Итак, раннее средневековье знало два типа ремесла: домашнее и профессиональное. Теперь нам предстоит выяснить, какие экономические и социальные формы имели эти типы ремесла в условиях абсолютного господства сельской жизни.
Ремесленное производство осуществлялось в рамках трех главных и взаимосвязанных базовых хозяйственных ячеек того времени: господской усадьбы, сельского поселения (сельской общины) и крестьянского подворья. Документы рисуют хозяйственную жизнь как бы через призму первой ячейки: поместья, сеньории, вотчины, манора. И ремесло, которое в них описывается, это поместное (вотчинное) ремесло, предназначенное для удовлетворения нужд земельного собственника и выполняемое людьми, находящимися от него в той или иной форме зависимости. Чаще всего оно осуществлялось непосредственно в жилой усадьбе феодала.
Ремесло в вотчине
Классическая усадьба, «большой двор» вотчинника — сеньора, боярина, монастыря и т. п. — представлял собою сложный комплекс из жилых и хозяйственных построек (конюшня, скотный двор, птичник, псарня, погреба, житницы, пивоварня, пекарня), а также сада, огорода, хмельника, рыбных и охотничьих угодий и т. п. Это было сложное, универсальное хозяйство. В поместных описях постоянно упоминаются различные лично зависимые насельники усадьбы, чей труд был определенным образом профилирован, сосредоточен в обособленном круге деятельности. В их числе [40] фигурируют и лица, занятые ремесленным трудом. Судебник салических франков содержит целый перечень таких специалистов (artifices): это (наряду со свинопасом, егерем, виноградарем) мельник, кузнец, золотых дел мастер, плотник, каретник. Все они трудятся под присмотром старшего и старшой (major, majorissa).
Аналогичный подбор специалистов, которых закон выделяет из общей массы дворовой прислуги, был характерен для всей меровингской эпохи. Соответствующие специальности составили уже особую категорию занятий, требующих профессиональных навыков. Эта категория выделилась, получила терминологические обозначения, своих исполнителей и место в хозяйстве. Очевидно, что отделение ремесленных функций и вслед за ним отделение профессионального статуса ремесленника происходит достаточно интенсивно. Вместе с тем, ремесло в Салической правде — часть сферы услуг, возникшей первоначально с ростом социального неравенства. Входящие в состав дворни ремесленники в глазах населения и закона являлись личной прислугой.
Усложнение помещичьего землевладения и жизненного уклада, государственного аппарата, армии и церковно-монастырских учреждений сопровождалось расширением сферы обслуживания, дальнейшей дифференциацией ремесла. Великолепное представление об этом дает «Капитулярий о виллах» Карла Великого, который был составлен на рубеже VIII и IX вв. и адресован королевским имениям. Это был нормативный хозяйственный документ: общая инструкция относительно объема, качества, характера продуктов и работ. Она содержит своего рода эталонный перечень необходимых работ, дающий представление о максимальных возможностях крупной хозяйственной единицы того времени, реализовать которые должны были королевские управляющие.
Каждая имперская вилла — будь то имение фиска, наследственное имение Каролингов или личное владение государя — была построена по классической вотчинной системе, т. е. органически соединяла собственное барское хозяйство (с запашкой, домом, службами, дворней) и «приданные» ему поселения с зависимыми крестьянами. Рента состояла из барщины и оброка. Соответственно был организован и сам труд: сочетание работы крестьян на господском и «своем» поле; сочетание обязанностей зависимых крестьян, рабской челяди и весьма немногих тогда наемных лиц. Король должен был получать со [41]
Франкская деревня. VII век. [42]
своих имений все, что требовалось представителю общественной верхушки — воину, государственному деятелю, знатному и богатому человеку, окруженному свитой и чиновниками, охраной, гостями, челядью (гл. 34, 44, 45, 48, 65). Главное место в экономике поместий занимали производство и переработка продуктов сельского хозяйства и примыкавших к нему добывающих промыслов. В имении разводили ловчих животных, устраивали рыбные садки и пчельники, разводили сады и виноградники, оборудовали железные рудники. Многочисленными были хозяйственные постройки: амбары, загоны, сараи, мельницы, пекарни, мыловарни, помещения, где стояли давильни для масла и винограда, и др.
