Однажды девочку, которая жила в квартале Фрэнси, убили, и поэтому история выплыла наружу. Это была тихая маленькая девочка семи лет, воспитанная и послушная. Когда она не вернулась домой из школы, мама не сразу забеспокоилась: подумала, что она с кем-то играет. После ужина она пошла искать дочь, расспрашивала одноклассников. Никто не видел девочку после уроков.
Все испугались. Родители позвали детей с улиц домой и заперли на замок. Макшейн вышел с полудюжиной полицейских, они обследовали подвалы и чердаки.
Наконец девочку нашел ее нескладный семнадцатилетний брат. Маленькое тельце лежало на опрокинутой кукольной коляске в подвале соседнего дома. Порванное платье, штанишки, туфли и красные носочки валялись на груде золы. Брата допросили. На вопросы он отвечал возбужденно и сбивчиво. Его арестовали по подозрению в убийстве. Макшейн был совсем не глуп. Арестом он хотел притупить бдительность убийцы. Макшейн понимал, что убийца, почувствовав себя в безопасности, совершит новую вылазку, тут-то полиция его и схватит.
Родителей тоже привлекли к операции. Детям рассказали про злодея и про то, что он совершает ужасные вещи. Девочек предупредили, чтобы не брали конфет у незнакомцев, не вступали с ними в разговор. Матери выходили, чтобы встретить дочерей после школы. Улицы опустели. Словно Крысолов увел всех детей из города неведомо куда. Весь район пребывал в страхе. Джонни так испугался за Фрэнси, что раздобыл пистолет.
У Джонни был друг по имени Барт, который работал ночным сторожем в банке на углу. Барту было сорок лет, он женился на девушке вдвое моложе и ревновал ее как сумасшедший. Он подозревал, что, пока он в банке, она проводит время с любовником. От этих подозрений он так измучился, что решил – лучше узнать правду, чем пребывать в неизвестности. Он хотел заменить разъедающие душу подозрения пусть разрывающей сердце, но правдой. И вот он стал наведываться домой тайком, в неурочный час, а его друг Джонни Нолан охранял банк вместо него. У них был условный сигнал. Когда бедняге Барту становилось ночью невмоготу, он просил постового полицейского позвонить в дверь Нолану три раза. Если Джонни был дома, он выскакивал из кровати, как пожарный, быстро одевался и бежал в банк, словно от этого зависела его жизнь.
После того как охранник уходил, Джонни ложился на кушетку Барта, ощущая под тощей подушкой пистолет. Он надеялся, что кто-нибудь предпримет попытку ограбить банк, а он спасет деньги и станет героем. Но все ночные бдения проходили без приключений. Даже охраннику так и не удалось застукать свою жену на измене. Проскользнув в дом, он всякий раз обнаруживал, что молодая женщина спит крепким сном в полном одиночестве.
Когда Джонни услышал про изнасилование и убийство, он пошел в банк, чтобы поговорить со своим приятелем Бартом. Он спросил охранника, нет ли у того еще одного пистолета.
– Есть. А что?
– Можешь дать мне?
– Зачем, Джонни?
– Тут один подонок убил девочку из нашего квартала.
– Надо думать, его поймают, Джонни. Точно тебе говорю, поймают они этого сукина сына.
– Но у меня дочь!
– Да, я знаю, Джонни.
– Вот я и прошу у тебя пистолет.
– Это нарушение закона Салливана.
– А уходить с дежурства разве не нарушение закона? Оставлять меня в банке разве не нарушение закона? Откуда ты знаешь – может, я захочу его ограбить?
– Брось, Джонни.
– Если мы нарушаем один закон, почему не можем нарушить другой?
– Ну ладно, ладно. Дам тебе пистолет.
Он открыл ящик стола и вынул пистолет.
– Смотри сюда. Если хочешь кого-нибудь убить – целишься вот так, – он прицелился в Джонни. – И нажимаешь вот сюда.
– Ясно. Дай попробую.
Джонни, в свою очередь, прицелился в Барта.
– Годится, – кивнул Барт. – Правда, сам я никогда из этой штуковины не стрелял.
– А я вообще первый раз держу пистолет в руках, – ответил Джонни.
– Ты осторожнее, – тихо сказал охранник. – Он заряжен.
Джонни вздрогнул и осторожно убрал пистолет.
– Надо же, Барт, я не знал. Мы ведь могли убить друг друга.
– И то верно! – Охранника передернуло.
– Одно движение пальца – и нет человека, – пробормотал Джонни.
– Джонни, ты ведь не собираешься убивать себя?
– Нет, пусть это сделает виски, – Джонни рассмеялся и резко оборвал смех.
Когда он уходил с пистолетом, Барт сказал:
– Дай знать, если поймаешь эту сволочь.
– Хорошо, – пообещал Джонни.
– Ну пока.
– Пока, Барт.
Джонни собрал свою семью и показал пистолет. Он предупредил Фрэнси и Нили, чтобы не прикасались к нему.
– В этом маленьком цилиндре прячется смерть, ее хватит на пятерых, – торжественно произнес он.
Фрэнси подумала, что револьвер похож на гигантский согнутый палец, которым манят смерть и выпускают ее на волю. Она облегченно перевела дух, когда папа убрал пистолет с глаз долой под подушку.
Пистолет пролежал под подушкой у Джонни месяц, никто к нему не прикасался. Нападения в районе не повторялись. Походило на то, что преступник перебрался в другое место. Матери начали успокаиваться. Некоторые, правда, подобно Кэти, продолжали дежурить у дверей или на лестнице, встречая детей из школы. Убийца обычно подстерегал своих жертв на темных лестничных площадках. Кэти считала, что лучше проявлять бдительность, чем потом кусать локти.
