Первое, что увидел Шабалин, когда смог осмыслить ситуацию, было довольное лицо Бушуева, который, открыв затвор, показывал ему гильзу и что-то говорил.
— Что? — переспросил Паша, чувствуя, как к нему медленно возвращается звук.
— Я предупреждал! — радостно повторил снайпер, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Два наряда вне очереди! — автоматически вырвалось у ротного.
Артём скорчил недовольное лицо, и Паша добавил ему еще два наряда.
— Точно в круг, — сообщил наводчик.
— А ну, дай попробовать, — Шабалин забрал у стрелка наушники и лёг за винтовку.
На окраине стрелкового поля стоял избитый остов танка Т-55, на котором был открыт командирский люк.
— Башня танка, — сказал Паша.
— Триста шестьдесят два, — доложил дальность наводчик.
— Бушуев, прицел поставь на эту дальность, — попросил Шабалин.
Артём крутанул маховички на одному ему известное количество кликов.
— Есть. На триста пятьдесят. Понижение будет три-четыре сантиметра. Цельтесь в центр люка, не промахнётесь!
— Изыди, — отмахнулся Паша, всё еще слыша звон в ушах.
Наведя марку прицела на центр открытого люка, он поворочался, приобретая устойчивость, попробовал навалиться на винтовку, или как сказал Артём, «забороть» её. Приняв статическое положение, Паша выдохнул и потянул спуск. Крупнокалиберный монстр снова шарахнул едва ли не артиллерийским выстрелом, подняв тучу пыли, однако, еще до пыли Шабалин успел заметить ярко-белый разрыв бронебойно-зажигательной пули в центре люка, а спустя секунду все услышали громкий хлопок разрыва.
Отдача, в целом, не показалась ему запредельной — он ожидал большего. Открыв затвор, поднял с земли гильзу, осмотрел её.
— Пуля весит пятьдесят грамм, — сказал Артём. — При стрельбе по отрытой живой силе нет никаких средств защиты от неё.
— А давайте скальник поставим, и ударим по нему, — предложил лейтенант Хвостов.
Энтузиасты на дальности двести метров поставили валун, размером с грудную клетку среднего человека, под валуном, на безопасном удалении, поставили два смартфона, с включенным режимом видеозаписи. Артём произвел выстрел, и к восторгу всех присутствующих, валун разлетелся на мелкие осколки, не задев, тем не менее, смартфоны.
Кинулись смотреть, восхищаясь мощью оружия.
— Только так, народ, — строго сказал Паша. — В сеть не выкладывать, особисты не дремлют…
— Знамо дело, — пробурчал Борзов, которому органы военной контрразведки уже делали замечание, предупреждение, последнее предупреждение и самое последнее предупреждение за страницу в соцсетях, которую он безостановочно наполнял эпизодами своей военной жизни. — Кто знает, какой объем видео в одноклассники влезает?
— Слава, — укоризненно покачав головой, вздохнул ротный. — Доиграешься!
После возвращения в расположение и чистки оружия, уже поздно вечером Паша вышел из казармы и направился домой. В кармане вдруг он нащупал кусок бумаги, а когда извлёк под свет дорожного фонаря, разглядел визитку казачьего генерала.
— Точно! — вслух сказал Паша, и, набравшись смелости, позвонил.
— Алло, — ответила трубка.
— Сергей Иванович, — сказал Паша. — Я Павел Шабалин, помните, командир снайперской роты… я вам винтовки зимой пристреливал…
— Да, Павел, — ответила трубка. — Помню… чего хотел?
— Хотел нагло попросить о помощи, — сказал Паша, и, понимая момент, добавил: — товарищ генерал-лейтенант…
— Что случилось? — голос собеседника изменился с осторожного до снисходительного.
— Мы уезжаем… эээ… на юг… ну, вы понимаете…
— Не совсем…
— В Саратов…
— Так, в город Саратов, и что?
— Ну, не в тот Саратов, который город, а который южнее…
— Не понимаю.
— В Сирию мы едем, воевать, — плюнув на секретность, сказал Шабалин.
— Ну, надо же, как я сразу не догадался? Какую вы хотите от меня помощь?
— Может, слишком нагло будет…
— Говори.
— Вы нам патронов 338 калибра не подкинете, сколько сможете? Я получил винтовку «Манлихер», а патроны к ней чуть не каждый на счету, и на складах их нету… а винтовка очень хорошая… и точная, почти, как у вас…
— Ты сейчас где?
— Возле бригады.
— Я тут недалеко, сейчас подъеду. Жди!
— Хорошо.
Шабалин прошел через КПП и присел на лавочке автобусной остановки. Ждать долго не пришлось. Черный «Геленваген» остановился через дорогу. Паша подошел к машине.
— Садись, — сказал ему водитель.
Шабалин сел в машину. Поздоровались.
— Тебе когда надо?
— Завтра мы улетаем… утром.
— Магазины уже закрыты, а утром ты уже улетишь. У меня с собой есть две пачки — сорок патронов. Хватит?
— Вполне, — кивнул Паша, обрадованный даже такому результату, мысленно прикидывая стоимость оказанной услуги.
«Генерал» протянул ему две увесистые пачки охотничьих патронов, и вдруг Паша понял их абсолютную бесполезность — у них другая навеска пороха, другой вес пули и баллистический коэффициент — под них нужно специально пристреливать винтовку. А самое главное — пули таких патронов не имеют стального сердечника, а значит, они бесполезны против бронежилетов. Наверное, разочарование было написано у него на лице, так как «генерал» спросил:
— Что не так?