В этом большом натуральном хозяйстве существует система разделения функций и закрепления их за отдельными исполнителями, каждый из которых выполняет определенные, однородные виды работ. Бросается в глаза усилившаяся специализация лиц, занятых в сельском хозяйстве и смежных с ним промыслах: помимо известных по варварским правдам конюха, свинопаса, виноградаря, егеря «Капитулярий» называет садовода, пчеловода, лесника, птицеловов и рыболовов (гл. 17, 43, 44, 45); ведать добычей руды также должны были специалисты.
В поместьях были и ремесленники, именуемые «магистрами», что позволяет предположить их прочную специализацию и особую профессиональную подготовку. Это прежде всего довольно значительная группа мастеров, связанных со «столом» и обозначенных в соответствии со своими занятиями — повара, пекари, булочники, виноделы, пивовары и др.
Затем в «Капитулярии о виллах» перечисляются другие «хорошие» (bonos), т. е. квалифицированные ремесленники, которых должен иметь в своем распоряжении каждый управляющий: кузнецы по железу, золоту и серебру, сапожники, токари, плотники, щитники, мыловары, изготовители напитков из яблок, груш и других фруктов, плетельщики сетей для охоты, ловли рыбы и птиц «и прочие служители, которых перечислять долго»(!). В распоряжении управляющих должны были находиться также мастерицы-прядильщицы, ткачихи и портнихи, собранные в особые мастерские — гениции, которые работали круглый год. Сырье — «лен, шерсть, алую и красную краску, гребни для чесания шерсти, ворсянку, мыло, жиры, сосуды и прочую нужную там [43] мелочь» — мастерицы получали от поместных властей (Примечание: Согласно описи одного из имений аугсбургского епископа (начало IX в.), на господском дворе, помимо прочих служб, находилась «девичья», где работали 24 женщины и имелось 5 кусков сукна, 4 куска холста, 5 кусков полотна.). Ремесленные изделия, созданные на господском дворе, как и все продукты домениального производства в основном потреблялись в самом поместье, излишки же подлежали продаже в пользу казны (гл. 31, 34).
Итак, для нужд большого, организованного натурально-феодального владения рубежа VIII—IX вв. требовался уже значительно более разнообразный круг специалистов, чем для имения знатного лица V—VI вв. Правда, нам почти неизвестно число ремесленников отдельных специальностей и их общее количество в таком хозяйстве. Но судя по форме документа, его составители желали, чтобы каждая обозначенная специальность была представлена хотя бы одним человеком.
Много сведений об усадебном ремесле содержат монастырские документы. Именно в VIII—IX вв. в большинстве передовых стран Европы складывались крупнейшие монастырские земельные комплексы, известные и весьма влиятельные. Среди них — Боббио, Фарфа, Монте-Кассино в Италии; Корби, Клерво, Сен-Жермен де Пре, Флери, Сите, Сен-Дени во Франции; Сант Яго де Компостелла в Испании; Лоршский, Прюмский, Сен-Галленский, Фульдский монастыри в Германии; аббатства Сент-Олбанс, Сент-Эдмонд, Гластонбери, Петерсбороу, Вестминстерское в Англии и др. В многих монастырях, а в Италии и Франции в монастырях в первую очередь, развивались художественные и редкие ремесла: живопись, книжное, ювелирное дело, вышивка. Сооружение монастырей и соборов стимулировало каменное строительство, резьбу по камню и дереву, витражное ремесло. Некоторые монастырские мастерские имели столь высокую репутацию, что светские господа посылали туда своих людей для обучения, например, работе с благородными металлами и стеклом, художественному шитью.
Свыше 50 ремесленников несвободного состояния имелось при усадьбах аббатства св. Петра в Корби. Судя по статусу аббатства от 822 г., в трех больших его мастерских трудились сапожники, сукновалы, кузнецы (не менее 6 человек), пергаменщики, портные, [44] слесари, серебряники, щитники, шпажники, литейщики. Около монастырских ворот постоянно проживало несколько плотников и каменщиков, за стенами размещались мельники и угольщики. Монастырь держал двух лекарей и многочисленных пекарей, пивоваров, поваров. Все они работали на монастырь даром. Аналогичное положение встречаем в Сен-Галленском монастыре, план перестройки которого от 820 г. предусматривал особые помещения для многих ремесленников, в том числе полировщиков мечей, ткачей, кожевников, седельников, токарей и др.
