Не отвечая, Александр Иванович проследовал к пилотской кабине. Бесцеремонно громко постучал в дверь и, не дожидаясь разрешения, распахнул ее.
Экипаж, сидя на своих местах, в безнадеге тупо размышлял. На вход постороннего отреагировал лишь командир. Он поднял голову и грубо распорядился:
— А ну отсюда!
— Я — бывший начальник первого отдела МУРа полковник запаса Смирнов. Могу оказаться вам полезным, — холодно и почти приказно предложил свои услуги Александр Иванович.
— Покиньте кабину. Вам же сказали, — раздраженно высказался второй пилот.
Не желал его слушать Александр Иванович Смирнов. Глядя на командира, он спросил:
— Местным уже сообщили?
— Нет еще, — признался командир.
— Так какого черта расселись?! — вдруг заорал Смирнов. — Свяжитесь с ними и прикажите, чтобы всех, кто ошивается в аэропорту и возле, всех, без исключения, собрали в одно место и изолировали. Быстро, быстро!
Без словесного сопротивления командир, поняв целесообразность предложенного Смирновым, забубнил, стараясь быть спокойным, в микрофон:
— Саид? На борту ЧП. Обнаружен труп иностранного гражданина, убитого во время стоянки. Немедленно собери всех, кто имеется в аэропорту, понимаешь, всех, и не выпускай их никуда, — командир замолк ненадолго, слушая ответное радиоверещание, — у тебя диспетчер, у тебя радист, у тебя кассир, у тебя милиционер с пистолетом. Действуй, действуй, Саид!
— Ну, а теперь в Москву сообщите, — не давая командиру передышки, настойчиво посоветовал Смирнов, — вы ведь еще начальству не докладывали?
— А вам какое дело?! — взорвался второй пилот, но на него не обратили внимания.
— Сейчас доложу, — решился командир, — только прошу вас, товарищ Смирнов, на время переговоров покинуть кабину. Не положено.
— Что ж, раз не положено, так не положено. Об одном прошу: ваше начальство обязательно будет с МВД связываться. Пусть обязательно сообщат, что на борту я, полковник запаса Смирнов Александр Иванович. Не забудьте. Смирнов Александр Иванович.
Когда он шел меж рядов к своему месту, пассажиры, уже почувствовавшие нечто, встревоженно переговаривались. Он сел рядом с Галиной Георгиевной, откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.
— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась Галина Георгиевна.
— Случилось, — подтвердил он, не открывая глаз.
— Что? Что? — предчувствуя ужасное, истерично спросила она.
— Скоро объявят, — невежливо прекратил разговор Александр Иванович.
И, действительно, вскорости противоестественно спокойный голос объявил по радио:
— Командир корабля просит Александра Ивановича Смирнова в пилотскую кабину.
Александр Иванович Смирнов встал и пошел в кабину, на ходу слушая продолжение:
— Граждане пассажиры. На борту нашего самолета скоропостижно скончался следовавший в Сингапур гражданин Нидерландов. Для соблюдения международных норм регистрации смертельного исхода необходимо срочно всем присутствующим на время покинуть салон и вернуться в здание аэропорта…
— Можете действовать, Александр Иванович, — устало сказал командир, — руководство МВД дало свое согласие на ваше участие в предварительном следствии.
— И все?
— Что — и все? — не понял командир.
— Больше они ничего не сообщили? Кто он? Что он? Зачем он?
— Пока нет. Дополнительные сведения обещали дать позднее.
— Все ясно, — догадался сообразительный Смирнов, — часа два будут советоваться со всеми инстанциями, как бы аккуратней сообщить о несчастье в посольство. А дело стоит! Какое тут следствие, когда нет исходных!
— Может, труп посмотрите? — робко посоветовал командир.
— Посмотрю, — вяло согласился Смирнов и, выйдя из кабины в первый класс и осмотревшись, поинтересовался: — А где этот дипломат хренов?
— Всех велено было в аэровокзал… — ответил вышедший за ним командир.
— Ну, да ладно пока… — Смирнов сдернул плед до конца и оглядел покойника целиком.
— Как его? — тихо спросил командир.
— Удавкой сзади.
— А кто? — по инерции задал идиотский вопрос командир.
— Каждый из восьмидесяти пассажиров, каждый из двух десятков околачивавшихся в аэропорту, каждый из экипажа, вы, я! — перечислил Смирнов, продолжая рассматривать мертвое тело. — Покойничек-то левшой был. А я в Шереметьево и не заметил.
— Это почему? — еще раз спросил неугомонный командир.
— Кейс под правой рукой.
— Так и носят в правой.
— Носят, но не приковывают к правой. Приковывают к нерабочей руке, — Смирнов откинул соседнее кресло, приблизился к трупу вплотную и приступил к обыску. Сверху быстро ощупав одежду убитого, он извлек из карманов пальто носовой платок, две упаковки с какими-то медицинскими таблетками, бумажник. Все извлекаемое Смирнов последовательно раскладывал на обеденном столике. Последним был пистолет, который он вытащил из подмышечной сбруи, расположенной справа. Подкинув пистолет на ладони, Смирнов опознал его: «Беретта». Хорошая машинка. — И спрятал «Беретту» во внутренний карман своего пиджака.
— Все? — нетерпеливо поинтересовался командир, ощущавший дискомфорт от обыска трупа.
