И сразу станут цифрой «двести» духи все в окрест
Прицельной марки тонкий крестик
Вмиг на них поставит жирный крест!
Шабалин из новостей и уже побывавших здесь офицеров слышал, что основную работу в этой войне здесь выполняла бомбардировочная авиация, которая летала денно и нощно, в любых погодных условиях, не давая продыху врагу и создавая эффект постоянного присутствия в любой точке театра боевых действий. Наверное, можно будет привыкнуть спать под такой грохот турбин, но пока Шабалин себе этого еще не представлял.
Офицеры роты, завершив разгрузку, тоже повалились на койки в огороженном углу. Кто-то даже захрапел — до очередного реактивного грома.
Федяев забрал Пашу, как и обещал, и повез в штаб группировки. Там было всё чинно и размеренно, никакой суеты и преисполненной героизма собственной значимости — каждый делал своё дело, и самое главное — никому не было никакого дела до вновь прибывшего старшего лейтенанта морской пехоты.
Бросив на входе «это со мной», полковник провел ротного в коридор, где распологались разведчики. Вдвоем они прошли в кабинет начальника разведки группировки полковника Седова, который буквально перед их носом распустил совещание и имел озабоченный вид.
— Здравия желаю, — представился Паша. — Командир стрелковой роты снайперов Тихоокеанского флота старший лейтенант Шабалин!
Седов мгновенно сбросил с лица свою озабоченность, и встав из-за стола, шагнул навстречу:
— Как изменился-то, Пашка!
Он крепко прижал Шабалина к себе, похлопав по спине, потом долго тряс руку.
— Отец-то знает, что ты сюда поехал? — заботливо спросил он.
Когда Шабалин-старший командовал ротой в бригаде морской пехоты, Седов был у него заместителем, и конечно, был вхож в семью, и хорошо знал сына своего сослуживца и друга.
— Знает, конечно, — кивнул Паша. — Своими советами мне все мозги вынес в последние дни.
— Снайперские роты находятся в моем оперативном подчинении, — сказал Седов. — Поэтому именно я буду предлагать оперативному отделу, какие ставить тебе боевые задачи.
Седов прикрыл дверь на замок, кивнул Федяеву, и тот, видимо зная что и где расположено, быстро открыл шкаф, достал оттуда початую бутылку коньяка и три рюмочки. Разлил. Чокнулись.
— Нам сказали, — вставил Паша. — Что на территории базы пить нельзя под угрозой отправки на родину.
— Вот за это и тост! — усмехнулся Седов, а намахнув, добавил: — Мы, разведчики, если без палева, то можем…
Потом появилось кофе, и полковник быстро начал вводить Шабалина в курс дела, в процессе чего Паша понял, что был бы на его месте сейчас другой человек, ему бы не оказывали столько почестей и внимания.
— Вот здесь, — Седов в одной руке держал кружку с кофе, в другой указку — которой водил по висящей на стене карте Сирии, — находятся основные группировки сухопутных войск садыков, вот здесь иранцы, тут «хезболла», тут «игиловцы», тут еще всякой твари по паре, вот здесь, здесь и здесь — наши оперативные войсковые группировки. Тебе предстоит убыть в расположение ОГ «Пальмира». Там сейчас обстановка тревожная — по данным действующих органов разведки эти твари, которые мирно жить не хотят, снова готовят наступление на город, так как его удержание гарантирует контроль над огромной территорией и выходами на Дэйр-Эз-Зор. У нас там сейчас есть батальонная тактическая группа, гаубичный дивизион Д-30, реактивная батарея «Торнадо-Град», рота снайперов, взвод разведывательных беспилотников, пост радиоразведки, агентурная группа, группа ССО, ну и еще по мелочи. Ты меняешь снайперов, и по плану у нас на следующей неделе начнется выдвижение на восточное направление, для последовательного овладения всей дорогой на Дэйр-Эз-Зор. Будем готовить решительное наступление на восток. Там и проявишь свои навыки. Это если в ближайшее время духи не осмелятся снова сунуться на Пальмиру, как два месяца назад. Если бы не «музыканты», которые снова отбили у духов Пальмиру, прямо скажу, огромной ценой, сейчас бы мы там своих сил не имели…
— «Музыканты»? — удивленно спросил Паша.
— Наёмники, — пояснил Седов. — Частная военная компания «Меч», руководитель которой имеет «музыкальную» фамилию. Ну, тебе еще предстоит с ними поработать. В большинстве своём это бывшие профессиональные военные, так что взаимопонимание и взаимодействие у нас налажено неплохо. Советую отношения с ними не портить, а наоборот — всячески помогать. Они же вместо нашей пехоты в основном работают, и в отличие от армии, работают в прямом огневом контакте с боевиками. Отсюда и потери у них большие… о которых в России говорить не принято.
— Ясно, — кивнул Паша.
— В общем, смотри, ситуация сейчас такая — если до нового года Дэйр-Эз-Зор не возьмем, война перейдёт в бесконечность. Если возьмём, тогда военные задачи в Сирии можно сказать, что будут выполнены. Ну, если наши партнеры из Пиндостана ничего в ответ не придумают.
— От них есть противодействие? — спросил Шабалин.
