К полудню Флиттман заканчивал развозить молоко. Он заходил домой пообедать, а потом отводил Барабанщика в конюшню, там мыл и его, и тележку. Барабанщик повадился проделывать одну штуку. Когда Флиттман наклонялся, чтобы помыть ему живот, поливал его мочой. Чтобы не пропустить этот момент, коллеги Флиттмана собирались заранее и здорово веселились. Флиттману надоело быть всеобщим посмешищем, и он стал мыть Барабанщика у своего дома. Летом все ничего, но зимой это было довольно жестоко по отношению к Барабанщику. Если день выдавался морозный, тетя Эви часто выходила и говорила Вилли, чтобы не поливал лошадь в такой холод ледяной водой. Барабанщик сообразил, что Эви на его стороне. Пока она спорила с мужем, он жалобно ржал, положив морду ей на плечо.
Однажды в мороз Барабанщик решил взять дело в свои руки – или, как выразилась тетя Эви, в свои копыта. Фрэнси зачарованно слушала рассказ тети Эви. Никто не умел рассказывать так, как она. Она играла за всех участников – даже за лошадь, и еще прибавляла, что каждый из них думал в ту минуту, получалось очень смешно. Все происходило, по словам Эви, так.
Вилли во дворе мыл дрожащего от холода коня холодной водой и куском желтого хозяйственного мыла. Эви стояла у окна и смотрела. Флиттман наклонился, чтобы помыть Барабанщику живот, и тот напружинился. Флиттман подумал, что конь собирается снова пописать на него. У маленького, уставшего и задерганного человека сдали нервы, и он ударил коня в живот. Конь поднял копыто и ударил Флиттмана по голове. Флиттман упал под копыта коня и потерял сознание.
Эви выбежала во двор. Конь радостно заржал при виде Эви, но она не обратила на него никакого внимания. Оглянувшись, Барабанщик увидел, что Эви пытается вытащить Флиттмана из-под его копыт, и начал двигаться. Может, он хотел оттащить тележку в сторону, чтобы помочь Эви, а может, довершить дело, переехав Флиттмана тележкой. Эви крикнула: «Эй, мальчик!», и Барабанщик сразу остановился.
Какой-то мальчишка сбегал, позвал полицейского, полицейский вызвал «скорую помощь». Доктор со «скорой» не смог определить, что у Флиттмана – перелом или сотрясение, и отвез его в больницу Гринпойнт.
Барабанщик с тележкой, заваленной пустыми молочными бутылками, остался во дворе. Его требовалось отвести в конюшню. Эви никогда раньше не правила лошадьми, но не видела тут особых трудностей. Она надела старое мужнино пальто, замотала голову платком, вскарабкалась на козлы, взяла в руки поводья и крикнула: «Барабанщик, домой». Конь обернулся, посмотрел на нее любящим взглядом и пошел жизнерадостной рысцой.
К счастью, он знал дорогу. Эви понятия не имела, где находится конюшня. Барабанщик был умный конь. На каждом перекрестке останавливался и ждал, пока Эви посмотрит направо и налево. Если дорога свободна, Эви командовала: «Вперед, мальчик». Если приближался другой транспорт, она говорила: «Погоди минутку, мальчик». Таким манером они без осложнений добрались до конюшни, и Барабанщик гордо прогалопировал на свое место в стойле. Другие извозчики, которые мыли лошадей, сильно удивились, увидев женщину на козлах. Они подняли такой гвалт, что прибежал хозяин конюшни узнать, в чем дело. Эви рассказала ему, что случилось.
– Я так и знал, что этим кончится, – кивнул хозяин. – Флиттман никогда не любил этого коня, а конь его. Ладно, найдем другого возничего.
Эви, опасаясь, как бы ее муж не потерял работу, попросилась сама развозить молоко, пока Флиттман в больнице. Она сказала – молоко ведь развозят затемно, когда еще не рассвело, так что никто и не заметит, что она женщина. Хозяин расхохотался ей в лицо. Она сказала, что эти двадцать два доллара пятьдесят центов в неделю очень им нужны. Она умоляла так горячо и была такой хорошенькой, миниатюрной, обворожительной, что хозяин не устоял. Он вручил ей список клиентов и велел мальчикам загрузить тележку. Лошадь знает маршрут, добавил он, так что справитесь. Один из возниц предложил ей брать с собой собаку из конюшни, чтобы охраняла молоко от воришек. Хозяин согласился. Он велел Эви явиться на работу к двум часам ночи. Эви стала первой женщиной – развозчицей молока.
Дела у нее шли прекрасно. Возницы в конюшне полюбили ее и говорили, что она справляется с работой лучше Флиттмана. Ей не хватало опыта, зато она была доброй и женственной, и мужчинам нравился ее грудной с придыханием голос. А уж Барабанщик был счастлив без задних ног и помогал Эви изо всех сил. Он останавливался без напоминаний возле каждого дома по списку и трогался с места только после того, как Эви удобно устроится на козлах.
Как и Флиттман, Эви оставляла Барабанщика во дворе, пока обедала. Погода стояла морозная, поэтому она сняла старое одеяло со своей кровати и накидывала на коня, чтобы он не простудился, дожидаясь ее. Она забирала мешок с овсом наверх, чтобы овес немного согрелся перед кормежкой. Она считала смерзшийся овес неаппетитным. Конь наслаждался теплой едой. Когда он заканчивал жевать, она угощала его половинкой яблока или кусочком сахара.