— Все-то оно все… — начал было Смирнов, и вдруг заметил, что члены экипажа, столпившиеся у дверей кабины, внимательно наблюдают за его действиями. — Для справок мне вполне достаточно вас, командир. А остальным членам экипажа положено быть вместе со всеми.
— Ребята, быстро в порт, — понимая законность упрека, приказал командир.
Члены экипажа без разговоров потопали к выходу.
На этот раз Смирнов обыскивал одежду по всем милицейским правилам, тщательно ощупывая каждую складку, каждый шов.
— Вот они! — сказал он с облегчением и показал командиру соединенные тонкой цепочкой два миниатюрных ключа, — в маленьком кармашке большого кармана прятались!
Он вставил один из ключей в наручники, и замок громко щелкнул, освобождая от оков запястье покойника и рукоятку кейса. Кейс Смирнов поставил на стол, а наручники спрятал себе в боковой карман.
— Что в нем? — спросил про кейс командир.
— К сожалению, я — не Джуна и даже не Аллан Чумак. А в общем интересная зацепочка обнаружилась в связи с ключиками. Интересная… Интересная… — Бормотал Смирнов, усаживаясь рядом с покойником и раскрывая бумажник. — Ты по-голландски сечешь, Сергеич?
— Не секу, — сокрушенно поведал командир.
— Ну, и я не секу, — признался Смирнов и вытащил паспорт, — но все же посмотрим, что здесь.
Предгорная полупустыня сейчас была пустыней. Ни единого человечка вокруг. Смирнов и командир с здоровенной сумкой в безлюдной тишине, не торопясь, шли к аэропорту.
У входа их ожидал местный начальник, который горько пожаловался:
— Ужасно все возмущаются. Кричат, что я незаконно действую.
— Много они понимают в законах, — ворчливо заметил Смирнов. — Опергруппу из района вызвали?
— Вызвал. Через полчаса, наверное, будут.
— Хоп, — одобрил его по-местному Смирнов. — Теперь бы нам помещение изолированное, тогда бы не только хоп, но и тип-топ.
— У меня в кабинете все готово. Там и прямой московский телефон с селектором.
Они втроем вошли в зал ожидания, и зал встретил их недовольным гулом.
— Товарищи граждане, господа, — умоляюще обратился к присутствующим командир, и его тотчас же окружили активисты, желавшие знать всю правду.
Командир и начальник отбивались, а Смирнов прогуливался по залу.
Серый по камерной привычке сидел на полу, спиной привалясь к стене.
— Вы мне нужны, гражданин Серганов, — сказал ему Смирнов.
Серый поднял глаза. Полковник запаса стоял перед ним — ноги расставлены, руки в карманах — и свысока, потому что сверху, смотрел на него. Серый отвернулся, деланно сплюнул на свободное пространство пола и, не глядя на Смирнова, ответил:
— А вы мне не нужны, гражданин Смирнов.
— Пойдем со мной, Серый. Иначе милиционер поведет, — ласково предложил Смирнов.
— Раз такое дело… — Серый, покряхтывая, поднялся и покорно согласился, — тогда пошли.
В кабинете начальника, устроившись за столом и горестно подперев рукой щеку, Смирнов некоторое время рассматривал сидевшего на стуле посреди комнаты Серого, а потом приступил к допросу. С некоторым даже сочувствием:
— К сожалению, меня теперь не устраивает твоя версия насчет помощи из Говноедовки. Поэтому приходится повторно задавать вопрос: откуда у тебя зелененькие, Серый?
Не спешил отвечать гражданин Серганов, он пожелал сам спросить:
— Скоропостижно скончавшегося пришили что ли, начальник?
— Догадливый. Значит, понимаешь, что я на тебя намотать могу?
— Ничего-то ты на меня не намотаешь.
— Даже незаконные валютные операции?
— Даже. Цветные бабки у меня от индея с вашего самолета. Я ему за пятьдесят монет свои рыжие бока забодал. От Буре бока.
— Продешевил, сильно продешевил. С чего бы это?
— Хорошего пойла захотелось. Индея тебе позвать?
— Не надо, раз ты так охотно предлагаешь. С тобой из зоны еще двое. Как они?
— Сявки, — коротко определил своих сотоварищей Серый и встал.
— Я пойду.
— Недалеко, — вкрадчиво разрешил Смирнов. — С баксами, которые ты у стойки показал, считай, разобрались. Но, как говорила девочка со скакалкой из анекдота, — одно другому не мешает. Будь у меня под рукой, Серый.
— Чтобы, если понадобится, этой рукой мне кочан в момент свинтить?
— Именно так.
— Не любишь ты меня, начальник.
— Люблю или не люблю я кусок дерьма на дороге? Он воняет и мешает всем. И потому, как это и не противно, я убираю его.
— Смотри, сорвешь резьбу, пенсионер, — тихо предупредил Серый, плюнул на пол и кирзой растер плевок.
— Ужасно ты меня напугал своими верблюжьими манипуляциями, дешевое фуфло. Иди в зал и жди там, когда я тебя позову. Задача понятна?
Серый резко повернулся, ногой открыл дверь и пошел. В дверях встретился с командиром и начальником, вежливо пропустил их и удалился. Разгоряченный общением с массами командир прямо от дверей решительно потребовал: