Семья Николая Ильича на многие годы была отторгнута от близких родственников, от общей родственной судьбы. Время и обиженное самолюбие разъединило его с братьями и сестрами. Ностальгия долгие годы точила тоской. И наконец отец поручил сыну найти в Москве младшую сестру. Для сына же эта встреча тоже многое значила. Он о ней мечтал. Ему тоже была непонятна причина длительного безродства. С той первой встречи мы бережно хранили с ним самые добрые братские отношения.
Тогда, в 1940 году Александру Николаевичу было 28 лет. Он заканчивал учебу в Ленинградском политехническом институте и проходил практику где-то на заводе в Днепропетровской области. Там, в городе Синельниково он нашел сестру своего отца – Марию Ильиничну Меркулову. От нее узнал, что вторая его тетка, моя Мама, проживает в Москве. Потом сделан был второй шаг. Теперь я узнал, что мой старший дядя, Николай Ильич, вместе со всей семьей проживал в Ленинграде на самой ленинградской набережной улице, на Фонтанке. Семья его состояла из супруги, сына и дочери. Но тогда же познакомиться со всей семьей так и не пришлось. Помешала война.
В Ленинград семья Николая Ильича переехала, кажется, из Новочеркасска по инициативе сына, который, приехав сюда на учебу, сумел получить жилплощадь в большой коммунальной квартире в доме на Фонтанке. До этого Александру Николаевичу как сыну служащего, пришлось пройти школу трудового стажа, чтобы поступить на рабфак, а затем и в высшее учебное заведение. Какое-то время он даже работал трактористом в знаменитом ростовском совхозе «Гигант». Оставаясь всю жизнь беспартийным, мой двоюродный брат в силу убеждения и преданности коммунистическим идеям никогда не уступал даже профессиональным пропагандистам этих идей. Он всегда был верным патриотом своей советской социалистической Родины.
По окончании Политехнического института Александр Николаевич был распределен на работу в город Кинешму инженером по электрооборудованию на Кольчугинский аллюминиевый завод. В начале 1941 года он снова приезжал к нам. Мы планировали с ним на этот раз встречу в Ленинграде, но этому помешала война. Знакомство с вновь обретенной родней так и не состоялось. Родственники оказались в блокаде. Первым от голода и холода в страшную зиму сорок второго умер Николай Ильич. У его супруги Марии Иановны и дочери Валентины еще хватило сил, чтобы на санках вывезти его тело к месту, где складывали умерших. А через несколько дней умерла Мария Ивановна. Как удалось дочери выполнить ту же скорбную обязанность, теперь никто не знает. Никто теперь так же не узнает место захоронения обоих супругов. Каким чудом удалось выжить их дочери Вале, тоже уже никто не расскажет. Александр Николаевич в это время из Кольчугина эвакуировался вместе с заводом в Пермь. В 1944 году после снятия блокады Ленинграда брату удалось связаться с сестрой и вывезти ее к себе в Пермь. Она в это время была неизлечимо больна. Здесь блокада доделала свое страшное дело.
В годы войны Саша не терял связи с моими родителями. Писал им письма. Они знали, что из Перми его перевели в казахский город Болхаш в качестве ведущего специалиста на медеплавильный завод. А в 1945 году мои родители увидели его в форме капитана Советской Армии. Он был направлен в качестве специалиста по репарациям в поверженную Германию. По возвращении из этой командировки он снова оказался в Ленинграде на заводе «Красный выборжец». Теперь он стал проектировать электрооборудование для заводов цветной металлургии. На этом заводе он был назначен главным инженером проектной мастерской. По его инициативе эта мастерская была реорганизована в филиал Московского проектного института заводов цветной металлургии. Еще в Кинешме он присмотрел себе невесту – скромную девушку Настю. После войны поехал туда и женился на ней. Привез ее в Ленинград, устроил в техникум, который она окончила, получив специальность по обработке металла для часовых пружин. Впоследствии при участии Александра Николаевича вся его кинешемская родня переехала в поселок Вырица под Ленинградом. Родственники сообща сумели построить здесь дом. Кинешемские сестры и брат Насти теперь тоже стали ленинградцами. Дорогу в жизнь всем им дал Саша.
