Бурый замолчал, нагнетая интерес.
— Ну и? — нетерпеливо спросил Миша.
— В общем, подхожу я к этому деду. Показываю десять баксов и тычу пальцем в паранджу. А сам уже разглядел эту паранджу — точно, есть в ней отверстие. Как раз требуемого диаметра. Дед кивает, соглашается. Показывает, чтобы я зашел за заборчик, мол, там всё состоится. Пошел я туда, а девочка эта передо мной идёт. И кособоко так идёт, с ноги на ногу переваливается. Я еще подумал, что походку такую где-то уже видел. Заходим мы за забор, девочка садится на стульчик — а там и стульчик уже был. И показывает руками, мол, доставай, что там у тебя есть. Я полез было доставать, и тут меня как молнией ударило — вспомнил я, где такую походку видел. Во дворе, где я детство провел, жил у нас карлик. Коротконогий такой. Вот он так и вышагивал — перекатывался с ноги на ногу. А тут эта девочка — в халате до ног, да в парандже — и черт его знает, кто там на самом деле — девочка ли вообще…
Бурый снова прервал рассказ, подав знак, чтобы наполнили рюмки.
— За что пьём? — спросил Змей.
— Давай за наблюдательность, — предложил Бурый.
Выпив, он поставил стальную рюмку на ящик, который играл роль импровизированного стола, и сделав мрачное лицо, продолжил:
— Я так быстро еще никогда не бегал! Прибежал в палатку, отдышался. Меня там еще трясло долго. Соратники думали, что у меня белочка. И вообще, я этому прапору хотел рожу набить, но он куда-то подевался, гад. Я когда паранджу сорвал с неё, там никакой девочки не оказалось. Там был второй дедушка. Только карлик. И беззубый.
Бурый, без тени смеха на своём лице, осмотрел собеседников.
Офицеры уже не могли смеяться и просто молча катались — кто по койкам, кто по полу.
«Подсолнухи» ушли далеко заполночь, знатно обогатив знания вновь прибывших снайперов. А морпехи завалились спать — впереди у них была война.
Глава 7
Утром, позавтракав, Паша направился к Федяеву. Тот предложил поприсутствовать на утреннем совещании в штабе группировки, куда собирались штабные отделы и службы, командиры некоторых оперативных группировок, представители подразделений разведки, ПВО, ВКС, флота, советнического аппарата и частной военной компании «Меч».
— За полчаса узнаешь и прочувствуешь всё, что здесь происходит, — усмехнулся Валера. — Только сядем на задних рядах, чтобы командующий тебя сразу не узрел. А то может вопрос задать, кто этот новый офицер. И на Родину тут же отправит — он это любит.
— Может, не надо? — с тоской спросил Паша.
— Надо, — уверенно кивнул Федяев. — Иначе ты не прочувствуешь дух этой войны…
Ежедневное расширенное совещание, которое проводил командующий группировкой генерал-полковник Сурин, проводилось в конференц-зале Центра боевого управления, специально оборудованном для подобных мероприятий — несколько больших экранов во всю стену, карта боевой обстановки, проектор, видео-конференц-связь. Здесь находилось порядка сорока офицеров и генералов, лица которых, вопреки представлению Паши Шабалина, совершенно не были преисполнены героизмом от осознания грандиозности и значимости выполняемой задачи — они отражали лишь усталость, недосып и тривиальность военного бытия. Федяев и Паша пристроились в последних рядах мерно галдящего зала, и практически сразу кто-то громко подал команду:
— Товарищи офицеры!
Начальник штаба тут же громко повторил:
— Товарищи офицеры!
Загремели стулья, все встали и вытянулись по стойке «смирно». В помещение быстрой походкой вошел командующий, махнул рукой, мол, садитесь, и еще не дойдя до своего места в углу зала, на ходу начал громко выражать свои эмоции:
— Вы все — бездельники и тунеядцы! Сказал бы резче, да воспитание не позволяет! В преддверии главной, можно сказать, самой важной войсковой операции, у нас никто ничего не делает и не хочет делать! У меня складывается такое чувство, что каждый из вас только и занят тем, что всемерно уклоняется от выполнения своих профессиональных обязанностей! Бесконечный бардак — иначе нельзя охарактеризовать внутреннее состояние штаба группировки! Никакого взаимодействия между структурами! Планирование, в том виде в каком оно должно быть — отсутствует как класс! Как? Объясните мне, как мы при такой беспечной организации ещё способны побеждать этих босоногих обезьян? Кровью несчастных этих мальчиков из ССО? Морем крови «частников» из штурмовых отрядов «Меча»? А если завтра «частники» перестанут с нами работать, кто тогда будет города брать? Садыки? Иранцы? Китайцы? Да вертели они нас как хотели!
Генерал-полковник грузно рухнул на своё место в углу зала, откуда ему было видно и экраны и карты с боевой обстановкой, перевел дух, осмотрел подчиненных и, на мгновение оттянув пальцем ворот кителя, продолжил:
— Кто мне объяснит, откуда взялся этот бесконечно компетентный и проницательно толковый полководец, который вчера с одним водителем, без боевого прикрытия, без авиационного сопровождения, поехал на рекогносцировку в район предстоящей операции? Секретоноситель, на минуточку! Он что, считает, что большие звезды на его погонах являются гарантией его физической неприкосновенности, и его кишки не намотает на провода при подрыве? Или что эти босоногие обезьяны его в плен не возьмут, и все наши грандиозные планы не выведают? Чей это полковник?