Однако широкий «набор» ремесленных специальностей в поместьях был, видимо, редкостью: обычно там отмечалось всего несколько, чаще 2-3 ремесленных специальности. Так, монастырское поселение VII в. (на месте выросшего впоследствии ирландского города Корка) имело лишь мельницу и кузню. В документах монастыря св.Ремигия в Реймсе упоминаются лишь кузнецы, рыболовы и мельники. Баварские монастыри VIII в. кроме ловчих, рыболовов, пастухов и виноградарей держали поваров, кузнецов, оружейников и токарей. Число профессиональных ремесленников в начале IX в. оставалось незначительным даже в таком большом монастыре, как аббатство Сен-Жермен де Пре (ныне на территории Парижа), в итальянских монастырях.
Домашнее ремесло крестьян: подворье и поселение
На рубеже прошлого и нынешнего столетий, в период усиленного изучения историками экономических проблем европейского средневековья, трактовка документальных свидетельств о профессиональном ремесле и особенно ремесленных мастерских в поместьях стала основой бурной дискуссии, и по сей день не потерявшей методологической остроты.
Одни историки (прежде всего А. Допш) увидели в поместных ремесленных мастерских с их «магистрами» зачатки городских профессиональных цеховых организаций. Однако критики этой точки зрения (Г. Белов, Д. М. Петрушевский, Н. П. Грацианский, Я. А. Левицкий, В. В. Стоклицкая-Терешкович, Ю. А. Корхов, С. М. Стам и др.) доказали, что городское ремесло было не «механическим» преемником вотчинного, а качественно новой ступенью промышленной истории. Различия между ними коренились в самом характере производства: ремесло в поместьях имело натуральную основу, было частью натурального хозяйственного [45] комплекса, а в городе — товарную основу. Добавим также, что и городской цех (корпорация свободных ремесленников одной специальности), и ремесленная мастерская (мастер, 1-3 подмастерья, 1-3 ученика, с разделением между ними функций) представляли совершенно иные типы организации, нежели простая кооперация зависимых людей в вотчинной мастерской.
С другой стороны, изучение ремесла в вотчине позволило опровергнуть трактовку магистерий и гениций как организаций только профессиональных ремесленников. И. С. Макаров первым обратил внимание, что специалистов-ремесленников в дворнях было недостаточно для выполнения требуемого объема работ. Содержание «полного набора» перечисленных в «Капитулярии о виллах» мастеров, которые должны быть в распоряжении управляющего, в том числе работников ткацко-пошивочных мастерских, ювелиров и оружейников, было не под силу отдельной вилле. Видимо, считалось нормальным, если управляющий мог из вилл целой округи набрать достаточное число специалистов, чтобы в случае нужды удовлетворить спрос господина. Лишь при таком толковании предписания «Капитулярия» согласовались с реальной жизнью. Как показал затем Ю. А. Корхов, так же обстояло дело и в крупнейших монастырских центрах; причем, часть ремесленников, без сомнения, проживала не в усадьбах, а в своих подворьях.
Эти выводы полностью согласуются с общими данными о характере каролингского поместья, организация которого явилась результатом общественных сдвигов в раннее средневековье, в частности сложения в той или иной форме системы феодальной зависимости крестьян. Теперь значительная часть продукта, произведенного этой основной массой населения, отчуждалась в виде односторонних платежей и прямого присвоения труда. Изменилась и система эксплуатации вотчинной земли, в частности, характер и соотношение основных повинностей зависимого крестьянства — барщины и оброка: к IX в., хотя объем господских владений увеличился за счет присвоения альменд, площадь домена повсюду стала уступать площади земли под держаниями. Такие изменения происходили по всей Европе; различались лишь сроки, масштабы, конкретный ход этого процесса в «классическом» регионе (Южная Франция и Западная Германия), на средиземноморском юге, славянском [46]
Вилла богатого каролингского землевладельца. [47]
востоке континента (размеры и распространение господских владений, например, в Норвегии, с ее небольшим населением и моренным ландшафтом, были, по сравнению с континентом, много скромнее). Примечательно, что во владельческих комплексах к концу раннего средневековья поместье отнюдь не совпадало с деревней, домены были не во всех поместных центрах, отдельные части больших владений, даже отдельные приданные поместью дворы зачастую отстояли друг от друга на многие километры. Естественно, что в этих условиях оброчная система воспреобладала над барщиной, причем именно разнообразие оброка, получаемого из разных мест и даже из разных дворов, обеспечивало землевладельцу необходимый ассортимент предметов потребления.
