— Посторонись! — крикнул Николай Васин, неся стол ногами вперед. — Парень, открой дверь! Шире!
И стол въехал в кабинет председателя и встал на то место, какое было указано председателем. Жаль только, что Климова в эту минуту уже не было в кабинете, Васину почему-то подумалось, что было бы ой как добро, если бы председатель увидел, как он быстро и ловко выполнил его поручение.
Но председателя не было, он переходил улицу, направляясь в гараж. И надо ж, чтобы непременно в эту минуту попался ему на глаза персональный шофер сбытчика Толик Веселов, слонявшийся по двору в поисках полдюймовой гайки.
— А этот паренек чем занимается? — спросил Климов у главного механика.
— Он в личном распоряжении Михаила Семеновича. Нам не докладывается. Куда, что — сам решает. Если только какой ремонт, тогда уж к нам идет, — ответил механик и подозвал Толика. — Вот, Толик, это наш новый председатель правления колхоза, чтобы ты знал. А то ходишь и не здороваешься. — Главный механик был рослый, сильный, и потому голос его всегда звучал благодушно, и что бы он ни говорил, хоть даже с подковырочкой, обижаться или сердиться как-то даже и в голову не приходило. Не пришло и Толику.
— Здравствуйте, — сказал он председателю, но сказал сухо, потому что первая заноза саднила сердце, хотя об этой занозе Климов ничего не знал.
— Чего это вы тут делаете? —с интересом разглядывая парня, который находился в личном распоряжении сбытчика, спросил Климов.
— Гайку ищу.
— Нашли?
— Нет еще...
— Какую вам надо гайку?
— Полдюймовую.
— У вас есть полдюймовая гайка? — спросил Климов у механика.
— Найдется.
— Дайте ему, а то ведь он целый день проходит. Что тебе, Толик, еще нужно?
— Больше ничего.
— Машина-то где?
— А во дворе у меня.
— Непорядок, надо, чтобы она стояла здесь, в гараже. А то ведь и дождем ее мочит, наверно. Навеса-то нет, или она рядом с коровой стоит?
— Я ее брезентом закрываю, — глухо ответил Толик.
— Ну вот, пригони сюда машину, здесь прихватишь народ, придут из цеха, и поедешь в первую бригаду. Будешь возить зеленую подкормку.
— Я этим не занимаюсь. У меня другой профиль, — побледнев, ответил Толик.
— Через пятнадцать минут должен быть здесь, через полчаса на ферме. Действуйте!
— А если я не согласен!
— Тогда сдадите машину механику и пойдете пешком в ту же первую бригаду, — спокойно ответил Климов. Да, в таких случаях он не горячился. Он обладал чертами настоящего организатора. А организаторы, как правило, люди с крепкими нервами и по пустякам их не расходуют.
«Зараза!— подумал Толик. — Вот гад! Теперь и до меня добрался». Так в его сердце вошла вторая заноза. Она долго будет саднить, до тех пор, пока не произойдут некоторые важные события. Но о них несколько позже.
«А кому же я теперь буду подчиняться? Кто будет моим шефом?»— подумал Толик и повернулся обратно к председателю.
— Я что же, напостоянно в первую бригаду, или как? — спросил он, хмуро глядя на председателя.
— В распоряжение Захара Афанасьевича Найденкова, но только в те дни, когда будете заняты у него, а в остальные — в распоряжение главного механика.
— Значит, теперь мой шеф — Захар Найденков. Сила!
— А чем же он хуже вашего сбытчика?
— Сравнили! — хохотнул Толик.
— Честно говоря, мне бы не хотелось и сравнивать Захара Афанасьевича с вашим дельцом. Но неужели он вам нравится? За что?
— За все. — Толик исподлобья взглянул на председателя. — Только он не делец, а нормальный дядька, каких поискать. Он и в другом месте не пропадет, а вот вам без него, с Захаркой Найденковым, будет затычка.
— Послушай, — доверительно сказал Климов, — тебе очень не хочется работать в бригаде?
— А кому захочется возить навоз да в минералке мазаться?
— Но ведь кому-то надо.
— Ну, кому надо, тот пусть и вкалывает, а у меня особой охоты нет.
— Значит, ты лучше других. Чем же это, если не секрет?
К ним подошел механик. Толик взял гайку, подкинул ее на ладони и, усмехаясь, пошел к воротам.
— Ты мне не ее вдогон Климов.
Толик обернулся.
— А нам некогда. Чао! — И потряс рукой.
Нет, он не пошел к своей машине, — была еще надежда на нового шефа.
Его он нашел на складе. Найденков знакомился с продукцией: вертел в руках бобины, подрозетники, вникал в чертежи, попутно расспрашивая бригадира, что к чему, как.
— Товарищ шеф, в ваше распоряжение прибыл! — лихо отрапортовал Толик своему новому, начальнику.
— Чего еще за шеф, — снисходительно, как на маленького, поглядел Найденков.
— А как же, теперь вы мой самый непосредственный шеф! — светло глядя в глаза Найденкову, ответил Толик.
— Ну, коли шеф, так шеф. Чего делаешь? — Да вот председатель направил в первую бригаду — зеленую подкормку на ферму возить, — стал объяснять Толик, как ему казалось, с таким расчетом, чтобы Найденков тут же возмутился — как это, мол, так, без его ведома распоряжаются его личным шофером. По крайней мере Михаил Семенович повел бы себя именно так. Но Найденкова это нисколько не задело.
