— Вспомнишь Цао Цао и он тут как тут, — цитирую известную китайскую пословицу.
— Это она? — мигом оживляется Чэнь, подавшись вперёд. — Спроси, всё ли в порядке?
Я согласно киваю и, поставив звонок на громкую связь, нажимаю на зелёную кнопку:
— Алло, Ли Миньюэ! Ты как раз вовремя, мы о тебе здесь разговариваем.
— Мы? — озадаченно переспрашивает собеседница.
— Да, у меня в гостях Чэнь Айлинь. Она волнуется о тебе, ты же почти не выходишь на связь. Всё хорошо?
— Конечно, я просто сейчас сильно занята. Обязательно отвечу ей позже, надеюсь, она не злится. Помоги объясниться перед ней, хорошо? А то я совсем из обычной жизни выпала.
Я бросаю на админа красноречивый взгляд:
— Обязательно.
— Я звоню, чтобы уточнить про твой прилёт. Всё в силе? Сможешь? Ты мне позарез нужен, прям вот ну очень!
— Конечно, в силе, — спешу успокоить. — А что стряслось-то? Какие-то новости по расследованию?
— Со мной всё тип-топ, не переживайте. А вот с поисками, боюсь, дела обстоят не столь радужно, как хотелось бы, — тяжело вздыхает Ли Миньюэ.
— Выкладывай.
— Мы сегодня с третьим секретарём посольства обедали и обсуждали дело. Не подумай, что я тут из вредности наезжаю, но насмотрелась я на баб за свою жизнь — сразу вижу, когда они косячат по-крупному, но в этом признаться стесняются. У меня прям стойкое ощущение, что наша мадам дипломат где-то капитально лажанула по своей же части, но из последних сил пытается сохранить лицо. Компенсирует нехватку профессионализма нарочитым оптимизмом, хиханьками да хаханьками, чисто бабскими приёмчиками — авось получится мне мозги запудрить.
— Хм.
— Угу. Но я сама женщина и прекрасно всё понимаю. Видимо, в деле серьёзный завал…
Чэнь Айлинь сочувственно качает головой.
— Я прилечу, как и договаривались, в субботу. Только скажи, чего ты от меня ждёшь?
— Пока мы с ней общались, я ненавязчиво надавила на неё и денег насыпала завуалированно, через подарки в виде украшений. Она мой жест оценила и приняла, хотя и китайская госслужащая. Правда, всё происходит в Корее, а законы, как мы знаем, действуют только на территории страны.
— Про экстерриториальность не забывай, — на автомате бормочу в ответ. — В данном случае с точностью до наоборот, на своих же дипломатов законы Поднебесной действуют, где бы они ни находились. Это как раз единственное исключение. Рассказывай дальше.
— Ей выделили каких-то сеульских силовиков — то ли из полиции, то ли из прокуратуры, не разберёшь. В рамках негласного не зарегистрированного сотрудничества. И я считаю, что будет лучше, если мы с тобой пойдём вместе с ней на эту встречу, потому что я — потерпевшая сторона. Конечно, дипломат формально может защищать мои интересы, с учётом всех реалий, но я боюсь поручать ей это дело. Точнее, полагаться лишь на её навыки, упуская контроль из рук.
— Догадываюсь почему.
— К сожалению, весьма похоже на то, как всё предполагалось, — с тяжёлым вздохом подытоживает Ли Миньюэ. — У меня стойкое ощущение, что эта дамочка из посольства просто отрабатывает на моём кейсе какие-то свои умения и связи.
— Учебно-тренировочных задать никто не отменял, — хмыкаю. — Особенно в таком формате. Получается беспроигрышная лотерея: если выгорит — отлично, она набирает очки по службе, прокачивает персональные навыки, слегка поднимается в финансах, поскольку вы — люди благодарные. Или не слегка.
— Именно! А если облажается по полной — да и чёрт с ним, с пропавшим гражданином, зато опыт! Он тоже в копилку! Ей-то терять нечего, а вот дяде моему где-то сейчас разную интересную анатомию дверью зажимают! Я фигурально…
— Понял тебя. Ладно, в субботу прилечу, как договаривались, на месте разберёмся, что к чему. Только мне сперва надо ещё кое с кем поговорить, позже тебе перезвоню.
Я завершаю вызов и поднимаю глаза на Чэнь Айлинь:
— Ну вот, сама всё слышала. Ли Миньюэ сейчас с головой в семейных проблемах. Просто нужно терпение.
Чэнь согласно кивает, но вид у неё по-прежнему обеспокоенный и удручённый. Она нервно покусывает губу, явно не решаясь озвучить то, что вертится на языке. Наконец выдаёт:
— М-да, придётся ждать её возвращения в Пекин. Надеюсь всё у неё удачно сложится. Спасибо, что внёс ясность.
— Волноваться и правда не о чем.
Вдруг админ прищуривается, бросая на меня испытующий взгляд:
— Лян Вэй, не моё дело, но у меня складывается впечатление, что скоро наш ресторан лишится ценного кадра в твоём лице.
— С чего вдруг? — удивления даже изображать не приходится.
— Потому что высокие сферы, в которых ты теперь обретаешься, предполагают, что ты будешь не простым официантом, а крутым мафиози, — она складывает руки на груди.
— Ты что-то знаешь? — и как тут не напрягаться.