Эви считала, что для мытья на улице слишком холодно. Она снова стала мыть Барабанщика в конюшне. Желтое хозяйственное мыло она сочла слишком едким, поэтому купила кусок туалетного мыла и принесла большое старое банное полотенце, чтобы вытирать Барабанщика. Возницы в конюшне предлагали ей мыть лошадь и тележку за нее, но она сказала, что лошадь будет мыть сама. Двое чуть не подрались из-за того, кто будет мыть тележку. Эви разрешила их спор, сказав, что они могут это делать по очереди.
Воду для мытья Барабанщика она подогревала на газовой плите в конторе у хозяина конюшни. Ей и в голову не приходило поливать коня холодной водой. Она мыла его теплой водой, ароматным мылом и насухо вытирала полотенцем. Он никогда не выражал недовольства во время мытья. Напротив, довольно пофыркивал и радостно ржал. Его кожа покрывалась мурашками от наслаждения, когда Эви вытирала его. Когда она терла ему грудь, он клал свою огромную морду на ее хрупкое плечо. Сомнений быть не могло. Конь по уши влюбился в Эви.
Когда Флиттман выздоровел и вернулся на работу, Барабанщик, увидев его на козлах, отказался покинуть конюшню. Делать нечего, Флиттману заменили маршрут и лошадь. Но выходить с любым другим возницей Барабанщик тоже не пожелал. Хозяин хотел уже продать коня, но тут его осенила идея. Среди возниц нашелся женоподобный молодой человек, который к тому же пришепетывал. Его посадили на место Флиттмана. Барабанщик эту кандидатуру одобрил и соблаговолил выйти из конюшни.
Так Барабанщик вернулся к работе. Но каждый божий полдень он сворачивал на улицу, где жила Эви, и останавливался возле ее подъезда. Он отказывался возвращаться в конюшню, пока Эви не спустится, не угостит его половинкой яблока или кусочком сахара, не погладит по носу и не назовет хорошим мальчиком.
– Какой странный конь, – заметила Фрэнси, когда Эви закончила свой рассказ.
– Может, и странный, но он точно знает чего хочет.
В тот день, когда Фрэнси исполнилось тринадцать лет, она начала вести дневник, сделав первую запись: «15 декабря. Сегодня я вступаю в подростковый возраст. Что-то принесет мне следующий год? Интересно».
Следующий год принес ей немного, судя по записям в дневнике, которые становились все реже и отрывочней. Вести дневник она начала потому, что героини прочитанных романов все сплошь вели дневники, которые наполняли вздохами и ахами. Фрэнси полагала, что ее дневник будет таким же, но, если не считать восторженных отзывов об актере Гарольде Кларенсе, записи получались вполне прозаические. В конце года она перелистала дневник и кое-что перечитала.
8 января. У бабушки Марии Ромли есть красивый резной ящик, который ее прапрадедушка сделал в Австрии более ста лет назад. В нем она хранит черное платье, белую нижнюю юбку, туфли и чулки. Это ее похоронная одежда, потому что она не хочет, чтобы ее хоронили в саване. Дядя Вилли Флиттман сказал, чтобы его кремировали, а пепел развеяли с вершины статуи Свободы. Он считает, что в следующей жизни будет птицей и хочет правильно начать. Тетя Эви сказала, что она уже была птицей, кукушкой. Мама поругала меня за то, что я засмеялась. Интересно, что лучше – кремация или погребение?
10 января. Папа сегодня болеет.
21 марта. Нили наломал вербы в парке Маккаррена и подарил ее Гретхен Хан. Мама сказала, что ему рано засматриваться на девочек. Еще успеешь, сказала она.
2 апреля. Папа не работает уже три недели. У него что-то с руками. Трясутся так сильно, что не может ничего держать.
20 апреля. Тетя Сисси говорит, что ждет ребенка. Не верится, потому что живот у нее совсем плоский. Я слышала, как мама сказала, что Сисси крепка задним местом. Сомневаюсь.
8 мая. Папа снова болеет.
9 мая. Сегодня папа пошел на работу, но вернулся. Сказал, что обошлись без него.
10 мая. Папа болен. Днем ему привиделся кошмар, он кричал. Меня послали за тетей Сисси.
12 мая. Папа не работает уже месяц. Нили хочет выправить документы, чтобы пойти работать, а школу бросить. Мама не разрешает.
15 мая. Сегодня вечером папа пошел на работу. Сказал, что он отвечает за семью. Он отругал Нили за то, что тот хочет работать.
17 мая. Папа пришел домой больной. Какие-то дети бежали за ним по улице и дразнили его. Ненавижу детей.
20 мая. Нили теперь разносит газеты. Не соглашается, чтобы я помогала ему.
28 мая. Карни сегодня не ущипнул меня за щеку. Ущипнул другую девочку. Наверное, я выросла, он больше не будет платить мне за щипки.
30 мая. Мисс Гарндер сказала, что мое сочинение про зиму хотят опубликовать в журнале.
2 июня. Папа пришел домой больной. Мы с Нили помогли ему подняться по лестнице. Папа плакал.
4 июня. Сегодня получила «пять» за сочинение. Задали тему «Кем я хочу стать». У меня только одна ошибка. Я написала «драматургист», а мисс Гарндер сказала, что правильно «драматург».