Все это относится и к имениям, подчиненным «Капитулярию о виллах». Ремесленники, которых созывал управляющий, жили на своих зависимых наделах среди прочих крестьян и в рамках их правового статуса. Иначе говоря, к началу IX в. наряду с собственно ремесленниками — людьми, существовавшими преимущественно за счет этого труда, возникла особая, хотя в правовом отношении еще не выделенная, прослойка жителей деревни, которых мы назовем крестьяне-ремесленники. Подобно всем прочим крестьянам, преобладающую часть средств существования они получали от занятия сельским хозяйством, подчинялись общей с крестьянами социально-правовой градации, в разной мере зависели от землевладельцев, но одновремено они регулярно занимались определенным ремеслом. Это было домашнее производство, соединенное с земледелием и развивающееся пока еще как вспомогательная часть натурального крестьянского хозяйства. Крестьянами-ремесленниками часто были сервы-мастеровые, посаженные господином на землю, возможно, из-за того, что разросшаяся дворня становилась для него обременительной, либо из-за нехватки рабочих рук в земледелии и т. п. Существовал и другой путь формирования этой категории: через ремесленную специализацию крестьян, в результате разделения и специализации деревенского производства.
Ремесленные оброки в Сен-Жерменском монастыре
Представление о крестьянах-ремесленниках складывается главным образом благодаря анализу их повинностей, о которых в рассматриваемый период более всего говорят монастырские документы. Из них особую [48] известность получил полиптик (хозяйственная опись) аббатства Сен-Жермен де Пре, обрисовывающий обширное, упорядоченное хозяйство вотчинного типа. Полиптик вместе с комплексом документов «Образцы описей церковных и монастырских земель» примыкает по времени к «Капитулярию о виллах» и серьезно дополняет его.
Сохранились описи 25 владений (так называемых фисков) аббатства и отрывки описей еще двух фисков с поименным перечислением более. 10 тыс. крестьян сервильного статуса и около 2 тыс. крестьян иных категорий с их семьями и повинностями. Примерно половину земель занимали держания крестьян: более 1600 мансов с населением свыше 10 тыс. человек были источником половины огромных монастырских доходов. Другая половина поступала с домена. На домене работали как дворовые сервы, так и зависимые крестьяне, которые, помимо барщин, несли оброки, в том числе медом и вином. В барщину входили полевые работы, перевозки и «ручные работы», поурочные либо поденные: устройство изгородей, сооружение и починка построек, приготовление хлеба, пива и вина, рубка леса и многое другое. Видимо, немногочисленные дворовые ремесленники производили лишь наиболее сложные работы. Каждодневные, будничные поделки осуществлялись в форме крестьянских барщин и оброков.
Описи некоторых фисков монастыря дают представление о том, сколь значительным и разнообразным был «ручной труд» крестьян. Один из них — фиск Нувильяко имел классическую форму «деревни-поместья»: домен и тяготеющие к нему крестьянские держания. Зависимые люди в соответствии со своими земельными держаниями или повинностями были объединены как бы в 14 групп. Например, группа II: манс, состоящий из пашни и луга, держат три семьи: серв, его жена литка и трое детей; лит, его жена литка и двое детей; лит и его трое детей. Со своего держания они должны выполнять извоз; в качестве военного сбора отдать двух бычков, 9 каплунов, 30 яиц, 100 драней, столько же планок, 12 бочарных клепок, 6 обручей, 12 факелов, а также отвозить два воза дров в Сустрадо (14 миль от Нувильяко); ставить господину ограду на пашне, изгороди на лугу и на посевах «сколько нужно будет»; они также пашут на господском поле и вывозят туда навоз. Аналогичные повинности имели еще шесть групп этого [49] фиска. В итоге с групп держаний требовалось наряду с исполнением разных сельских работ выплатить 600 драней, 600 планок, 54 доски бочарной клепки, 54 обруча и 72 факела. В другой группе из того же фиска Нувильяко 13 сервов платят факелами и занимаются извозом. В группе XIII четыре рабыни «пасут скот и ткут ткани, если им дана шерсть». В группе XIV — 7 литок платят по 4 денария литского налога. Где и как живут все эти люди, в документе не сказано, но судя по контексту, землю они не держат, т. е. в основном занимаются ремеслом и работой за плату.