— Мой, товарищ командующий, — в первом ряду поднялся молодой генерал-майор, руководитель одной из оперативных группировок.
— Конечно, сейчас вы скажете, что это была его самодеятельность, и вы никакого отношения не имеете к такому бесконтрольному поведению ваших подчиненных, так, генерал? — Сурин сверкал глазами и срывался на повышенные тона.
Присутствующие сидели тихо, стараясь не встречаться взглядами с командующим, который разошелся в справедливом гневе.
— Он мне докладывал о своем намерении… — ответил генерал-майор, потупив взор. — Но разрешения я не давал.
— А инструктаж вы ему давно проводили, по мерам безопасности? Давно вы ему напоминали о моём приказе, о недопустимости выхода за пределы охраняемых зон?
— Ежедневно доводим, товарищ генерал, — отозвался ответчик.
— Так, — генерал-полковник утратил к этой теме интерес, и остановил свой взгляд на начальнике разведки: — Седов!
Главный разведчик группировки, сидящий за столиком сбоку, в ряду руководителей отделов и служб штаба группировки, мгновенно встал.
— Может быть, вы мне самому прикажете выдвинуться в интересующий район для сбора информации? Почему ваши подчиненные разведывательные органы столь героически бездействуют?
Седов промолчал, считая возможным вначале понять, о чем дальше пойдет речь, а уж потом как-то реагировать. Командующий не заставил себя долго ждать.
— Что вы молчите? У вас под носом происходит черт знает что, а вы этим носом даже не поведёте. Духи скоро по расположению авиабазы будут ходить как по Арбату, а вы мне так и будете продолжать докладывать, что «наличие в назначенном районе вооруженных групп не установлено», так?
— Товарищ генерал… — сказал Седов для того, чтобы хотя бы не молчать. — Мы провели… — но тут его перебили.
— Результат где, полковник? — Сурин поднялся со стула и уперся руками в стол. — Разведка уже три дня не может дать объективную картину обстановки, складывающейся в районе предстоящей операции! Я вчера просил вас активизировать действия подчиненных органов, но вы, как я вижу, проявив преступную халатность и непонимание значимости момента, успешно проигнорировали мою просьбу, положив, как получается, на меня с пробором. Без вашей информации оперативный отдел топчется на месте, не имея возможности дать все расчеты на операцию! Плановую таблицу боя они заполнить не могут, так как от вас нет разведданных! А операцию, из-за вас, я срывать не намерен! Если в установленное время информации не будет, операторы проведут расчеты на основании имеющихся предположений, и тогда я вас лично посажу в передовой дозор — будете в боевых порядках наступающих батальонов вести визуальную разведку противника — чтобы до глубины души прочувствовали всю ценность информации в данный момент времени! Разведку боем будете вести, другой вариант я вам предложить не смогу!
— Товарищ генерал, — полковник Седов дерзко посмотрел на командующего. — Утром КРЦ представил мне выводы по обстановке, документ передан операторам. Насколько я знаю, оперативный отдел уже использует полученные данные в своей работе. Со своей стороны докладываю, что разведкой вскрыта вся система обороны игиловцев, установлены места расположения командных пунктов, мест хранения боезапаса, установлена численность противостоящих формирований, определены маршруты подхода резервов и их примерная численность. Радиосеть боевиков вскрыта и контролируется полностью. Полковник Седов доклад закончил. Разрешите принять замечания?
Командующий сверкнул глазами:
— Ведь можете, полковник! Можете, когда захотите!
Сурин, успокоившись, наконец-то повернулся к дежурному генералу, который застыл в готовности к докладу. Помощник оперативного дежурного понял, что первичный «разнос» закончен, и можно приступать к работе — щелкнул кнопкой мыши ноутбука, и на большом экране появились слайды с таблицами.
— Разрешите начать доклад? — спросил дежурный генерал.
— Начинай, — кивнул командующий.
— За вчерашние сутки изменений в боевом численном составе группировки не произошло. За минувшую ночь имели место следующие происшествия и провокационные действия противника: в зоне ответственности оперативной группировки «Алеппо» противник предпринял попытку прорыва через блокпост номер двадцать силами до взвода пехоты, огнём дежурного подразделения попытка прорыва пресечена. Отличился сержант Онуфриев, огнем из пулемета лично уничтоживший шесть боевиков. Общие потери противника устанавливаются, с нашей стороны потерь не имеется. В зоне ответственности оперативной группировки «Акербат» боевиками осуществлён прорыв двумя вооруженными пикапами через линию соприкосновения сторон. Машины смогли углубиться на двадцать километров, но в дальнейшем остановлены ударом с воздуха дежурной парой бомбардировщиков Су-24. В группировке «Горная» в ночное время при помощи разведывательного беспилотника было обнаружено скопление и перемещение живой силы, по которой нанесен удар гаубичной батареей капитана Сидорчука. Скопление живой силы рассеяно, расход составил сорок шесть осколочно-фугасных снарядов.