— Держи, — одноногий дядька кинул Юрке и Саньке пяток карасей. Подумал и добавил несколько щучат.
— Жирно больно, — зыркнул паренек.
Мужики взвалили приволочку на плечи и цепочкой направились вниз по берегу. Паренек навьючился их одеждой, связанной в узлы, и побрел следом. А одноногий дядька зашкондылял с корзиной. И не заметил, как из нее выпрыгнул толстый карась. Санька поднял его, карась был тяжелый, он вздрагивал в руке и безголосо разевал рот. Санька взглянул на Юрку, догнал одноногого и бросил карася в корзину.
Они нанизали свою рыбу на гибкий ивовый прут с рогатулькой внизу.
— Килограмм, — заявил Юрка.
— Десять.
— Все равно повезло. Уху будем есть. Мои ахнут!
Солнце стояло уже высоко, отсюда город казался игрушечно близким: прямо над пригорком, скрадывающим дальние холмы, торчали — уже на том берегу — купола церквей и куцая колокольня Алексеевского монастыря.
И тут, казалось, отовсюду раздались вопли и вой, звон и грохот. Плотная туча черных дроздов с громким шелестом ливня просвистела чуть ли не над самыми макушками ребят. Дрозды облепили вишню в ближнем саду, из дома выскочила старуха с тазом и колотушкой. Она тонко заверещала, как раненый заяц, и гулко забарабанила. Дрозды разом взмыли и ринулись в соседний сад, почти что оголив дерево от густо сверкавших ранее красных точек.
— А-а-а-а!.. И-и-и-и-и-и!.. У-у-у-у! — неслось изо всех садов, трещали трещотки, гремели тазы и кастрюли. Кто-то прямо из окна дома затряс веревки с консервными банками, опутавшие весь сад. Дрозды черным смерчем метнулись за речку и притаились в ивняке.
— Во дают! — восхитился Юрка. — А я думал — бомбежка!
Теперь домой Санька повез хозяина велосипеда. Они проехали мимо сапожника, и Юрка нарочно выставил напоказ, для пущей конспирации, кукан с рыбой. Но Три Поросенка даже не поднял головы. Он азартно выколачивал из деревни яйца, которым на базаре цены нет.
Ребята вновь вспомнили про деревянный хлеб и всю дорогу переругивались:
— А ты сам сказал: хлеб, мешок оттопыривается!
— А ты чего ж?!
— А я, а я!..
— А ты, а ты!..
И только в городе они спохватились: Витька!
…Витька сидел на колокольне, как забытый на посту солдат, и глядел в бинокль.
— Ну, как съездилось в Роево село? — не повернув головы, сказал он.
— Мы думали, он хлеб повез, — робко сказал Санька.
— А почему не дрова? Кто же в деревню хлеб возит? Дурьи головы! — Витька по-прежнему не отрывал бинокль от глаз.
— Что ж ты нам не сказал? — по-глупому спросил Юрка, растерявшись от столь простой догадки.
— А я пулемет забыл.
— Какой?.. Зачем? — оторопел Юрка.
— Чтоб вас у моста остановить. Очередью, — Коршун опустил бинокль. — Вкатываю каждому за прогул по тройному дежурству вне очереди, — сказал он, записывая приказ в дневник.
— Почему ж тройное? — вяло заспорил Санька. — Двойное. Ты же только шесть часов отмаячил.
— Могу вам еще по одному вкатить, за тупость, чтоб поумнели, — Витька протянул тетрадку ребятам. — Читайте.
— Да мы уже видели, прогул нам записал, — протянул Юрка. — Ну и ладно! С биноклем-то я сколько хочешь согласен дежурить!
— Вы мои наблюдения посмотрите! — возмутился Витька.
В дневнике было написано:
«8.40 — Пожарин завтракает.
8.50 — Два дурня Ю. и С. следуют на велосипеде за 3 П.
9.00 — П. выходит из дома.
9.14 — Два дурня Ю. и С. едут по мосту за 3 П.