— Локально — бывает. «Томагавками» наносят с моря удары по сирийским объектам, позволяя нашим рэбовцам тренировать расчеты и вырабатывать тактику противодействия. Иногда мы фиксируем стычки между «Мечом» и «Академи» — их наёмниками, бывшим «Блэкуотером». Но это так, зубы показали друг другу и разбежались. Крупных заруб пока не было. Хотя и мы иногда им забомбим пару-тройку инструкторов в составе уничтожаемых бандформирований, иногда они нам подгадят, как например, недавний минометный обстрел мобильного госпиталя, когда две наши девочки погибли, из 35-й армии. Но мы им за это сполна отомстили… коллеги твои постарались.
Федяев тем временем налил еще по одной, и предложил офицерам.
Седов отвлекся, взял рюмочку, и кивнув Паше, сказал тост:
— Успехов тебе, старлей! Не посрами отца своего и деда!
— Не посрамим, — ответил Паша, быстро осушив рюмку, ощутив, как приятная жидкость обожгла глотку и провалилась куда-то глубже.
Седов снова взял указку, и некоторое время водил ей по карте:
— В настоящее время принято так: в воздухе в режиме дежурной пары постоянно висит два бомбера. По запросу с земли, они получают целеуказание, выходят на цель и наносят бомбовый удар. Обычно с момента доклада координат цели на центр боевого управления, до её накрытия проходит не более пятнадцати — двадцати минут. А то и быстрее. Твоя, снайпер, основная сила будет не в винтовке, а в целеуказании авиаторам или Богам войны, которые прикроют тебя на радиус своего действительного огня. В твоём случае это пятнадцать километров для ствольных систем и сорок для реактивных. Как показывает практика, имея при себе исправные средства связи, и навыки в определении координат, тебе ничего существенного угрожать не может, а сам ты получаешь возможность уничтожать в пределах указанных дальностей практически любую цель. Но шлем и бронежилет при этом снимать совершенно ни к чему!
Седов улыбнулся.
В выписке из боевого распоряжения командующего группировкой на боевое применение стрелковой роты снайперов было указано оказание огневой поддержки подразделениям сирийской армии, боевое охранение пунктов дислокации российских подразделений и выполнение специальных задач, суть которых распоряжением не раскрывалась и должна была уточняться ежедневными боевыми приказами начальника оперативной группировки «Пальмира».
— На месте узнаешь, — усмехнулся Седов. — А теперь ступай к своим головорезам, через два дня на Пальмиру идёт колонна, твоей роте выделяется три грузовика. На месте в своё распоряжение получишь три «Тигра».
Вернувшись в «Тринадцатый район», Шабалин собрал офицеров и пересказал им всё то, что услышал в кабинете начальника разведки группировки. Лица офицеров отражали недостижимую в пункте постоянной дислокации сосредоточенность и ответственность.
— Завтра утром я иду в группировку на совещание, — многозначительно подняв вверх палец, сообщил Шабалин. — Там получу все остальные указания. Ну, а пока, можем немного расслабиться — эНэР предупредил, что вновь прибывших в первый день обычно никто не трогает и мозг не выносит. У нас там что-то осталось?
— То, что военная полиция пощадила, да в «секретных» ящиках немного припасено… — отозвался Миша Хвостов.
— Тогда Миша, организуешь стол, остальные ему помогают, а я пошел соседей приглашу.
Паша вышел из палатки и направился к той, от которой к нему подходили офицеры ССО. У палатки никого не было, и он рискнул заглянуть вовнутрь. Там он увидел точно такие же койки, как и в его палатке — а как могло быть иначе в типовом палаточном городке? На койках вповалку лежали человек десять в весьма дорогом снаряжении. Да по углам стояли совершенно шикарные рюкзаки и много о чем говорящие (знающим людям) кофры и контейнеры.
— Змей! — громко позвал Паша.
— А?
С одной из коек подскочил недавний собеседник.
— Пошли к нам, посидим.
— Ага, — он спустил ноги на пол, натянул тапочки, толкнул рядом лежащего, и громко позвал: — Гасан, Бурый, подъём! Бача, возьми пару пайков, минералку и бананы!
Паша вышел из палатки, удивляясь, почему его не пристрелили — ибо он был в достаточной мере наслышан о нравах бойцов «студенческих строительных отрядов», во многом, впрочем, обусловленных всего лишь мифами и легендами ими же самими раздуваемыми.
Через минуту из палатки вышли четверо заспанных офицеров, чуть младше Шабалина возрастом, но, очевидно, не званиями — разглядев Пашины старлеевские погоны, они приосанились и развернули плечи.
В огороженном закутке уже все было готово: Миша Хвостов, командир второго взвода Денис Стешин и заместитель Шабалина Олег Шевчук уже сидели вокруг импровизированного стола. Перезнакомились — Паша и его офицеры назвали имена, а гости снова — толи клички, толи радиопозывные.
— А отчество у тебя, — Денис плечом несильно толкнул Змея, — не Горыныч, часом?
Выходка, в общем, была слишком наглая, но нужная — мужской коллектив в одно мгновение мог определить сейчас, как они будут разговаривать дальше. Мол, вы, СэСэОшники, крутые такие, но и мы, морская пехота, не лыком шиты.