Нужно было уходить, но Кенет медлил. Он не знал, как объяснить побратиму свое появление в спальне, но и покидать Сад Мостов, не повидав побратима, ему тоже не хотелось. Кенет уже совсем было собрался покинуть покои наместника тем же способом, каким пришел, а потом войти через дверь, как все добрые люди ходят, когда за его спиной послышался знакомый голос.
— Вот я все думаю — повесить мне мою личную стражу или просто уволить? — задумчиво протянул Акейро. — А вы, уважаемый брат, что бы посоветовали?
Кенет стремительно обернулся. Акейро просиял радостной улыбкой, шагнул ему навстречу, потом спохватился и отдал положенный по этикету поклон. Кенет поклонился в ответ, стараясь сдержать усмешку: он хотел не поклониться, а сердечно обнять кровного побратима и был уверен, что Акейро тоже хотелось бы не спину гнуть, а выразить свою радость менее официальным образом. Но он знал, что Акейро не может, не умеет иначе выразить свои чувства. Как ни странно, у Кенета после этого церемониального поклона на душе повеселело: его побратим ничуть не переменился, и Кенет испытывал радость от того, что Акейро остался верен себе во всем. Только после разлуки можно в полной мере понять, как она была тяжела. Приучая себя к одиночеству, Кенет даже не смел признаться себе, как ему недоставало мнимой насмешливой холодности наместника Акейро, его милосердных приговоров и немилосердных шуток.
— Вашей личной страже, уважаемый брат, следует выдать двойное жалованье, чтоб не сокрушались, — в тон наместнику ответил Кенет. — Иначе они будут горевать, что не смогли исполнить свой долг и задержать меня, а им бы это не удалось.
— Вот даже как? — произнес Акейро. — Я рад. Я знал, что это случится, но не думал, что так скоро.
Пояснений к словам Акейро не требовалось: он понял, каким образом Кенет миновал стражу и... Он, оказывается, ждал, что рано или поздно это произойдет! Похоже, все были уверены, что Кенет станет магом, — кроме самого Кенета.
— Я ждал вас, — продолжил Акейро. — Хотел было начать поиски...
— У вас что-то случилось? — обеспокоился Кенет.
— У меня? — возмущенно переспросил Акейро тем же тоном, которым некогда между двумя приступами мучительного кашля упрямо требовал у непреклонного Кенета свою печать и деловые бумаги. — Это у вас, достойный брат, случилось.
— По-моему, у меня все в порядке, — возразил Кенет.
— А по-моему, нет, — отрезал Акейро. — Только не говорите мне, что не знаете о награде, объявленной за вашу голову.
О награде... ах да, Кенет же сам отправил Наоки в Сад Мостов.
— Значит, мой друг добрался благополучно? — на всякий случай уточнил Кенет.
— Вполне, — кивнул Акейро. — Весьма многообещающий молодой человек. К тому же я почерпнул от него немало ценных сведений. В том числе и о вас, дорогой брат. Признаться, я немного беспокоился, не получая от вас никаких известий.
Кенет мысленно выругал себя: надолго задерживаться в одном месте магу запрещает устав, но ведь письма писать не запрещает никто! Притом же грамоте обучен — мог бы хоть весточку о себе подать побратиму, поросенок бессовестный! Одно только извиняет подобное небрежение: после смерти отца никто о Кенете не тревожился, никто не беспокоился — вот он и не подумал дать о себе знать.
— Но не обольщайтесь, — вздохнул Акейро, — об императорском указе я узнал вовсе не от него.
Значит, и здесь побывали императорские ищейки!
— Но тогда... — растерялся Кенет, — я должен...
— Ничего вы не должны, — поморщился Акейро. — Еще не хватало, чтобы я позволил посторонним хозяйничать в своем городе. Гонцы, доставившие указ, сидят под замком. И поят их каждый день допьяна, до полного безъязычия. Чтоб забыли, куда явились и зачем, и болтали поменьше.
Кенет едва не засмеялся: Акейро действительно был верен себе до мелочей и с императорскими гонцами управился с той же холодной быстрой решительностью и с тем же бесстрашием, с которыми бросил вызов самому Инсанне.
— Значит, здесь мне ничего не грозит, — с благодарностью произнес Кенет.
Акейро вновь вздохнул.
— Поражаюсь вашей наивности, — усмехнулся он. — Как по-вашему, откуда император знает о вашем существовании?
Кенет промолчал.
— Неоткуда ему знать, — терпеливо разъяснил Акейро. — Он и не знал бы. А кто, как вы считаете, сообщил ему, что есть на свете воин по имени Кенет Деревянный Меч?
Имени Инсанны называть не требовалось, все и так было ясно. Кенет просто угрюмо кивнул.
— И долго вы собираетесь скрываться от того, кто объявил на вас охоту? Смею вас заверить, долго вам не продержаться.
— Я знаю, — нехотя проронил Кенет.
— В этом мире нет места для вас обоих.
— Это я тоже понял, — так же неохотно признал Кенет.
— Вот поэтому я и ждал вашего возвращения. Даже вам будет трудно управиться в одиночку.
Война с Инсанной! Кенет похолодел. Говоря словами самого Акейро, Кенет знал, что это непременно наступит, но не думал, что так скоро. Однако если Акейро считает, что дальнейшее промедление опасно, лучше довериться его совету. В войнах Акейро наверняка разбирается не в пример лучше Кенета.
— Все уже готово, — подтвердил его наихудшие опасения Акейро, — только вас и ждали. Вы прибыли в самую пору.
Так и есть!
Кенет даже спрашивать не стал, откуда Акейро знать, что он и сам решил переведаться с Инсанной, да еще до того, как самого Кенета посетила эта мысль. Его сейчас занимало совсем другое.
— Я даже не знаю, как отблагодарить вас за заботу, — медленно произнес Кенет, — но прямо сейчас я не могу... — Он смешался под пристальным взглядом Акейро и совсем уже неуклюже объяснил: — Я должен наведаться домой... совсем ненадолго, на несколько дней...
— Примите мои извинения, — слегка поклонился Акейро. — Я как-то не подумал, что у вас могут быть родные и близкие. Вы правы, когда хотите на всякий случай проститься с ними.
Кенет вновь ощутил раскаяние: о сердечном прощании с мачехой, Кайрином и ни в чем не повинным Бикки он думал не больше, чем о том, чтобы дать о себе весточку побратиму.
— А еще я хотел бы повидать учителя Аканэ, — смущенно вымолвил Кенет.
— И не только его, — улыбнулся Акейро. — Нет, Аканэ вы увидите не сейчас... и не здесь... как и многих других. Он тоже ждет вас... но совсем в другом месте.
Ну, если судьба Кенета в таких руках, можно и не беспокоиться.
— Навестите родных и возвращайтесь, — сказал Акейро. — Только не задерживайтесь надолго. Я бы на вашем месте медлить не стал.
Кенет кивнул с благодарностью.
— Да, и вот еще, — произнес вдруг Акейро, — едва не забыл... вам ведь наверняка понадобятся деньги, а у вас их нет.
И опять Кенет не успел даже спросить, откуда Акейро знает, что у Кенета с собой ни гроша. Акейро нагнулся, выдвинул из столика потайной ящик и достал оттуда собственный кошелек Кенета, оставленный им на постоялом дворе в Каэне.
— Я знаю, что вы оскорбитесь, если я предложу вам денег, — заместил Акейро, — но уж свой-то кошелек из моих рук, я надеюсь, вы все-таки примете.
— Откуда он у вас? — обалдело спросил Кенет, вертя в руках кошелек.
— Это долгая история, — откровенно засмеялся Акейро. — Его принес мне один человек. Я расскажу вам, когда вернетесь.
Его прощальный поклон был настолько подчеркнуто сухим и церемонным, что Кенету стало ясно: да у него просто сердце разрывается от беспокойства.
— Не тревожьтесь, — хриплым от волнения голосом пообещал Кенет. — Я скоро вернусь.
Он отдал поклон, закрыл глаза, сосредоточился на мыслях о доме и шагнул.
На сей раз Кенет оказался посреди полей, примыкающих к деревне. Именно там он и собирался появиться. Акейро, может, и ждал, что его побратим станет магом, вот и не удивился особенно внезапному его приходу не через дверь — но шагни только Кенет через стену в собственный дом прямехонько из Сада Мостов, и все домочадцы перепугались бы насмерть. А даже если нет — в конце концов, сваливаться на голову ничего не подозревающим людям откуда-нибудь с потолка попросту невежливо. Кенет избрал местом своего появления окраинное поле потому, что там обычно в эту пору ни души не встретишь.
Однако на поле все же кто-то был, хоть Кенет и не сразу заметил его среди высоких колосьев.
— Посевы не топчи, — вынырнул откуда-то из-под колосьев смутно памятный голос.
Кенет улыбнулся и, осторожно раздвигая руками стебли, пошел на звук.
— Кому сказано, Кенет, посевы не топчи. — И вслед за словами наверх вынырнул тот, кто их произнес.
— Я и не топчу, дядюшка Юкет, — улыбнулся Кенет, мигом узнав собеседника.
— Только по шагам тебя и признал, — произнес Юкет, окидывая одобрительным взглядом высокую ладную фигуру в синем хайю. — В лицо небось и не признал бы. Вырос как... вытянулся... и меч у тебя какой большой! Воином, значит, заделался. Не нам чета. Как тебя теперь величать прикажешь — «достопочтенный господин воин»?
Судя по тону, дядюшка Юкет испытал бы крайнее удивление, согласись Кенет быть достопочтенным или каким-нибудь еще господином. Он попросту подтрунивал над сыном старого приятеля, над мальчиком, которому приносил сладкий горох и деревянные лодочки. Даже воссядь Кенет на престол — он все равно останется для дядюшки Юкета тем, прежним мальчиком. Не такой человек дядюшка Юкет, чтобы гнуть спину перед тем, кого шлепал за детские проказы. И это замечательно. Это очень хорошо. До чего же хорошо дома!
— Как звали, так и зовите, дядюшка Юкет, — засмеялся Кенет. — Только мне и недоставало перед вами нос задирать.
— Попробовал бы только, — довольно пробасил Юкет. — Я бы тебя за этот самый нос живо оттрепал.
— До чего же я рад вернуться, — выдохнул Кенет, окидывая окрестность таким нетерпеливым взглядом, словно стремился поскорей увидеть все, что происходило за два года его отсутствия.
— Это хорошо, что ты рад, — усмехнулся Юкет, но как-то невесело. — Вернулся ты, сынок, в самую пору.
— Случилось что, дядюшка Юкет? — встревожился Кенет. Он почти ожидал, что Юкет, как и Акейро, скажет: «Нет, это у тебя случилось». Но сказал дядюшка Юкет совсем другое.