Всю свою последующую жизнь он посвятил своему сыну Владимиру. «Роковую» роль в судьбе младшего Ушакова – Владимира Александровича сыграл я. Будучи студентом и аспирантом Московского университета, я несколько раз бывал в Ленинграде и познакомился с этим маленьким мальчиком – моим двоюродным племянником. По моему примеру, внимательно прочитав мою первую научную статью, Владимир решил стать историком. Когда выбор состоялся, я помог ему своим попечительством. Теперь Владимир Александрович – доктор исторических наук, известный специалист по истории Соединенных Штатов Америки времен Вашингтона и Линкольна. Он успел написать несколько монографий и много статей. Своими успехами в науке, однако, он обязан не моему попечительству, а практической помощи своего отца. Александр Николаевич, сам став крупным специалистом по проектированию заводов цветной металлургии, одновременно, идя за научным интересом сына, вошел довольно глубоко в историографию политической истории США. В подготовке кандидатской и докторской диссертаций, а также всех основных научных публикаций сына ему принадлежит важная роль научного секретаря. Но судьбе было угодно, чтобы Александр Николаевич обозначил свою роль и в отношении своей прародины – Мценского края, о котором он имел представление лишь по рассказам своего покойного отца. В начале пятидесятых годов он участвовал в проектировании Мценского завода по вторичной обработке цветных металлов, а затем в консультировании проектов, которые разрабатывались здесь в созданном при этом заводе фили> але знаменитого московского Гипроцветмета. Брат рассказывал мне, с каким трудом ему приходилось убеждать заказчика в его проектных заданиях, а так же исполнителей-проектантов в их проектных разработках соблюдать требования защиты окружающей природной и исторической среды древних мценских окрестностей, а также условий технической безопасности производства не только для людей, работающих на заводе, но и для жителей города. С еще большим трудом ему приходилось защищать принятые технические и технологические условия проекта, их исполнение в ходе реконструкции и строительства новых цехов завода. С большим сожалением он замечал при этом, что и строители, да и сам заказчик в лице администрации завода под видом удешевления и сокращения сроков строительства уже в ходе строительных работ исключали из проектов создание сложных, но необходимых систем безопасности. В те шестидесятые-семидесятые годы наша общественность еще не научилась так организованно выступать с требованиями защиты экологии, как она это умела делать уже в восьмидесятые годы. Но к тому времени мой брат уже вышел на пенсию. Ему теперь оставалось только сожалеть, что не все удалось сделать так, как он считал правильным и необходимым. Свой гражданский и общественный долг Александр Николаевич Ушаков выполнил в честном и добросовестном труде. Это отмечалось неоднократно в его послужных и общественных характеристиках. Но, пожалуй, никто, кроме меня, не отметит его, вместе с супругой Антониной Дмитриевной, заслуги в том, что наша отечественная историческая наука в лице их сына пополнилась замечательным ученым, известным исследователем-американистом. Всю свою личную жизнь они посвятили ему. Теперь их сын Владимир Александрович, доктор исторических наук, стал профессором Санкт-Петербургского университета. Жаль только того, что об этом теперь уже не узнает его отец. Он скончался в январе 2001 года.
Судьба большой семьи моего ушаковского деда Ильи Михайловича и его брата Василия Михайловича была предопределена общим условием деревенского малоземелья. Братьям и сестрам, родным и двоюродным, невозможно было ужиться в отцовском доме. Им предстояло, как и другим односельчанам, искать своего счастья и благополучия на стороне. В отличие от моих левыкинских родственников, которые центром притяжения избрали Москву, ушаковские друг за другом с начала века стали обосновываться на Украине, в Екатеринослав-ле и его окрестностях. Надо сказать, что в этих местах наших орловских и курских земляков оказалось достаточно много.
Первой из дедовской семьи сюда приехала старшая дочь Мария Ильинична со своим мужем Василием Ефимовичем Меркуловым. Они еще молодоженами поселились на крупной железнодорожной станции Синельниково. Здесь, в поселке железнодорожников они стали родоначальниками большой семейной династии сцепщиков, смазчиков, кондукторов и машинистов на этом большом железнодорожном узле. Эта династия продолжается с тех пор уже несколько поколений внуков, правнуков и праправнуков. Пожалуй, из всей дедовой родословной эта ветвь оказалась наиболее устойчивой в сложной жизни и дала много плодоносных побегов. Она вжилась не только в местный синельниковский уклад жизни, но и вросла в национальную украинскую среду.
Василий Ефимович Меркулов, муж моей Тетки, был родом из большого орловского села Залегощ за Мценском. Когда он со своей молодой женой покидал родные края, у них еще оставалось желание вернуться обратно. Но жизнь уже решила их судьбу бесповоротно. Жена его изредка на короткие побывки все-таки приезжала в свою родную деревню. А Василий Ефимович не смог сделать этого ни разу. Свою карьеру железнодорожного рабочего он начал с неквалифицированного труда на станции и в депо, а завершил специальностью грузового поездного кондуктора. Но этого ему оказалось достаточно для того, чтобы в день похорон его провожали в последний путь гудки всех локомотивов Синельниковского депо. У его детей горизонты оказались более широкими, но такого человеческого признания они тем не менее не достигли.
Вслед за старшей сестрой по проторенной дорожке в Синельниково, тоже с молодой женой, приехал за тем же счастьем второй сын моего Деда, Василий Ильич. А за ним в Екатеринославле оказались еще два брата – Семен и Владимир Ильичи. Семен прибыл сюда холостяком, а Владимир со своей деревенской молодайкой Татьяной Фетисьевной. Оба они поступили на Брянский паравозостроительный завод. Они навеки связали свою жизнь с этим заводом и рабочим городом Екатеринославлем.