А вот данные из описи фиска Ваньяко, где имелся домен с большим виноградником и мансы держателей: 23 свободных и 7 сервильных. Из них группа II: колон, его жена и две дочери держат свободный манс, состоящий из пашни и виноградника, несут поурочную полевую барщину и извозные повинности, делают «ручные работы», рубят деревья «где и сколько прикажут»; дают в качестве оброка вино, 4 каплунов, 15 яиц, 50 драней. Аналогичные держания и повинности имеют и следующие 17 групп этого фиска. Группа XXVI: колон Аларикс держит сервильный манс, состоящий из пашни, виноградника и луга; несет поурочную барщину на господском винограднике и пашне, выполняет извозную повинность, «ручные работы», рубит лес; в оброке, помимо предметов питания, дает 7 факелов. Так же платит и группа XXVIII.
Таким образом, перед нами сложная картина деревенской социальной жизни, где перемешаны категории земельных держаний, правовые статусы держателей, размеры и характер их повинностей. Но ясно одно: многие поземельно-зависимые крестьяне в числе прочих обязательств несут ремесленные оброки и барщины, обычно профилированные.
Так, в фисках, о которых шла речь выше, главное место в ремесленных оброках занимало изготовление плотницких, столярных, бочарных полуфабрикатов. Вообще барщины и оброки, связанные с деревообработкой, занимали важное место в обязательствах крестьян-держателей. Помимо строительных работ чаще всего в них входили поставки топлива, драней и других лесоматериалов, т. е. на долю держательских оброков отводились лишь подготовительные операции, остальное же доделывали в самой усадьбе сервы-барщинники или дворня. Так было и с бочарным делом: держатели двух [50] вилл аббатства доставляли ободья (обручи) и планки для изготовления бочек. Встречались оброки ивовыми прутьями для корзин. Из двух поместий аббатство получало факелы, в третьем — только плотницко-столярные поделки, причем одно из держаний (целый манс) давало ежегодно по повозке и по две бочки: видимо, держатели специализировались на работах такого рода.
Данные о держателях, специализирующихся на изготовлении бочек или лодок, чаще — планок и обручей, реже — телег или повозок имеются также в описях Лоршского, Сен-Бертинского и других монастырей. Капитулярии свидетельствуют, что в отдельных случаях крестьянское ремесло уже не только специализировалось, но стало перерастать в профессиональное, а крестьянин-ремесленник превращаться в сельского ремесленника с земельным наделом. Этот вывод получает подтверждение при ознакомлении с другими ремесленными повинностями. В числе последних значительное место занимали платежи железом, что свидетельствует о развитии железоделательного промысла и его значении в деревенском хозяйстве. Так, в Сен-Жерменском монастыре сервы одной из вилл платили ежегодно 60-65 пудов железа, примерно по 2 пуда каждый. Даже министериалы этой виллы платили подать изделиями из железа: со старосты требовали в год 16 топоров, с лесничего — большой таган и котел, с ключника — большой таган. 22 манса из держаний на другой вилле платили мотыгами. Вероятно, в районах этих вилл находились запасы железной руды, которую местные держатели сами же и добывали. Несколько держателей обозначены как кузнецы, они платили оброки копьями, дротиками и другими изделиями своего ремесла. Кузнецы — держатели земли упоминаются также в документах аббатства Сен-Реми, Сен-Бертинского, Вейссенбургского и др.
В Прюмском аббатстве, согласно описи его владений от 893 г., в числе альтернативных платежей (деньгами, либо натурой) с 2/3 держаний были лен и полотно. В Сен-Жерменском монастыре изделиями из полотна платили оброк женщины-литки; шерстяную ткань поставляли только держатели сервильных мансов. Лоршское аббатство получало с 17 вилл свыше 350 кусков шерстяной ткани ежегодно. Крестьяне 25 вилл платили оброк кусками льняного полотна, выработанного из своего или господского льна, и еще чаще — [51] готовой одеждой из льна: иногда по 10-20 и более изделий в год. Кроме того, Лоршский монастырь имел более 80 мельниц, находящихся в ведении министериалов (хотя в большинстве случаев мельницы отдавались в держание на оброчных условиях зачастую двум и более лицам).
Крестьяне-ремесленники и ремесленники в среде крестьян
Таким образом, уже в раннефеодальной деревне ремесло стало отдельной категорией труда, а занятие ремеслом превратилось в вид регулярной деятельности определенных групп населения — крестьян-ремесленников и сидящих на земле деревенских ремесленников-профессионалов. Об этом свидетельствует «Капитулярий о виллах», статуты, полиптики многих аббатств и другие документы того времени. Сен-Бертинский монастырь еще в 682 г. имел «дворы, которые выполняют плотницкую работу»; позднее 10 вилл доставляли ему готовые ткани; с одного из держаний ежегодно причиталось 12 гончарных и стеклянных и 100 металлических сосудов, — безусловно, продукция не одного ремесленника-специалиста. В аббатстве Вейсенбург (описи IX—XI вв.) отдельные наделы платили оброки только кузнечными изделиями: долотами, молотами, сошниками для плугов; со 137 гуф монастырь получал подать полотном.
Аналогичные сведения имеются и по другим странам. Так, швейцарскому монастырю Мури крестьяне доставляли серпы, топоры, кирки и прочие изделия из железа. В Англии за землю частенько платили изготовлением шкафов, деревянных сох, железных обручей и прочих ремесленных изделий. В IX в. крестьяне-держатели итальянского монастыря Боббио доставляли на господский двор сельскохозяйственные орудия и текстильные изделия из льна и конопли. 11% держателей епископства Лукки (VIII — начало X в.) доставляли сеньору мешки, одежду из льняного полотна, колеса, плуги, телеги. Два держателя несли оброки исключительно изделиями ремесла, имели на своих участках мастерские. Среди свободных держателей упоминаются кузнецы и другие ремесленники. Вероятно, в Италии, Испании, Византии, где сосредоточение ремесла в городах произошло рано и интенсивно, крестьянские обрабатывающие ремесла, особенно во владениях светских господ, были представлены слабее, нежели в других регионах Европы. Но и там отчетливо проявлялись общие [52] тенденции функционально-социальной дифференциации населения феодально зависимой деревни. При этом в составе крестьянских оброков можно обнаружить даже те предметы, изготовлением которых занимались специальные люди на господской усадьбе.
Имения доставляли господам также продукцию различных промыслов. Уже упоминались особые ловцы при господских усадьбах. Эта категория зависимых людей хорошо известна, в частности, по документам Руси, где князья держали своих ловчих, псарей, сокольников, тетеревников, ловцов лебединых и заячьих и, конечно, рыбаков, заселяя ловцами иногда целые слободы. Однако и в каталонских документах среди держателей оброков встречаем чинш в размере 1/4 пойманных оленей и диких коз. Специальные оброки устанавливались на солеварни. Так, с поместья Аснапиум Карл Великий, судя по его «Капитулярию», рассчитывал ежегодно получать 60 модиев соли: на территории виллы определенно действовали соляные варницы.
Характер ремесленных работ в барских хозяйствах разного масштаба, конечно, варьировал. Но наряду с трудом несвободной дворни, крестьянскими службами и приношениями, вотчинники пользовались наемным, профессиональным ремесленным трудом. Да и рядовое население от случая к случаю нуждалось в услугах специалистов — печников, кожевников, колпачников, кузнецов, сукноделов, которые чаще всего проживали по соседству.
Расчеты крестьян с сельскими ремесленниками, как и с местными торговцами, нередко производились натурой. Сапожник, портной, кузнец по решению общины или на основе личной договоренности с домохозяевами изготовлял какие-то вещи, соседи же обрабатывали часть его надела, привозили ему дрова, давали продукты питания. Натурой часто оплачивали и труд наемных ремесленников в вотчинах. Такая форма оплаты была распространена в деревне в течение всей эпохи. Деньги же употреблялись обычно при расчетах за привозные товары.
Привычной фигурой средневековья, в том числе раннего, был «бродячий» мастер — портняжка, плотник, сапожник, бондарь, которого приглашали в знатные и незнатные дома для выполнения конкретных поделок. В подавляющем большинстве эти мастера имели постоянное местожительство, были держателями земли и [53] отходили от дома в поисках заказов чаще всего после выполнения сельскохозяйственных работ. Например, еще в Лангобардском эдикте 643 г. содержится важное и, видимо, самое раннее свидетельство о ремесленной специализации жителей целого селения (Комо). Они «сбивались» в строительные объединения типа артели, которая была, удобнейшей формой организации данного ремесла в течение многих столетий, и отходили на заработки. Видимо, такие отходники могли обслуживать большие районы. В законах Гунтпранда (первая половина VIII в.) также говорится о людях, которые «для отправления какого-либо промысла кочуют в пределах области или за ее пределами». Практика отходничества ремесленников на протяжении всего средневековья подтверждается многими документами.