Алексей придет к куратору, в самую настоящую западню. И будет думать, что его заманил туда старый друг, Гриша. Ох, да пусть думает, лишь бы вырвался из лап этого урода! И ведь вырвется. Он может. Он такой. А если нет? Это не просто психанувшие хищники, потерявшие голову от запаха крови, это боевая группа. А Кобылин, при всей его везучести, не бессмертный. Ох, прижмут его. И что же будет? Что, если как раз тогда и щелкнет этот странный механизм, и в мир проскользнет что-то с той стороны, превращая человека в сосуд для своего сознания. И что это будет – явившееся в момент смертельной опасности? Что-то мягкое и пушистое, стремящееся поделиться информацией об устройстве вселенной с окружающим миром? Что-то сомнительно.
Гриша беспокойно заерзал в кресле. Позвонить бы… Да поздно уже. И было поздно уже пару часов назад, когда только подъезжали к дому. Борода ничуть не удивился, когда понял, что тролли везут его к собственной квартире на окраине. Еще бы, куратор наверняка знал, где именно живет Григорий Борода. У Ордена секретов нет. Сопротивляться было бессмысленно, и Гриша покорно проследовал в собственную квартиру, как в тюремную камеру. И время остановилось – ходить нельзя, разговаривать нельзя. Можно сидеть. Есть. Пить. Лучше всего – спать.
Борода быстро глянул на тролля из-под прикрытых век. В принципе, справа, в ящике стола, пистолет. Этот ближе всего – обычный ««глок»», такой же, как у Кобылина. Тролль сидит на диване, до него пара метров. Его оружие в кобуре. В принципе, если быстро рвануть до стола, выхватить ствол… Ладно. Одного он завалит. Вот этого ближнего. Но пока будет с ним возиться, прискачет из коридора второй. И, скорее всего, просто всадит пулю в нервного арестанта. Еще варианты? Прыгнуть на балкон, запереться, там лестница пожарная, вниз, в пустую квартиру, где никто не живет. Так эти громилы дверь на балкон в момент вынесут, не успеешь и лестницу откопать. Серьезная пушка – в шкафу, далеко. Навязать ближний бой? Голыми руками двух троллей?
– Я слишком стар для этого дерьма, – раздраженно буркнул Борода.
И автоматически сделал паузу, ожидая реплику Кобылина. Но ее не было. Кобылин сейчас далеко. Жив ли? Мать жеж перемать! Ну как же так! Надо было, конечно, все ему рассказать раньше. А как, как такое рассказать? Бросить в лицо другу, боевому товарищу, что ждешь не дождешься, когда он отбросит коньки, чтобы уступить собственное тело потустороннему существу?
Борода заскрипел зубами и вдруг отчетливо понял, что в данную минуту клал он на всех аватаров вместе взятых, оптом и в розницу. Кобылин – это сам себе Кобылин. Он не секретное оружие, которое должно прийти на помощь городскому координатору, нет, это он, охотник, сам нуждается в помощи. Он опять спасает этот проклятый город в одиночку. Прямо сейчас. И плевать на всю эту историю с аватарами!
– Что, так и будем сидеть? – раздраженно буркнул он, открывая глаза. – Отлить-то можно?
Тролль даже не моргнул. Просто поднялся с дивана – очень плавно и легко, что совершенно не вязалось с его габаритами. Борода тяжело запыхтел, подчеркнуто медленно выбираясь из кресла. Распрямляясь, он почти всерьез схватился рукой за хрустнувшую поясницу и процедил сквозь зубы ругательство. Пошатываясь, попятился прочь от кресла, резко развернулся, бросился к столу.
Гриша даже успел открыть ящик, прежде чем его настиг удар, – смачная оплеуха, от которой тут же загудело в голове. Отшатнувшись, Борода выпустил ящик из рук, в тот же миг тролль ухватил его за грудки и рванул на себя. Гриша ухватил его запястье своими руками, лишь чуточку уступавшим лапам тролля, и тут же расслабился. В дверях появился второй тюремщик – с пистолетом наготове, с блеском в глазах. Такому только дай пострелять.
Первый тролль легко сдернул с места хозяина квартиры и швырнул его обратно в кресло – как мешок с картошкой. Кресло не выдержало грузной фигуры Гриши – с грохотом разломилось, и Борода растянулся поверх обломков. Тролль с каменным выражением на лице посмотрел на него сверху вниз, медленно вытащил из кобуры пистолет и сел обратно на диван, положив руку с оружием на колено.
Гриша, тяжело отдуваясь, сел. Отпихнул в сторону обломки кресла, подтянул ноги под себя, обнял колени и исподлобья взглянул на троллей. Теперь оба в комнате, и все с оружием наголо. Допрыгался, голубчик. Вот и все. Ладно. Надо просто взять небольшую паузу. Остается еще один шанс – добраться до крайнего шкафа, до маленького черного телефона, лежащего на полке. Всего-то нужно просто зажать одну кнопку, а там гори оно все огнем. Кто-нибудь догадается, что дела пошли не так, как планировалось. Может, и помогут Кобылину. Это чертово предсказание не должно сбыться. Просто не должно, и все тут.
А Гриша тут уж сам как-нибудь. Вот только надо минутку подождать, перевести дыхание, набраться сил. Пусть хоть один тролль отведет взгляд, пусть уйдет отлить или пограбить холодильник. Пусть останется только один. Пара пуль не остановят смешного старого толстяка, решившего нажать одну кнопку на телефоне. А потом… что потом будет, уже не важно. Дело больше не в аватаре, не в Кобылине, Ордене или Бороде. Речь идет о жителях всего города.
