость Лабиринта. Ведь в этой книге тоже сосредоточена мудрость Озорина.
– Озорина? – глаза Дениса расширились от изумления.
– А ты что думал? Только этому волшебнику было под силу вложить в простую книгу столько мудрости, знаний и магии.
– И что же ответил вам тот, второй? – решил все-таки дознаться Денис.
– А я с ним еще не говорил, – сказал следопыт. – Дело в том, что мне вовсе не нужны двое, умеющих прочитать эту книгу.
– Почему? – простодушно спросил Денис.
– Да потому, что все на свете читают книги по-разному, – спокойно сказал человек с магической книгой в руках. – В хорошей книге каждый всегда непременно найдет что-то свое. Я это понял сам, когда мне пришлось перечитать великое множество разных книг.
И он криво усмехнулся какому-то воспоминанию.
– А к чему мне разночтения? Каждый из вас будет читать эту книгу по-своему, уж будь уверен. А мне нужны простота и ясность. Ясность во всем. Остальное я уж буду доделывать сам.
– И что же теперь делать? – спросил мальчик, в кармане которого, у самого сердца, лежал лист из магической книги.
– Я уже сделал свой выбор, – сообщил следопыт. – Меня ты устраиваешь больше.
– Почему? – прошептал Денис, не сводя глаз с мелькающих белых страниц в сильных и грубых мужских руках.
– Потому что тот второй – написал эту книгу. Насколько мне известно.
– Написал? – недоверчиво переспросил Денис. – Но ты же сам говорил – это книга Озорина?
– Ты невнимателен, а это – минус будущему следопыту, – укоризненно произнес мужчина. – Разве я говорил, что именно Озорин написал эту книгу? Помнится, мною было сказано, что в ней заключена вся мудрость этого чаровника. Но написал-то книгу совсем другой человек!
– Вы врете! Все врете! Так не бывает.
– Ты просто еще очень молод, – ничуть не обиделся следопыт. – В жизни сплошь и рядом случается так, что кто-то изрекает мудрости, а другой в это время их записывает. И писец совсем не обязательно упоминает потом истинного автора. Того, кто породил или придумал записанную мудрость.
А потом проходит много лет, всякие подробности забываются. Но книга-то остается! Как ты думаешь, кого со временем все будут считать автором? Может, угадаешь с трех раз?
Денис подавленно молчал. Уже в который раз в последние дни он сталкивался с несправедливостью и с ее худшими проявлениями – предательством и обманом.
– Поэтому мне и не нужен человек, писавший ее, – пояснил следопыт. – Он ведь, в отличие от тебя, и так знает все, что там написано. Зачем тогда я ему, скажи на милость?
Денис по-прежнему угрюмо молчал.
– Но... если ты откажешься... мне придется предпочесть тебе того, другого... Конечно, придется с ним немного повозиться, – произнес Доминик, как бы размышляя вслух.
– Что, он тоже не захочет быть с вами этим... садоводом? – язвительно сказал Денис. И не выдержал – в его голосе зазвенели слезы. – Не станет превращать Архипелаг в...
– Захочет, – пообещал следопыт. – У него просто не будет иного выбора. А у тебя он пока есть.
– И у тебя тоже, Доминик! – прогремел под сводами Сердца Лабиринта могучий и суровый голос. Как будто ожил сам великий волшебник Озорин и заговорил каменными устами древних гор.
В конце дорожки, той самой, на которую надеялся еще минуту назад Денис, стоял Егорий Ильич, старик-богатырь. Он был в гневе подобен грозному славянскому божеству – со сверкающими глазами, раздувающимися ноздрями, само воплощение силы, веры и несгибаемой крепости тела и души. Правда, его рубаха была здорова забрызгана глиной и грязью.
А за его спиной застыл Маленький Мальчик, хмурился хруль, и теснились волки.
Больше Денис никого не успел разглядеть в тот миг, когда следопыт сдернул со спины и навел на него взведенный самострел.
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ. РЖАВЫЕ ВЕТРЫ ВСЕГДА РОДЯТСЯ В РЖАВОЙ ДУШЕ
– Напрасно стараешься, между прочим, – молвил Егорий Ильич. – В сердце Лабиринта Озорина оружие бессильно.
И в ответ на удивленные лица друзей и морды волков потомок русского богатыря пояснил:
– Такова была воля пресветлого Озорина. Он пожелал, чтобы место, где средоточие его магии, никогда не омрачали кровь и смерть. Поэтому можешь опустить свой арбалет, убийца!
– Хотел бы я, чтобы на земле повсюду царила такая магия, без крови и смерти, – процедил сквозь зубы Маленький Мальчик.