9.25 — П. приходит к ЛТ.
9.30 — Два дурня Ю. и С. гонят по полю за 3 П.
9.32 — ЛТ открывает сарай.
9.48 — Два дурня Ю. и С. продолжают преследование.
9.51 — П. выходит из сарая ЛТ с котомкой.
10.13 — П. лезет по косогору, прячась за кустами.
10.22 — П. проникает с тыла во двор казармы.
10.25.30 сек. — П. тайно отодвигает секретнуюдоску в хлеву 3 П. и забирается внутрь!
10.26–10.30 — Два дурня Ю. и С. теряют и снова берут след. Спросить Ю., когда это его так натаскали в Обществе служебного собаководства?
10.31 — П. тайком вылезает из хлева 3 П. без котомки, задвигает за собой доску и, не хоронясь, уходит домой.
10.33 — Два дурня Ю. и С. гонят в село Роево.
10.44 — Два дурня Ю. и С. беседуют с 3 П. в Роевом селе, интересуясь, что у него в мешке?»
— Мы не интересовались, — пробурчал Юрка. — Мы ему пыль в глаза пускали.
— Читайте дальше, — сурово сказал Витька. «10.46 — Обманув 3 П. какой-то глупостью:
вроде «Мы рыбу приехали ловить!», два дурня Ю. и С. идут к реке. Ха-ха-ха! Без удочек!
10.49–13.40 — Два дурня Ю. и С. плавают, загорают и ловят рыбу бреднем».
— Мы не ловили! — обиделся Юрка. — Мы помогали…
— Читай дальше, — сурово сказал Витька. — А мне рыбки принесли? Не забыли?
— Ага… Ясно, принесли, — взглянули на свой кукан Юрка и Санька.
«13.40–13.58 — Два дурня Ю. и С. ловят ворон на берегу».
— Каких ворон? — виновато сказал Санька. — Мы на дроздов глядели, как они вишни тырят.
«13.58–14.39 — Два дурня Ю. и С. приезжают в город и вспоминают обо мне».
Юрка и Санька мрачно засопели. И ничего не сказали.
«14.45 — Два дурня Ю. и С. поднимаются на НП и узнают, что в лес не возят дрова, а в деревню хлеб».
— Ну, — торжествовал Витька. — Как я все раскусил?
— С биноклем любой бы нас раскусил, — пробурчал Юрка.
— Да при чем тут вы? — Витька постучал пальцем по лбу. — А котомка в хлеву у сапожника?!
Два дурня так сильно переживали свой позор, что не обратили особого внимания на запись о котомке, которую Пожарин спрятал в сарае сапожника.
— Котомка… Котомка? — вдруг ахнул Санька. — Котомка!
— Ты — настоящий Натти Бумпо! — воскликнул Юрка.
Вновь идут по следу
Санька зашел за Юркой, и они вдвоем забрались на колокольню. Рано утром к Саньке заскочил Коршун и наказал: с Пожарина и сапожника глаз не спускать. Вдруг понесут котомку еще куда-то или кто-нибудь зайдет за ней. Мало ли что.
Следить и следить!
Юрка захватил бинокль первым и стал зорко глазеть то на окна Пожарина, то на сарай сапожника.
— А ту котомочку надо бы нам проверить, — внезапно сказал он.
Санька даже расстроился: почему ему самому это раньше не пришло в голову?
— Там и доску можно отодвинуть, — бубнил Юрка, — и в сарай пролезть незаметно.
— Что же ты не пролез незаметно? — поддел его Санька.
— Один?! — изумился тот. — А если б меня Три Поросенка застукал?
— А если б он нас троих заловил? — в тон ему сказал Санька.
— С троими он бы не сладил, — вывернулся Юрка. — А меня одного тюкнул бы по макушке — и кранты. Слышь, я могу сегодня вечером покараулить, а вы туда слазите. В случае чего, свистну.
— Свистеть и я умею. Умный какой!
Юрка ничего не ответил и вновь уткнулся в бинокль…
— Пожарин! — встрепенулся он. — С большой корзиной, а в ней мешок!