И вот, когда все окончательно успокоились и потеряли бдительность, извращенец снова заявил о себе.
Однажды днем Кэти мыла лестницу в соседнем доме. Она услышала детские голоса на улице и поняла, что уроки в школе закончились. Она задумалась, стоит ли идти домой, чтобы встретить Фрэнси в подъезде, как делала все время после ужасного убийства. В конце концов, Фрэнси почти четырнадцать, она большая и сможет сама постоять за себя. Обычно маньяк нападал на девочек лет шести-семи. Может, его поймали в другом районе и посадили в тюрьму. И все же… Кэти поколебалась, но решила пойти домой. Все равно кончается мыло, так что она убьет двух зайцев, если сходит домой.
На улице она огляделась и встревожилась, не увидев Фрэнси среди детей. Потом вспомнила, что Фрэнси ходит в дальнюю школу и возвращается позже. Зайдя в квартиру, Кэти решила подогреть кофе и выпить чашку. Тем временем Фрэнси вернется, и Кэти успокоится. Она зашла в спальню проверить, под подушкой ли пистолет. Разумеется, он лежал там, и Кэти почувствовала себя дурой. Она выпила кофе, взяла новый кусок хозяйственного мыла и собралась обратно на работу.
Фрэнси подошла к дому в обычное время. Открыла дверь, осмотрела длинный узкий коридор, ничего не увидела и закрыла глухую деревянную дверь за собой. В коридоре стало темно. Она сделала несколько шагов по направлению к лестнице, поставила ногу на ступеньку и тут заметила его.
Он вынырнул из маленькой ниши под лестницей, где находился вход в подвал. Двигался бесшумно, но стремительно. Худой, маленького роста, в потертом черном костюме и рубашке без воротничка и галстука. Густые спутанные волосы росли почти от самых бровей. Нос крючком, узкие губы. Фрэнси сделала еще один шаг, а когда получше разглядела его, ноги приросли к цементу. Она не могла оторвать их! Руками вцепилась в перила и привалилась к ним. Окаменела она оттого, что мужчина приближался с расстегнутыми брюками. Фрэнси уставилась на выставленную наружу часть его тела с ужасом, который полностью парализовал ее. Белый червяк контрастировал с руками и лицом омерзительного землисто-желтого цвета. Фрэнси почувствовала такую же тошноту, как при виде жирных белых личинок, которые копошились в дохлой крысе. Она хотела крикнуть «мама», но горло перехватило, и только струйка воздуха с шипением вырвалась из него. Как в страшном сне – пытаешься закричать, а голоса нет. И шевельнуться она не могла! Не могла шевельнуться! Она так сжимала перила, что руки заболели. Ей показалось, что они сейчас отвалятся. Он приближается, а она не может убежать! Не может! Господи, взмолилась она, сделай так, чтобы из ближней квартиры кто-нибудь вышел!
В эту минуту Кэти вышла на лестницу и медленно спускалась с куском хозяйственного мыла в руке. Она взглянула вниз, увидела мужчину, который приближался к Фрэнси, и Фрэнси, которая приросла к перилам. Кэти не издала ни звука. Никто не заметил ее. Она тихонько повернулась, взлетела на два пролета вверх к своей квартире. Не дрогнувшей рукой вынула ключ из-под коврика, открыла дверь. Не отдавая себе отчета, бросила кусок мыла на крышку корыта. Достала пистолет из-под подушки, взвела курок и спрятала под фартук. Рука с пистолетом дрожала. Она засунула другую руку под фартук, взяла пистолет обеими руками и так сбежала по лестнице.
Убийца достиг лестницы, быстро, как кошка, перепрыгнул через две ступени, закинул руку за шею Фрэнси и зажал ей рот ладонью, чтобы не крикнула. Другой рукой он схватил ее за талию и начал тащить за собой. Он оступился, и обнаженная часть его тела коснулась ее голой ноги. Фрэнси вздрогнула, словно от ожога. Парализованные ноги ожили, она начала лягаться и вырываться. Тогда мерзавец налег на нее всем телом, придавил к перилам. Он стал разжимать ее стиснутые пальцы один за другим. Оторвав от перил одну руку, зажал ее между спиной и перилами и принялся за другую.
Тут послышался шум. Фрэнси посмотрела вверх и увидела маму, которая сбегала по лестнице. Она бежала неловко, с трудом удерживая равновесие из-за того, что обе руки прятала под фартуком. Мужчина увидел ее. Он не мог знать, что у нее револьвер. Он неохотно отпустил жертву и сделал два шага вниз, не отрывая влажного взгляда от Кэти. Фрэнси стояла, по-прежнему вцепившись в перила одной рукой. Она никак не могла разжать пальцы. Мужчина, спустившись с лестницы, прижался спиной к стене и стал скользить по направлению к двери в подвал. Кэти остановилась, встала на колени, просунула накрытый фартуком пистолет между прутьями перил, вперила взгляд в обнаженную часть тела насильника и нажала курок.
Раздался громкий треск, запахло паленой тканью, фартук вокруг дырки тлел. Рот извращенца скривился, открыв сломанные гнилые зубы. Он прижал обе руки к животу и упал. Когда он коснулся пола, руки разжались. Нижняя часть тела была у него в крови. Узкий коридор наполнился дымом.