— Ну давай, вози, — ответил он. — Когда будешь нужен, скажу. А пока там вкалывай.
— Раньше такого порядка не было, — сказал Толик, — Михаил Семенович ни за что бы не допустил.
— Мало ли что, то — сбытчик... А потом и всамделе, чем баклуши бить, хоть принесешь пользу. Давай, сполняй, что сказал председатель. Он ведь тоже соображает.
Толик, ругая во все концы и председателя, и нового шефа, пошлепал к своей машине и через несколько минут гнал ее вовсю, разгоняя с дороги всполошенно оравших кур, вздымая такую завесу из пыли, что она поднялась выше деревни.
«Гады! Вы еще Толика не знаете. Я покажу вам, как вкалывать! Не на того нарвались. К ним вежливенько, как полагается: товарищ шеф, с полным уважением. А он так. Ну и мы так!»
Найденков же продолжал вникать в суть дела. Оно и действительно оказалось не таким уж сложным, — настолько, что ни разу не пришлось обратиться за разъяснениями к Михаилу Семеновичу, чему Найденков был особенно рад. По своей русской природе он во все любил вникать сам.
Когда набралось достаточное количество бобин и подрозетников — чтобы не гонять машину вполгруза, а за один рейс развезти продукцию заказчикам, — Найденков доложил председателю о том, что может отбыть.
— Ну, как говорится, ни пуха ни пера, — улыбаясь, сказал Климов. Оказывается, он умел и улыбаться. И улыбка у него была приятная, подымающая уголки губ, и, что совсем хорошо, когда он улыбался, то глаза у него лучились, и все лицо от этого становилось молодым и добродушным. — Двигай, двигай, Захар Афанасьевич. Предлагай заказчикам продлить договора, но чтобы деньги, аванс, обязательно тут же перечисляли на наш счет. До осени осталось недолго, а там обойдемся и без цеховых денежек.
— Значит, решили ликвидировать производство? — пытаясь проникнуть в замыслы председателя, спросил Найденков.
— Не полностью. Один цех оставим. Пусть пенсионеры, если пожелают, трудятся. Школьники в каникулы могут. Ну, а всерьез эту отрасль, конечно, никак нельзя допускать. Наша задача в другом — хлеб, лен, мясо, молоко давать стране. А деревяшек и без нас наделают. Ну, давай двигай!
Захар Найденков откашлялся, поправил фуражку и сел в кабину рядом с Толиком.
Толик даже не посмотрел на него. Гады! Завсегда по пути он прихватывал от старух в это время щавель, редиску, зеленый лук. А тут на́ вот тебе, шеф называется, сам не мог решить, к председателю направил, а тот только того и ждал, чтобы запретить. А как без денег жить в чужом месте? И гостиница, и ресторан, и другое чего... Что же, в машине спать, горбушку жевать?.. Ну, ладно, вы еще узнаете Толика! Еще пожалеете!
Захара Найденкова не было ровно три недели. За это время он побывал в нескольких областях. На юге дошел до Воронежской, а на севере до Вологодской. Всю продукцию до последней штучки вручил заказчикам, но ни одного договора не сумел продлить. На все свои предложения и даже просьбы получал один и тот же ответ: «Нет, нет, в пролонгации не нуждаемся. Достаточно. Спасибо!»
— Ну, может, чего другое вам надо, мы наготовим с полным нашим удовольствием, — на свой страх и риск предлагал Найденков.
— Нет, нет. Считайте договор закрытым. До свидания!
Весь обратный путь Найденков был мрачен, зато Толик весело насвистывал, а когда надоедало свистать, включал транзистор и ставил его под самое ухо Найденкову, чтобы тот малость поразвлекся.
— Так что вот, — Захар Найденков развел руками, пытаясь показать Климову, какое у него вышло безнадежное дело. — Не хочут. Не надо, говорят, про-лон-гации, — старательно выговорил он новое для себя слово.
— Та-ак... — озадаченно протянул Климов. — Вот, значит, как... Понятно. Ну, что ж, иди отдыхай. Да не переживай очень-то. Водитель много работал?
— Досталось.
— Пусть и он отдыхает. Дня два хватит?
— За глаза.
— Ничего паренек-то?
— Да так-то ничего, поизбаловал его малость сбытчик. К гостинице, вишь, привык. Ну, мы и в Доме приезжих храпака задавали, будь здоров... Только вот съездил-то я неудачно.
— Ты здесь ни при чем. Отдыхай.
— Слыхали? — сказал Климов, как только Найденков вышел.
— Слыхала, — ответила Зоя Филипповна.
— Ну вот вам и случай, чтобы как следует проработать меня. Но, честно говоря, никак не полагал, а все потому, что недооценил способностей сбытчика.
— Об этом вам говорили, — холодно заметила Зоя Филипповна.
— Об этом мне не говорили, — в раздумье сказал Климов. — Но дело и не в этом. А вот как дальше быть? Откровенно говоря, так быстро я не хотел сворачивать нашу шарагу. Теперь понятно, о каком таком законе производственной необходимости он болтал. Самую главную жилку перерезал.
— О чем вы?
— О своем просчете.
— Что же вы думаете делать?
Климов промолчал.