— Может, котомка?
— Что я — слепой? Пустой мешок.
Санька перехватил у него бинокль.
Все точно. Пожарин удалялся от парадного казармы с корзиной и мешком.
— Так… Скрытно иди за ним.
— Один? — опять изумился Юрка.
Пришлось спрятать бинокль и идти вдвоем.
К счастью, они не потеряли Пожарина.
Он, не таясь, прошел по главной улице — в сторону, совсем противоположную реке. Значит, не к ЛТ. Миновал стороной толчею рынка и направился к водокачке, ее башня с прорехой от снаряда под крышей монументально вздымалась ввысь.
Санька и Юрка следовали за ним на почтительном расстоянии.
— Опять ходи и ходи, — ворчал Юрка. — Вчера за сапожником, сегодня…
— Сам виноват, — оборвав его, засмеялся Санька. — Ты же его высмотрел.
— А ты и рад. Я… — опять начал было он.
И умолк.
Пожарин скрылся за водокачкой.
Они заспешили следом. У самой башни помедлили и пошли не спеша, как бы мимо, в лес, подступавший здесь к городу.
Но оказалось, и Пожарин шагал в лес, только левее их. Его рубашка мелькнула среди деревьев и исчезла. В лесной чаще прятаться было легко. Друзья осторожно передвигались от ствола к стволу, высматривая уходившего вглубь Пожарина.
— Хорошо бы иметь ученую собаку, — бубнил Юрка, — такую, как в цирке, помнишь?
К ним в город иногда наезжал цирк шапито. На праздничной арене под высоким зеленым шатром однажды показывали умного пуделя, который складывал из кубиков с буквами заданные слова.
— Послали бы собаку за Пожариным, а она бы потом сложила нам кубики: где он был и что делал.
— Не смогла бы. Она только несколько слов знает.
— Что? — даже остановился Юрка. — Ей же сами зрители разные словечки говорили.
— Так это подсадные, — улыбнулся Санька.
— Какие?..
— Помощники дрессировщика. Они заранее подучены. Никому не дают сказать, вперед всех выскакивают!
— Врешь, — оторопел доверчивый Юрка.
— Ты вот пробовал тому пуделю хоть одно словечко загадать?
— Не успел, — насупился Юрка.
— То-то!
— Постой!.. А помнишь, Пожарин приказал слово «дурак» сложить?
— Дурак ты и есть. Его подкупили: думаешь, почему он каждый день в цирк ходил и в первом ряду сидел? Пропускали бесплатно, чтоб нужные вопросы задавал!
— Не знаю, не знаю… А что собаки очень умные, все знают. Если их дрессировать, они… А где Пожарин? — внезапно растерялся Юрка.
— В цирке, — съязвил Санька, вертя головой по сторонам.
Пока спорили, Пожарин пропал.
Уже не скрываясь, они заспешили вперед.
Нигде нет!
— Все ты! Говорящая соба-а-ка… — передразнил Санька.
Лес поредел, и они вышли к заброшенной каменоломне.
Эту каменоломню Санька навсегда запомнил. Столько раз бывал он здесь с пацанами: находил на кусках известняка отпечатки таинственных доисторических растений, окаменелые ракушки с хитрыми завитками; встречали суровые обкатанные валуны, которых притащили сюда древние ледники; копались в россыпях морской гальки, послюнишь голыши — они разноцветно заблестят на солнце…
Ребята считали, что тут можно найти и драгоценные камни — а что, можно! — да только искать не переискать. Они замучили школьного географа своими находками, принося ему обломки, усыпанные сверкающими кристаллами кварца, шпата и даже хрусталя, жадно выпытывая: не алмазы ли, не рубины, не изумруды ли? Он терпеливо объяснял, радуясь их пытливости и понимая, что та каменоломня дает им по истории Земли знаний больше, чем любой учебник. Но, после того как географ стал водить туда классы и там проводить уроки, мальчишки быстро потеряли к