Стоявший за ним барон Густав вежливо наклонил голову в знак уважения к пожеланию друга. Однако волки, как известно, существа плотоядные, и у них на этот счет вполне могло быть и другое мнение.
Следопыт – надо отдать ему должное – не стал проверять правдивость слов Егория. Он саркастически покачал головой и бережно положил самострел наземь. Годы испытаний, поисков и засад приучили его с благоговением относиться к собственному оружию. Даже если оно и подвело бы его, быть может, впервые в жизни.
– Человек – это и есть само оружие, – пробормотал следопыт. – Не советую вас всем стоять у меня на пути. Мне нужен только мальчишка.
Вместо ответа маленький отряд людей и зверей еще теснее сплотился вокруг старика Егория. При этом Максима и Лесю волки как бы невзначай оттеснили на задний план. Под предлогом того, что им как четвероногим впереди будет лучше видно, что происходит в Сердце Лабиринта.
А Маленький Мальчик храбро шагнул вперед.
– Маленький Мальчик без друга не может... – тихо сказал он, обращаясь к следопыту.
Тот бесстрастно взирал на маленького волшебника. Лишь над воротом плаща обозначился его острый кадык. Он быстро двигался, точно Доминик безуспешно пытался проглотить горький и слезный ком, вставший в горле.
– Маленький Мальчик... без друга... не может... – тихо, но упорно повторил маленький волшебник, опустив взор.
Казалось, он повторяет какую-то условную фразу. Начало какого-то очередного своего стиха? Или – нечто большее и главное, чем то, что заключалось в звуках этих простых слов?
Следопыт, наконец, сглотнул, как большая черная птица, подавившаяся чрезмерно большим куском мяса. И медленно, точно через силу и с большой неохотой выдавил из себя:
– И Доминик в дружбу верует тоже...
Маленький Мальчик медленно поднял голову. Было видно, как он просиял, услышав знакомые слова. Во что он только минуту назад еще не мог верить.
– Доминик! – с отчаянным весельем крикнул он. – Кончай чудить, дружище! Это тебе просто голову солнцем напекло, дурак ты несчастный...
Упоминание о солнце в холодном лабиринте ледяных гор прозвучало как-то особенно комично. Во всяком случае, Денис услышал, как на палубе кораблика тоненько прыснули со смеху даже мыши. Он набрались храбрости и теперь с любопытством выглядывали из трюма и кают, в нетерпении от того, когда же и как решится их злая аварийная судьба.
Маленький Мальчик радостно засмеялся, подмигнул Денису – мол, ничего, приятель, сейчас все образуется! – и решительно сбросил с плеч пальто.
И пошел к следопыту. К Доминику. К своему старому, верному и закадычному другу.
Денис с замиранием сердца смотрел, как маленький волшебник приближается к самому сердцу Лабиринта. Он словно нес туда, на алтарь былой дружбы, свое собственное сердце – верное, доброе и озорное.
Ему оставалось пройти всего несколько шагов до следопыта, когда вдруг над головой Дениса содрогнулись горы. Низкое гудение пронеслось под сводами Лабиринта, и каменный пол центрального квадрата вздрогнул. Маленький Мальчик на миг остановился – Доминик смотрел на него, не мигая, застывшим, остекленелым взором. Однако он тяжело дышал, хотя этого и не было слышно в отзвуках уходящего гула.
Его верный друг несколько раз озорно крутнул носом, точно намеревался поймать им как клювом источник этого гула и склевать его. А потом подмигнул следопыту:
Маленький Мальчик – известный пижон,
Модой как громом он был поражен!
Он сделал еще один шаг вперед.
В тот же миг камень брызнул из-под его ботинка как взорвавшееся стекло.
– Не подходи... – прошептал следопыт. – Не подходи, слышишь?
Маленький волшебник внимательно посмотрел на выщербленный камень под ногой. Потом на следопыта. Лицо его стало очень серьезным, даже каким-то просящим, жалобным.
– Вот озорник! – нахмурившись, пробурчал Егорий Ильич. Потому что на лице Маленького Мальчика уже вновь цвела хитрая, лукавая улыбка.
И он вновь шагнул вперед.
Лицо Доминика побелело как мел. Он яростно прошипел:
– Ни шагу больше! Иначе умрешь...
Следопыт заслонял собой Дениса от всех. А за спиной Егория тихо поскуливали волки – им не терпелось вступить в схватку. И они решительно не понимали, почему же старый богатырь не пускает их вперед.
– Ты что? – удивился Маленький Мальчик. – Ты что ли сошел с ума, Доминик? Зачем тебе Денис?
– Книга теперь моя, – покачал головой следопыт. – И мальчишка – тоже.
Денис чуть не задохнулся от возмущения.
– Ничего себе! – воскликнул он срывающимся голосом. – Тоже мне, работорговец выискался!