— Вы со своей вьетнамской пассией не особо стесняетесь во всеуслышание обсуждать и бизнес, и всё, что из этого вытекает. К тому же, к вам недавно заходила довольно крупная — по моим меркам — акула бизнеса. Так уж получилось, что я невольно услышала ваш разговор. — Чэнь насмешливо кивает в сторону перегородки между нашими комнатами. — Орать надо тише, — она намекает на тонкий слой штукатурки последнего метра стены, из-за чего, уже обсуждалось, отсутствует звукоизоляция.
До Тхи Чанг, до этого момента молча наблюдавшая за беседой, резко хлопает себя по лбу. На её лице появляется досадливая гримаса:
— Вот на таких глупостях хорошие люди и сыпятся в чужой стране, — в голосе сквозит раздражение. — Орать надо тише, золотые слова. Спасибо за этот великолепный урок.
Позволяю себе толику иронии в сторону непосредственной начальницы:
— Если опираться на литературные стереотипы, теоретически главный паук в центре паутины мафии вполне может оказаться довольно молодым человеком, даже и вроде меня. В жизни чего только не встретишь, — развожу руками. — Хотя-я, в Китае, пожалуй, такими делами заправляют люди постарше.
— Э-э-э?
— А что, привычный штамп. Тот, кто решает невидимые обществу проблемы теневого рынка, вполне себе может законно и добросовестно работать на какой-нибудь незамысловатой должности, связанной с общением — официант, администратор, сторож. Идеальное прикрытие, если подумать.
Чэнь Айлинь бросает на меня пронзительный взгляд. В её глазах отчётливо читается настойчивое требование ответить на незаданный вслух вопрос.
— Уходить из ресторана точно не планирую, — качаю головой. — Хотя бы потому, что благодаря этой работе у меня есть квартира в центре города, причём, можно сказать, бесплатно. Какой дурак захочет добровольно отдавать полторы тысячи долларов в месяц за сопоставимое жильё? — веду рукой. — Солидный небоскрёб, сговорчивый консьерж. Приятная соседка, — подмигиваю Чэнь.
— Любая соседка с такой квартиранткой актуальность однозначно утрачивает, — админ кивает на До Тхи Чанг.
— Не нужно за меня решать. Если у тебя такие хорошие уши за общей стенкой, ты должна отлично знать: спим порознь, между нами ничего не было. Не потому, что не было возможности, — уточняю, хотя этого не требуется, — или мне отказали. Совсем по другим причинам. Я бы даже назвал их принципиальными.
Чэнь Айлинь косится на вьетнамку. Та, демонстративно не замечая чужого внимания, неторопливо заваривает ароматный чай, тихонько напевая что-то на родном языке. Тонкие пальцы ловко управляются с посудой, лицо бесстрастно.
— Если честно, я и сама удивилась, — Чэнь слегка понижает голос. — Обычно в твоём возрасте думают только об одном, извини за прямоту. А тут такие грамотные и взвешенные решения, несмотря на красивую девчонку под боком. Удивительно.
По сосредоточенному лицу вьетнамки видно — она усиленно пытается уловить суть нашего разговора, но быстрая китайская речь для неё пока слишком сложна. Закончив с приготовлением чая, моя напарница по бизнесу плавной походкой подходит к нам, удерживая на вытянутых руках поднос с тремя чашками на блюдцах.
Мы благодарно киваем, админ делает маленький глоток:
— Не могу удержаться. Почему ты всё-таки не стал с ней спать?
— Понимаешь, — верчу посуду в руках, вглядываясь в своё отражение на янтарной глади, — старики говорят, приоритеты нужно выбирать: либо вместе деньги делать, либо развлекаться. Можно по-настоящему хорошо только одно из двух. К тому же, она как-то обмолвилась, что относится к близости как к работе, обязанности. Да, она не против отблагодарить именно что физически — поначалу у неё ничего другого и не было — но пошла бы на это она исключительно чтоб не быть в долгу. Не вкладывая душу, совершенно.
— Интересные мысли для твоего возраста.
— По-настоящему хорошие отношения — это когда полностью совпадает в трёх основных местах, — прикладываю ладонь по очереди ко лбу, к сердцу и к паху. — А у неё, такое ощущение, средняя часть начисто отсутствует, — хлопаю ещё раз по левой стороне груди. — Она очень надёжная и далеко не глупая, но…
До Тхи Чанг внезапно подаёт голос:
— Последнюю фразу наконец-то разобрала. Специально для тебя объясню. Очень многие женщины устроены так, что вот это, — она тоже касается сердца, — подчиняется вот этому, — указательный палец упирается в висок. — Мозг рулит. И это никоим образом не влияет на мою надёжность, как спутницы по жизни. Да, я никогда никого не любила и сейчас не люблю, не буду этого скрывать.
— … Всё ещё впереди! — торопливо вклинивается Чэнь Айлинь.
— Ну, не зарекаюсь конечно. Если верить всяким сопливым литературным сказкам, то любовь — это такая необъяснимая штука, бац и ты уже по уши сохнешь по кому-то, а жизнь без этого человека мигом теряет всякий смысл, — До Тхи Чанг глумливо ухмыляется. — Если честно, я совершенно не представляю себя в таком сценарии. По-моему, пустая трата времени, сил и ресурсов, а отношения целесообразнее строить на других точках опоры. Так что да, Лян Вэй, ты очень верно сформулировал, я предпочитаю обходиться двумя составляющими против твоих трёх, — одна её ладонь опускается ниже живота, вторая касается лба.