Но Джейк не смотрел на нее. Казалось, он забыл об их ссоре.
– Лорен, погляди.
Сами того не заметив, они вышли на поляну. Лорен судорожно вдохнула.
Все было залито кровью – как много крови, как вообще может быть столько крови? и почему она такая ярко-алая, а не выцветшая, потемневшая? – и усеяно частями человеческих органов, которые убийца не унес с собой. Клочки одежды были раскиданы по земле, словно конфетти на вечеринке, где-то подошвой вверх валялся один коричневый мокасин. Без хозяйки он выглядел очень маленьким и грустным.
По всей лужайке с гулом носились жирные опьяневшие черные мухи. Вокруг стоял запах гнили и смерти и резкий привкус этой невозможно свежей крови.
В грязи лежали два пальца – вроде бы, указательный и средний. Выглядело так, будто их аккуратно отсекли от кисти и выложили на землю. Средний палец был унизан тремя серебряными кольцами.
А вот валяется ухо, а там – переломанная кость, с которой свисают клочки кожи. Части мертвых девочек, которые монстр не озаботился собрать или бросил в спешке.
Как будто ребенок, который не прибрал как следует свою комнату и оставил игрушки валяться на полу.
– Надо уходить, – голос Джейка дрожал. – Нам не следует тут оставаться. Что если убийца вернется?
Лорен проигнорировала его слова и резко развернулась, стараясь не думать об органах, раскиданных вокруг, как о частях людей. Лучше она будет смотреть на них как на детали кукол или поломанные игрушки – иначе, если она позволит себе сфокусироваться на останках, она начнет вопить и больше никогда не остановится.
Как миссис Шнайдер, когда обнаружила девочек у себя во дворе. Дэвид сказал, что она повела себя именно так. Кричала и кричала.
– Лорен, давай уйдем.
– Пока не могу. Надо найти… вот!
Она указала на противоположную сторону поляны. Что-то синее и что-то фиолетовое небрежно валялось в кустах.
Лорен аккуратно пересекла лужайку, стараясь не наступать на части органов. Судя по звукам, Джейк двинулся за ней, и девочка отметила, что он идет за ней след в след, словно они шагают через минное поле, избегая неразорвавшихся снарядов.
Пробравшись к кустарнику, Лорен поняла, что правильнее будет его обойти: ей не хотелось открывать рюкзаки на поляне. По правде говоря, девочке в принципе не хотелось проводить на поляне ни одной лишней секунды.
Вокруг головы Лорен вились мухи, и девочка с отвращением их отгоняла. Это были ленивые жирные твари, которые последние два дня только и делали, что кормились останками убитых. Лорен не хотела, чтобы насекомые ее касались. Не хотела, чтобы даже на секунду кто-то сел ей на волосы или на руку.
Джейк шел следом, пока девочка пыталась боком пролезть обратно под сень деревьев. Но, обойдя куст, она столкнулась с новой проблемой: он был огромен и покрыт шипами.
– Я дотянусь, – сказал парень.
На самом деле, у него бы не получилось: Джейку пришлось немного влезть в куст, пока он, наконец, не ухватил рюкзаки, однако юноша не жаловался на острые шипы.
– Погоди, – остановила его Лорен. Она порылась в сумке и достала кожаные перчатки. – Надень. Чтобы отпечатков не оставлять и все такое.
– Ощущаю себя преступником, – ответил парень, натягивая перчатки.
– Мы заботимся о сохранности места преступления.
– Лучше бы мы позаботились о его сохранности, вызвав сюда полицейского. Разве вы с офицером Хендриксом не друзья? – сказал Джейк, но рюкзаки все же ухватил и выдернул из кустов.
– Он мне не друг. Он просто хорошо со мной общается после смерти папы, вот и все.
Ее накрыло необъяснимое чувство стыда от того, что имя офицера Хендрикса вообще всплыло в разговоре. Лорен не считала, что Джейку, который пригласил ее на свидание, вообще следовало его упоминать. Девочка всегда немножко была в него влюблена – даже если и призналась себе в этом только сейчас, в эту секунду. Словно знание, что она нравится Джейку, позволило ей осмыслить свои собственные чувства к офицеру Хендриксу.
У полицейского была приятная улыбка, добрые глаза, и он всегда был с ней мил. Долгое время девочка хранила надежду, что мужчина просто старается не поднимая шума разобраться в произошедшем и арестовать убийцу ее отца.
Но, конечно, в действительности офицер Хендрикс ничем таким не занимался… И Лорен осознала, что всегда отлично это понимала. Просто она ощущала страшную беспомощность и тоску и надеялась, что кто-то не столь беспомощный развеет это чувство.
И, между прочим, я не беспомощная. Раз я способна на такое – проследить дорогу убийцы через лес, – то, возможно, сумею и выяснить, что случилось с папой.
Потому что остальным наплевать. Никому нет дела до него, кроме меня.
Лорен не была готова принять, что сердце ее отца вырвал тот же монстр, которому на съедение отдавали девочек из Смитс Холлоу. Нет, она не поверит в бабушкины байки, ведь других убитых девочек не существовало. Другие тела не находили. Иначе все бы знали. Погибли только эти две. Только эти две девочки, шагавшие в ее виде́нии через лес, нагруженные рюкзаками, которые Джейк сейчас пытался выудить из кустов.
Юноша содрогнулся, когда наконец сделал шаг назад и бросил сумки на землю. Лорен заметила, что на бедрах его джинсы были испещрены шипами.
– Мама будет не рада стирать их, – пробормотал Джейк, выдергивая пару шипов руками в перчатках. – Но почему убийца не забрал рюкзаки? Разве он не переживал, что их кто-то найдет? Я думал, что полиция теперь кучу всего может анализировать, не только отпечатки пальцев. Еще и волосы, волокна ткани, все такое.
– Может, ему было все равно. Или он не подумал. Выглядит, будто он…
– Одержим? – предположил парень. – Если честно, я рад, что сегодня не слишком много съел на обед, а то меня до вечера бы мутило.
Лорен достала из спортивной сумки два полиэтиленовых мусорных пакета.
– Можно мне перчатки?
Джейк застыл, разглядывая громадный шип, который зажал между большим и указательным пальцами.
– Что ты собираешься делать?
– Хочу открыть рюкзаки и посмотреть, нет ли там чего полезного, типа удостоверений личности. А потом по отдельности заверну в пакеты.
– Почему бы не оставить осмотр копам? Серьезно, Лорен, очень круто, что ты их нашла и что ты такая спокойная и рассудительная, но…
– А почему бы мне не быть спокойной и рассудительной? Потому что большинство девчонок орали бы как сумасшедшие, завидев зрелище по ту сторону куста?
– Заметь, не я это сказал.
– Но ты об этом подумал, – отрезала Лорен. Она опустилась на корточки и подняла на Джейка выжидающий взгляд.
– Что?
Она протянула руку:
– Перчатки.
Парень медленно их стянул, будто сомневаясь, стоит ли ей их отдавать.
Лорен надела перчатки. Внутри они были теплыми, и на секунду девочке показалось, что Джейк держит ее за руку.
Хватит думать о романтичной девчачьей ерунде. Ты пришла сюда по делу.
Она поставила фиолетовый рюкзак и расстегнула молнию. Внутри лежала свернутая в рулон одежда: фланелевая рубашка в клеточку, вельветовые брюки, однотонная белая футболка, пара джинсовых шорт. На дне валялись три смятых кексика «Твинкис», пакет чипсов с солью и библиотечная книжка. Девочка достала томик – путеводитель по Калифорнии – и открыла форзац.
– Общественная библиотека Джолиет, – зачитала Лорен.
– То есть, как минимум одна из них приехала из Джолиет. Вроде, этого достаточно, правда. Давай завернем сумки в пакеты и уйдем, – Джейк поглядел на часы. – Мне правда пора.
– Так иди, – отрезала Лорен, шаря рукой по дну рюкзака в поисках чего-нибудь полезного. – Я сама справлюсь.
Юноша не ответил. Через минуту тишина стала неловкой, и девочка подняла взгляд.
Джейк не сводил с нее глаз. Лорен не могла понять, что значит выражение его лица, и спросила:
– Что такое?
– Ты реально думаешь, что я брошу тебя в паре метров от кучи человеческих органов?
– Эти органы не оживут и не придушат меня, – сказала Лорен. На дне сумки было пусто. Девочка застегнула молнию.
– Знаешь, когда рядом нет Миранды, ты держишься намного уверенней.
Девочка расстегивала второй рюкзак, но на секунду остановилась:
– Да. Видимо, так и есть.
Но причина крылась не только в том, что рядом нет Миранды. Она ощущала в себе силы, ощущала, что становится тем человеком, которым ей предназначено быть. Лорен не беспокоилась, что скажет или сделает что-то не так. Может, дело в том, что она твердо решила разобраться с виде́нием. Или в том, что Джейк показал ей свою уязвимость, и теперь ей не приходилось опасаться, что парень ее засмеет.
Или в том, что ты используешь магию.
– Я почти закончила, – сказала Лорен извиняющимся тоном.
Во второй сумке вещи были упакованы плотнее и подобраны практичнее. Девочка обнаружила там две пары брюк, шесть аккуратно свернутых квадратиков нижнего белья, плащ-дождевик, свитер, три пары полосатых носков явно из одной упаковки. В маленькой пластиковой косметичке лежал брусок мыла, миниатюрная бутылочка шампуня, желтая зубная щетка, наполовину пустой тюбик «Колгейт». Сверху в сумку затолкали нераспечатанную банку соленого арахиса «Плэнтерс», яблоко с побитыми боками и сэндвич, обернутый в восковую бумагу. Лорен подумала, что распаковывать его после того, как рюкзак два дня пролежал в лесу, – сомнительная идея.
В переднем кармашке на молнии Лорен нашла упаковку салфеток, несколько прокладок в пакетике с застежкой-зиплок и розовый кошелек с мультяшным зайчиком Май Мелоди.
Девочка на минуту сжала находку в руке – вид радостного зверька вызывал у нее грусть. В одном из соседних городков имелся магазин издательства «Санрио», и, когда Лорен была помладше, мама иногда баловала ее канцтоварами с Хеллоу Китти и наклейками Май Мелоди.
Она вспомнила, как там пахло: в воздухе витал аромат пластика, смешанного с деревянной стружкой, и едва уловимая сладость сахарной ваты.
Лорен расстегнула кошелечек. Внутри лежало 22 доллара мелкими купюрами, пара монет и студенческий билет учащегося двухгодичного колледжа в Джолиет на имя Ребекки Поснер. Лорен с фото улыбалась девочка с длинными каштановыми косами.