сколько Борода видел таких молодых и глупых охотников? Сколько раз на его глазах они ломались, умирали, сходили с ума… Может, это только ему, Кобылину, кажется, что у них особые отношения? Что, если для Гриши он всегда был только пешкой?
За дверями, в сияющей огнями хрустальных люстр прихожей, охотника встретила рамка металлодетектора и пара хмурых плечистых охранников в черной форме без опознавательных знаков. Люди. Всего лишь крепкие и тренированные люди. С кобурами на поясах, что совершенно не характерно для охраны.
Отметив про себя это обстоятельство, Алексей шагнул сквозь рамку, и ближайший охранник тут же вскинул руку, бесцеремонно ткнув охотника ладонью в грудь.
– Стоять, – рявкнул он. – К досмотру!
Кобылин удивленно взглянул на второго охранника. Молодой, с противно острым взглядом, он уже положил руку на кобуру, явно прикидывая, стрелять ли гостю по ногам или сразу в голову.
– Меня ждут, – тихо сказал Алексей.
– Всех ждут, – отрезал охранник, протягивая руку к Алексею. – Оружие сдать.
– Без резких движений, – бросил второй.
Кобылин медленно запустил руку за спину и так же медленно и осторожно вытащил из крепления на поясе свой ««глок»». Спокойно глядя в глаза охраннику, охотник протянул ему ствол рукоятью вперед. Тот криво ухмыльнулся, принял пистолет и тут же сунул его в маленькую тумбочку у стойки.
– Остальное, – потребовал он, протягивая руку.
– Больше ничего нет, – сухо отозвался Кобылин.
– Ага, щаз, – бросил охранник и бесцеремонно принялся шарить руками под мышками у Кобылина.
Алексей покосился на второго – тот достал из кобуры свой «макаров», но его ствол пока смотрел в паркет под ногами. Кобылин, сжав зубы, усмирил гнев и дождался, пока первый охранник не обхлопал его с головы до ног. Ребята были крепкими, но слишком грубыми и самоуверенными. Как некоторые упыри и оборотни, у которых было намного больше оснований для самоуверенности. Кобылин мог в любой момент открутить обоим головы и сыграть ими в футбол, но начинать серьезный разговор с таких глупых демонстраций он не хотел.
Всей добычей охранника стал только большой складной нож, лежавший в кармане джинсов. Кобылин и не собирался тащить на разговор весь свой арсенал, но без ножа он чувствовал себя голым. Паренек с разочарованным видом взвесил его на ладони и окинул гостя хмурым взглядом.
– Ладно, – наконец процедил он. – Проходи.
Кобылин безропотно подчинился и просто зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж. Мягко ступая по красной дорожке, укрывавшей ступеньки, Алексей покачал головой. Кто-то предупредил охрану насчет него. Это понятно. Но обыск? Отбирать все оружие? Нехорошо все как-то начинается.
Поднявшись на балкончик, Кобылин свернул в знакомый коридор с десятком дверей. Большинство из них были закрыты, но Алексей помнил, что за ними скрываются небольшие зальчики, увешанные картинами. В одном из них он и познакомился с Линдой. Вроде бы совсем недавно. А кажется, что уже сто лет прошло.
Длинный коридор оканчивался широкими створками из светлого дуба. Распашные двери вели, наверняка, в какой-нибудь большой зал, но Кобылину сейчас он был совершенно не нужен. У широких дверей стоял высокий, широкоплечий охранник в черном костюме и белой рубашке. Совершенно спокойный и смирный. Он бесстрастно наблюдал за тем, как к нему приближается гость, и, казалось, вообще не обращал на него внимания.
Кобылин же не спешил. Шел по ковровой дорожке медленно, разглядывая стены из бежевой штукатурки, картины, доспехи – даже тот дурацкий топор, который он схватил в прошлый раз. Колонны-подставки, пилястры, барельефы. Кажется, кто-то стащил в один коридор весь хлам из ближайшего музея. Алексей не разбирался в искусстве, но что-то ему подсказывало, что вся эта свалка – нечто вроде насмешки над теми, кто любит оформление «чтобы побогаче».
Охранник спокойно взглянул на подошедшего гостя и указал ему на дверь справа – ровно в тот момент, когда охотник подошел. Не раньше и не позже. Дверь оказалась из темного полированного дерева, богато украшенного резьбой, и была последней в ряду. Она была немного приоткрыта, и Кобылин, лишь секунду поразмыслив, толкнул ее рукой.
Дверь оказалась тяжеленной, словно отлитой из свинца, но от легкого толчка плавно распахнулась, открывая проход в зыбкую полутьму. Кобылин нахмурился, но отступать было поздно. Он шагнул через порог и остановился.
Алексей оказался на пороге большого кабинета, в котором не было окон. Хрустальная люстра под потолком, вдоль стен – ряды шкафов. Справа – пять кожаных кресел выставлены кружком вокруг низенького столика. У дальней стены огромный письменный стол, над которым поработала бригада безумных резчиков. И простой деревянный стул – для одного посетителя, который должен сесть напротив стола.
Сжав зубы, Кобылин шагнул вперед, всматриваясь в фигуру, склонившуюся над столом. То, что это не Борода, было ясно с первого взгляда. Худощавый человек с широкими плечами, короткими светлыми волосами, в темно-синем костюме… Человек поднял голову. Узкое лицо, немного вытянутое, острые скулы, маленький подбородок, пронзительные глаза. Сухие, почти белые губы, вытянуты в строгую полосу.
– Где Григорий? – спросил Кобылин, подходя к столу.
– Присаживайтесь, – сухо сказал остроносый человек. – Григорий не может сейчас подойти. С вами буду разговаривать я.
– А вы? – Кобылин вскинул бровь.
– Зовите меня Павел Петрович, – спокойно сказал хозяин кабинета и положил широкие ладони на зеленое сукно. – Присаживайтесь.
Кобылин медленно опустился на стул, высокий, неудобный, явно предназначенный для того, чтобы гости чувствовали себя школьниками перед директором школы.
– Итак, – медленно произнес хозяин кабинета. – Кажется, настал момент поговорить серьезно.
– Сколько ты не пьешь крови, Паша? – небрежно спросил Кобылин. – Лет пять, верно?
Худое, словно высохшее, лицо Павла Петровича не дрогнуло, лишь зрачки мутных глаз сузились до размера булавочного укола. Он медленно откинулся на спинку кожаного кресла, не сводя пронзительного взгляда с охотника, вольготно раскинувшегося на стуле – насколько это было возможно.
– Значит, упыри, – резюмировал Кобылин, откровенно разглядывая костлявую фигуру вампира, замершего в кресле. – Не ожидал от Гриши, не ожидал.
– Это несущественно, – мягко произнес Павел, чуть подавшись вперед.
– То, что в Ордене заправляют упыри?
– То, что вы ожидали от Григория.
Кобылин улыбнулся, чуть показав зубы. Он чувствовал, как изнутри леденящей волной поднимается ярость. Не злая бурлящая сила, лишающая рассудка, а холодная и расчетливая волна, сметавшая в сторону лишние эмоции, мешающие в бою.
– Ладно, – примирительно сказал Кобылин, вскидывая ладони. – Забудем про Гришу. Вы кто такой, Пашенька?
Вампир чуть наклонил голову, рассматривая охотника как хищная птица. И этот взгляд Алексею совершенно не понравился. В нем была уверенность и твердый расчет.
– Я представляю в этом городе интересы Ордена, – мягко произнес упырь, вдоволь насмотревшись на Алексея. – И я хотел, наконец, лично познакомиться с легендарным охотником Кобылиным.
Последние слова вампир произнес таким тоном, каким обычно в приличном обществе говорят об отбросах. Это не обидело Алексея – обрадовало. Броня невозмутимости лопнула, и, если вогнать в нее достаточно острый кол, вампирчик, возможно, в запале сообщит что-то интересное.
– Значит, Орденом управляет нечисть, – небрежно бросил Кобылин. – Теперь многое становится понятно. Но зачем вы поддерживаете охотников, ваших палачей?
– У Ордена много задач, – медленно отозвался вампир. – Одна из них – поддержка охотников.
– Что-то я не пойму. – Кобылин театрально нахмурился. – Вы все-таки за людей или против, а?
– Это несущественно, – мягко отозвался Павел Петрович и улыбнулся уголками высохших губ.
– Значит, вы сами за себя, – подвел итог Кобылин, откидываясь на спинку стула. – Вы не «за» и не «против», вы те, кто мечется посередине. Вы всегда на той стороне, где выгодно.
– И это несущественно, – отозвался вампир, но на этот раз воздержался от улыбки.
– Поддержка охотников, зачем вам это? – вслух размышлял Кобылин. – Ах да! Это не поддержка. Это контроль. Вы контролируете охотников, сами выбираете им цели. Обычно – совершенно спятивших ублюдков и откровенных монстров, которые становятся слишком заметны для обывателей. Вы – мусорщики кланов нечисти. Вы прибираете за ними. Скрываете следы. Маскируете. Вовремя выносите мусорное ведро.
– Мы следим за равновесием, – сухо отозвался вампир. – За тем, чтобы никто не переходил определенные границы. Не пересекать их – главное правило для разумного сосуществования различных видов.
– Именно поэтому вы и хотите уничтожить этот городишко? – резко спросил Кобылин и подался вперед, впившись взглядом в серые зенки упыря.
Тот даже не моргнул. Не дрогнул. Но на секунду замешкался перед ответом.
– Уничтожить город? Глупости.
– Тогда какого черта вы мешаетесь у меня под ногами, когда я пытаюсь его спасти? – рявкнул Кобылин.
– Вы даже не допускаете мысли о том, что это вы мешаетесь у нас под ногами? – осведомился вампир. – О том, что стали помехой в серьезной операции, которая как раз направлена на соблюдение равновесия между всеми центрами сил в этом, как вы выразились, городишке?
Алексей не ответил – разглядывал упыря, прикидывая, хватит ли у него сил, чтобы голыми руками завалить этого засранца. Но Павел Петрович спокойно встретил этот взгляд, от которого шарахались даже матерые оборотни. Крепкий орешек.
– Не знаю, что вам понадобилось в Министерстве, – медленно произнес Кобылин. – Но когда ваши тролли вломятся в подвалы под зоопарком, они выпустят наружу древнего монстра. Паука-химеру, который уничтожит весь город. Случайно или нарочно – это, кхм, несущественно. Я намерен этому помешать. Какие бы побуждения вами ни руководили, я не позволю уничтожить город.