Григорий медленно прикрыл глаза и затаил дыхание, выбирая удобный момент для рывка.
Дорога шла в горку, и Алексей не слишком усердствовал – бежал вполсилы, враскачку, разгоняя кровь по жилам, разминая мышцы. Асфальт легко ложился под кроссовки ровным полотном. Впереди, над воротами посреди бетонного забора, маячил оранжевый фонарь, и Алексей бежал к нему, с каждым шагом прибавляя скорость.
Он почти полностью отключился от окружающего мира, сосредоточившись на своих ощущениях. Бежать просто. Нужно только поймать правильный ритм, прочувствовать мелодию, идущую изнутри, и следовать ей, попадая в такт. Быстрее… Чуть быстрее… Музыка. Здесь подошло бы что-нибудь энергичное, постепенно нарастающее стаккато барабанов, подступающая плотная волна гитарного звука.
Кобылин, поймав ритм, рванул с места. Подлетев к закрытым воротам – обычным, решетчатым воротам, запертым изнутри на огромный засов, – охотник под неслышимую другим барабанную дробь оторвался от земли, уперся подошвой в огромные дужки для навесного замка, подскочил, свободной рукой оперся на верхнюю перекладину ворот и на миг воспарил над ними в свободном полете.
Барабанная дробь взорвалась ослепительной вспышкой рева стадионных динамиков, а Кобылин рухнул вниз, на дорожку за воротами. Из-под его подошв взметнулись клубы пыли, но, ведомый пульсирующим ритмом музыки, Алексей не задержался ни на секунду – рванул прямо к бетонному крыльцу с облупившейся зеленой краской.
В мгновенье ока он преодолел полсотни метров и остановился только у дверей из деревянных реек, выкрашенных в мерзкий коричневый цвет. Огромная квадратная ручка напомнила о школе, о крыльце, на котором дымили папиросами старшеклассники…
Кобылин рванул дверь – открыто. Ввалившись в крохотный темный тамбур, он пнул ногой вторую дверь. Та с грохотом распахнулась, и охотник, с дробовиком наперевес, прыгнул в волну света.
Огромный светлый холл, в котором можно было бы проводить торжественные линейки, оказался пуст. Слева, вдоль стены, уходила вверх лестница с хромированными перилами, ведущая на второй этаж. Напротив, у дальней стены, располагался гардероб – деревянный барьер с железной сеткой, за которой виднелись ряды вешалок. Рядом со стойкой – дверь в стене. Справа, вдалеке, стена, в которой виднелись большие распашные двери. На зеленой стене виднелись светлые пятна, словно оттуда сняли портреты, провисевшие на стене десятки лет.
Дверь рядом с гардеробом распахнулась, и Кобылин вскинул дробовик. Огромный тролль в зеленом камуфляже без опознавательных знаков шагнул в холл и замер, вытаращившись на человека, наставившего на него ствол.
Крохотные глазки тролля, почти скрытые под надбровными дугами, зло блеснули, на огромных скулах заходили желваки, и монстр тяжело шагнул вперед, к нарушителю спокойствия.
– Сдавайтесь, или будете уничтожены, – спокойно произнес Кобылин.
Тролль остановился, его брови удивленно взлетели вверх, но потом лицо исказила злобная гримаса. Плоские губы, похожие на блины, разошлись, показав крупные желтые зубы. А потом тролль прыгнул.
Выстрел дробовика встретил его в полете. Усиленный патрон и крупная картечь взорвали грудь монстра, отшвырнули его назад, спустив с небес на землю. Кобылин быстро шагнул вперед, выстрелил еще раз в пытавшегося подняться тролля, передернул затвор и, встав над монстром, выпустил последний заряд, прямо в уродливую шишковатую голову, разметав ее по кафельному полу, как гнилую тыкву.
В тот же миг дверь у гардероба с грохотом сорвалась с петель – в холл следом за родичем ворвались два тролля. Без всякой паузы они разом кинулись на охотника, пригнувшись, как атакующие регбисты. До них было всего пара шагов, и Кобылин выпустил из рук разряженный бесполезный дробовик. Прежде чем он звякнул о пол, охотник подпрыгнул и ухватился за перила лестницы, возвышавшейся над головой. Одним рывком он согнулся пополам, вскинул ноги к самым перилам, и здоровенная ручища первого тролля лишь бессильно ударила в бетон под охотником.
Кобылин вывернул шею, бросил взгляд назад, вниз и увидел, как большие двери в противоположной стене распахнулись, выпустив в холл сразу трех троллей – в джинсах и кожаных куртках, вооруженных то ли монтировками, то ли дубинками. Они кучей рванули к лестнице, на помощь своим братьям, но в этот момент прибыла кавалерия.
Входная дверь с грохотом сорвалась с петель и, щедро рассыпая труху со щепками, запрыгала по кафельной плитке. Из темного проема выпрыгнуло самое настоящее чудовище – волосатое, ростом с тролля, с волчьей головой, огромными плечами и когтистыми ручищами, напоминающими ковши экскаватора. Оборотень в половинчатой формации.
Пара троллей, рванувшаяся к началу лестницы, чтобы достать прыгучего Кобылина, столкнулась с оборотнем лицом к лицу. Один успел проскользнуть мимо и запрыгал вверх по ступенькам, к охотнику. Но второй попал в распахнутые объятия оборотня. Монстры вцепились друг другу в плечи, рыча, как дикие звери, пытаясь сломать противника.