Паша сбивчиво рассказал ему о возникшей проблеме.
— Забирай, — сказал «генерал». — Все равно тебе они нужнее окажутся. Я, может, раз в год стреляю, а тебе пригодятся. И возвращайся назад живым.
— Спасибо, — Паша от души поблагодарил собеседника.
Внезапная тревога, как и ожидалась, была сыграна строго по плану, озвученному однокашником по военному училищу. Прибыв в расположение, Паша достал из сейфа плановую таблицу действий при получении сигнала «Тревога» и некоторое время контролировал действия подчиненных, но парни знали «свой манёвр» твердо, и поправлять никого не пришлось. Вскоре появился командир бригады, который довел до Шабалина приказ на боевое применение на «незнакомом полигоне», согласно которому половина роты во главе с Шабалиным убывала в пункт доподготовки и ожидания, после которого им и предстояло убыть туда, где… где решалась судьба всего мира, как ни крути.
— А там тебя встретит полковник Федяев, — хмуро посмотрев на Пашу, сказал комбриг. — Он уже там… недолго он на Спутнике просидел…
Автоколонной рота, вернее часть роты — всего двадцать человек, прибыла на аэродром, где им предстояло загрузиться в огромный транспортник Ил-76. «Горбатый» уже стоял с открытым чревом. Восемь тонн груза и два десятка морских пехотинцев перекочевали в самолет.
— Ну, бывай, — Паша пожал руку сержанту-контрактнику — старшему автоколонны — ибо никто из командования бригады провожать его на аэродром не поехал.
— Вы там осторожнее, — попросил сержант. — Берегите людей…
— Постараюсь.
Створки грузового люка закрылись. Паша сел на откинутое сиденье, ухватился рукой за какой-то поручень, и вдруг с совершенной ясностью и тоской вдруг подумал, что зря развелся по молодой глупости пару лет назад. Где-то далеко-далеко отсюда, детским сном спит его сын, а папка вот он, движимый приказом, уезжает на войну…
— Я не знаю, когда вам дадут добро на вылет, — майор быстрой походкой шел по городку, и Паша едва поспевал за ним. — Скажите спасибо, что на довольствие вас поставили без документов…
Рота уже двое суток чалилась в брезентовой палатке центральной снайперской школы в условиях полной неопределенности. Никто не мог толком сказать, сколько времени они еще тут пробудут, кто руководит всем этим бардаком, и кто хотя бы может дать разрешение на выход отсюда — с территории Центра. Ибо там, в Москве, что была в часе езды, Пашу ждало несколько однокашников по училищу, более удачно сложивших свою военную карьеру и теперь проходящих службу в кремлёвском военном округе.
— А где начальник школы?
— Там, — отмахнулся майор.
— А его зам?
— В отпуске.
— Здесь вообще, кто-то решает вопросы? — Паша дернул майора за рукав и тот остановился.
— Кто-то решает. А вот цепляться за меня не надо! — он грозно посмотрел на старшего лейтенанта, пытаясь вызвать в нём испуг и чинопочитание. — Вы сами должны твёрдо знать, кто ваш куратор!
— Своих кураторов я знаю, — сказал Паша. — Но у нас на въезде забрали все телефоны, и я не могу сообщить ему о сложившемся положении!
— Это не мои проблемы!
Майор резко повернулся и чуть не побежал, показывая свою занятость.
Шабалин остановился и осмотрелся. Навстречу к нему шёл капитан в модном «мультикаме» и улыбался.
— Паша, ты чего разбушевался? — крикнул он издали.
Шабалин пару мгновений смотрел на идущего, после чего бросился обниматься — это был один из однокашников, который, по слухам, очень скоро после выпуска перешел служить в «Студенческий строительный отряд».
— Саня, ты здесь?
— Да, — кивнул однокашник. — Обретаюсь на службе РАВ. А ты, какими судьбами здесь?
— Да вот, проездом в песочницу. Телефоны забрали, своим доложить не могу. А здесь бардак какой-то…
— Не бардак, — Саня поднял вверх палец. — А отсутствие командования!
— А где оно? — машинально спросил Паша.
— Дальние рубежи организовывает, — усмехнулся Саня. — Пошли ко мне в кабинет, обсудим ситуацию, может, и помогу чем.
В кабинете на столе образовалась бутылка коньяка, и Паша вкратце изложил свою беду: отсутствие понимания кто есть кто, и куда бежать в случае чего.
— На довольствие поставили, — сказал назидательно Саня, — и радуйся. План-то какой-то есть, просто он никому не ведом, вот и кажется, что бардак. Но ты не переживай — в аккурат под какой-нибудь замес вас отсюда туда направят. Пока не дергают — сиди, жри тушняк и радуйся. Хочешь, впишу вас в план на стрельбу — хоть каждый день стреляй на полигоне.
— Весело, — хмыкнул Паша. — А пострелять — это идея. У тебя все виды боеприпасов есть?
— Ты сейчас на католические патроны намекаешь? — с усмешкой спросил Саня. — Этих да, в войска практически не дают… у всех голод… зачем было австрийские винтовки пехотным снайперам выдавать, если с патронами напряг?