– Никогда не делай так, старшина. Сегодня все обошлось, а в другой раз, если ты так же незаметно ко мне подбираться будешь, с испугу могу и выстрелить, – Смирнов резко вскочил на ноги, развернулся. – И еще. Тебя мама разве не учила, что подслушивать – нехорошо?
– Я вам сюрприз, а вы такой крик, – удивился – развел руками старшина. – Кстати, меня зовут Иваном Фроловичем. Ваши глухари дух дают – весь хутор сбежался! Может, к столу?
– Иван Фролович, значит, – чтобы запомнить, повторил Смирнов. – Вот что, Иван Фролович, иди-ка ты… туда и подготовь все по высшему разряду. А мы погуляем немного и сразу на готовенькое. Компрене?
– Так точно! – откликнулся Иван Фролович и, развернувшись через левое плечо, направился к конторе.
– Это что – мы на канцелярских столах закусывать будем? – удивился Чекунов.
– За конторой пристройка, – объяснил Леха. – Апартаменты для приема гостей.
– А меня позавчера там не принимали, – обиделся Чекунов.
– Так вы по чину не гость, а служивый, – показал московские зубки Леха.
– Леха, быстро! – полушепотом просвистел Смирнов. – Крыса в тот вечер здесь был? Не мнись, не майся, тебе еще старшину догонять, чтобы вне подозрений. Да? Нет?
– Да, – не шепнул даже, прошелестел Леха и ускорил шаг – догонять Ивана Фроловича.
Смирнов тухло и как бы сквозь смотрел на Чекунова. Тот, ошалев от только что полученной информации, до невозможности растопырил глаза и спросил:
– Что делать будем, Александр Иванович?
– По бережку прогуляемся до пристани.
– Людей надо расспрашивать, людей! – в азарте запротестовал Чекунов.
– Нет здесь людей, – грустно сказал Смирнов. – Здесь добровольные зеки, охрана и четверо небожителей, которые ничего не желают знать. На пристань, Витя, на пристань!
– Далась вам эта пристань!
– Кончали Власова где-то там. Не волочить же труп мимо домов и бараков. А так – кончили и быстренько в лодку.
С высокого берега к мосткам пристани вела добротная деревянная лестница. Чекунов ступил на нее и обернулся, ожидая Смирнова. Но подполковник раздумал спускаться к пристани, к лодкам, к воде. Он стоял у эллипсоидной подпалины среди зеленой и сочной травы. Остатки, так сказать, костра для великанов метров пять в длину и метра три в ширину.
– Витя, – позвал Смирнов, – позавчера этот пал здесь был?
– Был, Александр Иванович.
– А откуда он, ты об этом не подумал?
– Ну, солярку разлили нечаянно и, чтобы вони меньше было, подожгли.
– Что разлили и подожгли, ты, безусловно, прав. Вот только не нечаянно. Здесь Власова кастетом по темечку огрели, здесь и штырем проткнули. Кровищи, наверное, было! Кровь-то она в землю впитывается. Цапнешь горсточку земли с травой и на анализ. А дальше ненужные хлопоты: откуда кровь, чья кровь, когда эта кровь пролита? Да зальем мы все это соляркой, подождем, чтобы в землю вошла, да и подожжем к чертовой бабушке! Потом пусть что угодно ищут! Так, Витюша?
– Скорее всего так, Александр Иванович, – и опять за свое: – Что делать будем?
– Ноги, – ответил Смирнов.
– Чего? – не поняв, удивился Чекунов.
– Делать ноги отсюда как можно быстрее. Второе убийство будет, Витя. Если бы знать кого, можно и успеть.
– Нас же на обед ждут. Неудобно, – от полного раскардаша чувств сморозил глупость Чекунов.
Но не было обеда. И в апартаменты их не позвали. У конторы их встретил добродушный Роберт Евангелиевич и вежливо поинтересовался:
– Ну, теперь все осмотрели?
– Все, – коротко подтвердил Смирнов.
– Да, работка у вас, не позавидуешь. И, наверное, опять торопиться надо?
– Надо, Евангелиевич, надо, – согласился Смирнов.
– Вот мы и подумали, что на обед вы у нас не останетесь, нет у вас времени. Но повар успел, он у нас умелец. Глухари на углях за час дошли, – Роберт Евангелиевич обнаружил спрятанную за спиной громадную авоську с двумя свертками в вощеной бумаге. – Будет чем в дороге перекусить.
– Пошли, Чекунов, – скомандовал Смирнов, и они пошли к мотоциклу. С авоськой в руках за ними следовал Воронов.
Чекунов уселся, ударил по газам. Смирнов устроился за его спиной. Воронов положил авоську в коляску и пожелал:
– Счастливого пути!
– Не отравишь нас, вертухай? – спросил Смирнов. Роберт Евангелиевич ответить не успел: обдав его выхлопным дымом, мотоцикл пулей рванул с места.
Когда не стало видно лунной долины, Смирнов спросил:
– Который час? – на свои смотреть было лень.
– Тринадцать двадцать две.
– Когда в Нахте будем?
– Если жать, то где-нибудь в пятнадцать тридцать.
– Тогда жми, Витя.
Смирнов сидел за спиной Чекунова, и ему было удобно говорить в близкое лейтенантовское ухо. Когда дорога стала ровнее, он сказал:
– Ты подставлен ко мне, Витя?
– Не понял вас, Александр Иванович, – не оборачиваясь, ответил Чекунов. Занят был, на дорогу смотрел.
– А что тут понимать. Поземкину о наших поездках подробные отчеты представляешь?
– Рассказываю, если он спрашивает.
– Все?
– В общих чертах.
– О Коммерции доложил?
– Зачем? Я о нашем следственном эксперименте подробно рассказал и все.
– Главное, Витя, о людях, которых я встречаю, никому ничего не говори. Их ведь за встречи со мной и убить могут. Просто так, на всякий случай. Профилактически.
– И Помидора? – ужаснулся Чекунов.
– А Помидора – в первую очередь. Боюсь, засветил я его.
– Кто может его убить?
– Да это просто делается, Витя. Рабочие-то – бывшие зеки. Слово за слово, ножи в руки, кто кого пырнул – поди разберись.
– Что же это делается! – закричал Чекунов.
– Пока не делается. Пока я просто предполагаю, как может быть.
– Я ничего не понимаю, – горестно признался Чекунов. – Что происходит на самом деле?
– Прокручивают страшную, отвратительную и циничную комбинацию, Витя. На карту, видимо, поставлены миллионы, и они не хотят их проигрывать.
– Кто, Александр Иванович?
– Если бы я точно знал. Окружение уже нащупывается, но главные охотники и их настоящая жертва в тени. Я не знаю здешних, вот беда! – Смирнов от избытка чувств кулаком ударил Чекунова по спине. Мотоцикл вильнул.
– Разобьемся, Александр Иванович! – предупредил Чекунов.
– Не разобьемся, Витя. Главное, чтобы ты меня не предал. Предашь – и меня не станет, и от тебя, опять же на всякий случай, избавятся.
Хвастал лейтенант Чекунов. В Нахту они прикатили ровно в четыре, в шестнадцать ноль-ноль, как говорится. Глухарей по-братски разделили. Смирнов готовился к срочному визиту. Но пока умывался, пока переодевался, параллельно с жадностью откусывая громадные куски от отравленного глухаря, пока наводил последний марафет – форма же! – подсыпало к пяти.
Ровно в пять он вошел в приемную районного прокурора Савостинова В. В.
– Владимир Владимирович у себя? – вежливо осведомился он у немолодой и унылой секретарши.
– У него посетитель.
– Не можете ли вы доложить, что подполковник Смирнов просит его принять по очень важному делу?
– Не могу.
Смирнов зло плюхнулся на просительский стул.
Дамочка в слезах вымелась из кабинета. Минут через пятнадцать. Не спросясь, Смирнов рванул в заветную дверь. Владимир Владимирович стоял над столом и освобожденно, разводя в стороны согнутые в локтях руки, потягивался. Ну, и дурак же ты, Смирнов! Не вовремя вошел. Но деваться некуда, начал:
– Здравствуйте, Владимир Владимирович, и извините, ради Бога, за бесцеремонность. Но, как говорится, дела не ждут.
– Дела-то как раз ждут, – уже усевшись за стол, сказал прокурор. – Это люди не ждут.
– Еще раз простите, Владимир Владимирович.
– По какому вопросу ко мне, Александр Иванович?
Не по вопросу, а с разговором. Нет, не получался контакт у столичного в меру раскрепощенного подполковника с молодым еще, а оттого и зажатым, по-провинциальному франтоватым прокурором (все как надо: отглаженный пиджак, застегнутый на все пуговицы, белая крахмальная рубашка, тщательно завязанный бордовый галстук).
– Не по вопросу, Владимир Владимирович, а скорее с вопросами.
– Ну, и… ?
– Что, ну и… ? – разозлился Смирнов.
– Задавайте ваши вопросы, Александр Иванович.
Не получился старт. Нет разгона, разгона нет – легкого, непринужденного, а потом – доверительного…
– По первым впечатлениям у меня складывается мнение, что убийство Власова не есть, как теперь выражаются философы-интеллигенты, самодостаточный акт.
– Я не философ. Можно проще и конкретнее?
– Я считаю, что это убийство из искусственно создаваемой серии, «одно из» …для того, чтобы спрятать, закрыть, замаскировать еще «одно из…», которое для убийц и является истинной целью…
– Слишком сложно для меня, Александр Иванович, – небрежно заметил прокурор. – Одно из, два из, три из… По-моему, версия с местью Ратничкина не так уж и плоха. И, по сути, она разрушает всю вашу умозрительную конструкцию «одно из». Где еще «одно из»?
– Будет, – мрачно пообещал Смирнов.
– Еще вопросы? – прокурор считал, что с первым вопросом покончено.
– Второй вопрос весьма деликатного свойства, Владимир Владимирович. Как я случайно узнал, вы в Нахте – человек новый. И, уж наверное, на нового прокурора в районе, где истинного профессионала на этом месте не было около двух лет, навалилась куча дел. Естественно, основное время у вас отнимает текучка, мелочовка, но позвольте вас спросить ответственно и конфиденциально: за восемь, кажется, месяцев работы здесь вам не довелось ли выйти, если не на само дело, то хотя бы на концы дела, крупного дела, очень крупного дела, за которым могут стоять весьма могущественные фигуры?
– Есть такое понятие – тайна следствия, – индифферентно заметил Владимир Владимирович.
– Господи! – не выдержал, взъярился Смирнов. – Да не о том я! Не нужны мне ваши тайны! Об одном спрашиваю: есть ли хоть малые приметы того, что здесь существует и активно действует преступная организация, постоянно наносящая государству многомиллионный урон?