— Я предупреждал, — ошейник защелкнулся на моей шее, отрезав от остального мира. Я не заметила, как он подобрался ко мне. Впрочем, даже если бы я и не была потрясена до глубины души увиденным, Ругарин все равно мог с легкостью остаться незамеченным. — Предупреждал, что будет, если ты нарушишь слово. — Он дернул меня за руку, и мы провалились в переход, вынырнув в привычном уже кабинете командующего в Кресании.
— Ты не понял, — попыталась я.
— Нет, я все понял: ты отвлекла меня, а затем попробовала сбежать. Чем все закончится, я тебе объяснял.
— Сайрус призвал меня, — выпалила я, отчаянно теребя ошейник.
— Призывы блокируются на границе.
— Что? — я глупо уставилась на Ругарина. — Зачем?
— Нам не нужны сюрпризы.
— Но я… Ругарин, это правда.
— Не надо, — отмахнулся он, — больше это не сработает.
С ошейником — конечно, я понимала, что с ним шансов вырваться не больше, чем из казематов Коллегии. И даже с Сайрусом толком поговорить так и не удалось. Он полагал, что я по собственной воле осталась в Кресании — значит, решит, что я вернулась назад. А Гор? Я представила, как он напивается в любимом кабаке Альда и совсем погрустнела.
— Осознала? Уже кое-что, — прокомментировал наблюдавший за мной Ругарин и шагнул к дверям, чтобы позвать человека.
Тонвель изучающе смотрел на Сайруса, неохотно севшего за стол Главы Совета.
— Несмотря на наш успех, ты не очень-то счастлив, — заметил он.
Сайрус сделал вид, что внимательно исследует ящики стола.
— С Клая и Гора сняли обвинения. Правда, их все еще пытаются найти, чтобы сообщить об этом, — улыбнулся магистр иллюзий.
— Хорошо, — кивнул Сайрус.
— Отстранены почти все люди, назначенные Дигиным.
— Она просто вернулась назад — и все.
— Сайрус, — Тонвель заставил Главу посмотреть на себя. — А чего ты ждал? Она живет в Кресании, ее гарантом выступил сам командующий. Что ей делать в Гаке? Радоваться очередной победе сопротивления?
— Хотя бы поговорить.
— В последний раз вы виделись под Доном, я ничего не путаю? — прищурился Дигин.
Сайрус качнул головой.
— И ты, кажется, назвал ее чудовищем?
Сайрус помрачнел.
— Пойми, Сайрус, ничего не изменилось, кроме тебя, когда ты решил, что ее больше нет.
— Это правда? — Гор ввалился в кабинет без приветствий и предисловий.
— И тебе здравствовать, Горальд, — поприветствовал его Тонвель и тактично оставил их наедине с Главой.
— Это правда? — зарычал Гор, и Сайрус кивнул, даже не уточняя, что тот имеет в виду.
— Да, вы с Клаем больше не в розыске. Дигина нет. Переворот увенчался успехом. Я — снова Глава, а Тонвель — мой заместитель.
— Удобно, — оценил Гор, — он даже может заменять тебя так, что никто не узнает о твоем отсутствии.
— Не язви, — попросил Сайрус, а Гор без приглашения рухнул в кресло перед столом.
— Все, как раньше, кроме Олянки.
— Ты звал ее?
— Поначалу нет. Думал, что казнили. Потом увидел, что дерево крепчает и хотел — да Клай отговорил. Рассказал, что она осталась в Кресании под покровительством самого командующего, — Гор сплюнул. — Я не поверил. Позвал. Не пришла. — Гор вздохнул. — А потом и сам узнал, что она в порядке.
— Она была здесь, — сознался Сайрус.
— Была? — оживился Гор.
— Да, я позвал ее — и она пришла.
— Конечно, — не удержался Гор. — И что?
— Ничего. Ушла обратно, не попрощавшись.
— И поделом. Тебе-то чего? У тебя Кара есть.
— Мы расстались, — Сайрус поерзал не месте, — сразу после твоего визита.
— Что так? Совесть проснулась?
— Да, — Сайрус посмотрел прямо в глаза Гору.
— Не совесть, ясно. И что? — полюбопытствовал Гор.
И Сайрус поведал ему о долгих септах подготовки, о работе Тонвеля в Совете и с Орденом Коллегии, о новом сопротивлении и авантюрном плане.
— Я ведь тоже думал, что ее нет. С той самой нашей встречи в Оре, — признался Сайрус.
— И решил посвятить ей очередную революцию, — хмыкнул Гор.
— Да, — не стал отрицать Глава. — А потом, когда план уже почти пришел в действие, почувствовал ее и увидел, что семя вновь проросло.
— Тогда и позвал?
Сайрус кивнул.
— Она хоть что-то говорила? — Гор подался вперед.
— Было слегка не до бесед, — смутился Сайрус. — А потом она ушла.
— Ну и ладно, — Гор откинулся назад на спинку. — Пойду что ли в Альд, горло промочу.
Раз за мной уже никто не гоняется. — Гор вопросительно посмотрел на Главу, но тот лишь качнул головой.
— Только, Гор, — позвал он.
— Что? — откликнулся охотник.
— Сильно не напивайся.
— Пф, блюститель порядка, — отмахнулся от него Гор. — Запамятовал ты, что ли? Это ж теперь территория Кресании.
— Именно, — отозвался Сайрус.
Марис нервничал и прохаживался по кабинету в ожидании начальника восточной границы. В последнее время его положение было слишком шатким, и он не имел права на ошибки вроде оставленной дыры в блокировке для гаковской Коллегии, которую он организовал для прямой связи с Дигиным. Теперь в ней не было никакой необоходимости, даже напротив — она представляла угрозу для Мариса, намекая на размах его планов.
— Отмените разрешение для Коллегии Гака, — выпалил он, как только увидел крупную фигуру начальника.
— Есть, — коротко, но слегка недоуменно отозвался подчиненный. — Еще какие-нибудь распоряжения будут?
— Нет, — отрезал Марис, и почувствовал, как напряжение покидает его измученную спину. Ругарин не узнает, а на Дигина ему было плевать.
Глава 27
Обучение продолжилось. Все та же маленькая комнатка в корпусе, занятия по расписанию, только без уроков у командующего и полное отсутствие надежды. Учеба моя шла из рук вон плохо, что неудивительно, поскольку теперь мне оставалось изучать только теорию, а желания не было никакого. Командующего наверняка завалили жалобами магистры, но на то он и командующий, чтобы успешно их игнорировать. Казалось, с моей попытки так называемого побега, Ругарин вовсе перестал интересоваться моей судьбой. Ощутили это и окружающие, и отношение ко мне сильно изменилось: начиная с той же самой кухарки и еды, и заканчивая занятиями в военной академии. Вскоре я поняла, что меня просто терпят до особого распоряжения главнокомандующего. А ошейник если и снимут, то только в случае военных действий — спустят, как собаку с цепи. А уж чему я научилась или нет — дело десятое, лишь бы кусалась побольнее.
— Ругарин, — к его кабинету меня давно не подпускали, и я подкараулила его ночью у входа в особняк на территории академии.
— Придется отчитать охрану, — холодно заметил он, смерив меня безразличным взглядом.
— Пожалуйста, выслушай меня, — я схватила его за рукава и не отпускала.
В мою сторону полыхнуло жаром, который я ощутила, даже несмотря на обруч.
— Пожалуйста, — я уткнулась головой в его грудь, пока он не отшвырнул меня вовсе прочь.
Он замер.
— Входи, — не очень вежливо втолкнул меня в дверь и закрыл ее за собой.
У него было просто, но уютно, хотя меня сейчас не это волновало. Дрожа от нервного напряжения, я опустилась на мягкий диван.
— Я так больше не могу, — я с силой дернула браслет, и он ни капли не поддался, — лучше отправь меня в пограничные миры.
— Ты ничего не в праве требовать, — он навис надо мной, и я ощутила, с какой радостью он поджарил бы меня и избавился от проблемы раз и навсегда.
— В праве! — отрезала я, намеренно выводя его из себя. — Ты гарантировал мне достойную жизнь. Это, по-твоему, называется достойная? — я снова с силой рванула браслет.
— Достойную тебя, — выдохнул он маленький язычок пламени прямо у меня над головой. — Ты получила то, что заслужила.
— По вашим законам я заслужила смерть! Но ты же плюешь на законы, когда тебе это выгодно!
— Выгодно? — Ругарин неожиданно рассмеялся, зло, отрывисто. — Это урок мне не нарушать больше законы, ни в каких случаях, — он посмотрел прямо на меня.
— Так не нарушай! — Я ждала, что он объявит о созыве трибунала и вынесении нового решения. Но этого не произошло. Ругарин вдруг успокоился и пристально посмотрел на меня.
— Чего ты добиваешься, Лена?
— Окончания… истории, — сдалась я. Я ничего не хотела. У Сайруса был Гак, у Гора — Альд. А я не хотела ни домой в серый мир, ни в Гак больше, ни оставаться в Кресании в роли заложницы. Я не хотела ничего.
— Почему?
Я молчала.
— Что такого сказал тебе Сайрус при встрече?
— Ты знаешь, что мы встречались? — очнулась я.
— Я хорошо осведомлен, — заверил меня командующий. — И о том, что у власти снова Сайрус — тоже.
— Тогда почему ничего не делаешь?
— Зачем? Условия мира те же. Гак бессилен что-либо изменить.
— Верно, — согласилась я, — и я бессильна.
— По своей вине, — напомнил мне командующий. Потом подошел ближе, взял за руку — и мы оказались на берегу моря. Не того, с пальмами и идеальным песчаным пляжем, что так хорошо был мне знаком, а с галькой и скалами, и волнующимся темным морем. Но я все равно набрала полную грудь воздуха, наслаждаясь ветром и холодными брызгами.
— Это Кутар, — ответил на мои мысли Ругарин, присаживаясь рядом. Ошейник щелкнул и упал у моих ног. Я судорожно вздохнула и схватилась рукой за непривычно обнаженное горло. Я знала, что мне не сбежать, по крайней мере, далеко, но ощущение свободы пьянило.
— Так что тебе сказал Сайрус? — повторил свой вопрос маг.
— Ничего, он был занят переворотом, — я опустилась на гальку, глядя на разбивающиеся о скалы волны.
— И из-за этого ты добиваешься, чтобы я тебя уничтожил?
— Ну, и почему не уничтожил? — в горьком отчаянии я посмотрела на своего тюремщика. — Кресании я не нужна. Тебе — тоже, дистанция между нами с каждым днем все больше.
— Ты так думаешь? — глядя на мои подрагивающие плечи, Ругарин медленно стянул с себя куртку и набросил ее на меня. Знакомый жест, знакомая близость, только тьмы не хватало, чтобы ощутить всю быстротечность нашего существ