пинку сиденья — водитель дал по газам, и броневик чуть не прыгнул вперед, проехав прямо по небольшой воронке, образовавшейся от взрыва.
— На дорогу, — крикнул Паша.
Происходящее не казалось ему сейчас чем-то страшным. Конечно, получить мину в крышу броневика означало немедленную гибель, но это не пугало, а лишь заставляло действовать — подавать команды водителю и таращить глаза в окна, наблюдая за обстановкой.
Водитель вывернул руль, чтобы вписаться в поворот и попасть в разрыв защитного вала, однако довернуть до конца не смог, и машина несколько метров прошла правыми колесами по косогору, вызвав внутри салона падение незакрепленного имущества и маты пассажиров.
— Не дрова везешь! — Борзов нашел в себе силы юморить, хватаясь за поручни. — Осторожнее там!
— Главное — вырваться, — крикнул Барченко.
— Вырвемся, — отозвался водитель.
«Тигр» выбрался на дорогу, второй шел следом. Машины стали набирать скорость, уходя от взрывов, накрывающих опорный пункт.
— Кранты «опорнику», — резюмировал Паша.
— Да не… — отозвался Игорь. — У них там всё налажено и привычно. Садыки сейчас по норам сидят, да по броне — минометный обстрел им не сильно страшен. Ну, если сразу кого не убило… сейчас увидят, откуда бьют, и из танка «ответку» организуют.
И точно, сзади громко ухнула танковая пушка.
По большому счету испугаться никто не успел — броневики быстро вырвались из зоны обстрела, а по движущейся цели минометы стрелять не способны. Никто не был ранен, и поэтому начали острить, радуясь удачному стечению обстоятельств. Водителю дружно предъявили за попытку перевернуть машину, на что тот, зубоскаля, заявил о готовности повторить манёвр с более печальным для всех исходом.
Барченко вышел по связи на ЦБУ и сообщил об обстреле. Пока бронегруппа неслась к элеватору, разведчики вывели беспилотник в предполагаемый район нахождения минометов противника, который и обнаружил с воздуха два пикапа с двумя минометными расчетами. Те, в свою очередь, быстро выпустив по «опорникам» по десятку мин, в момент обнаружения уже грузили минометы в машины. Решение накрыть их огнем артиллерии было отменено — стрельбу враги закончили, сиюминутной опасности уже не представляли, и разведчики решили посмотреть, куда направятся пикапы — да и дальность в двенадцать километров от гаубичной батареи до цели не гарантировала быстрого и точного поражения. К моменту прибытия начальника разведки группировки на элеватор, разведчикам уже было о чем докладывать.
— Я новый источник обнаружил в эфире сразу, как вы уехали, — сказал Вадим. — Он тоже держал связь с Эль-Талилом, потом встал в трех километрах от семнадцатого «опорника». Очевидно, это и есть минометчики. Сейчас они вот здесь…
Курсором Вадим показал на экране ноутбука участок местности, где можно было разглядеть крышу какого-то строения.
— Два километра северо-западнее Эль-Талила, — пояснил он. — Со снайперского поста в приборы наблюдения видно, я поднимался, смотрел.
— Давайте вломим, товарищ подполковник, — оживился Шабалин. — Арта достанет на пределе дальности.
— Вломим, но не артой, — ответил Барченко. — Пошли…
Они вышли из аппаратной и направились к снайперскому посту.
— Вот теперь покажешь, чему тебя учили, — научал по пути начальник разведки. — Утром на совещании ты получил данные для работы со взаимодействующими силами?
— Да, — кивнул Паша, автоматически доставая из кармана блокнот, в котором были рукой вписаны позывные и остальные условные сигналы боевого управления на этот день.
— Ну, вот и отлично. Покажем духам, что значит «технологическое превосходство».
На снайперском посту в числе прочих приборов находился лазерный прибор разведки и целеуказания, соединенный по закрытому каналу связи с единой системой боевого управления. Помимо возможности измерять дальность лазерным лучом, прибор был оснащен системой спутникового позиционирования и электронным компасом, что и делало этот прибор важным элементом сетецентрической войны, тактику которой помимо всего прочего, нарабатывала в Сирии российская армия.
Шабалин с минуту рассматривал строение, откуда радиоразведкой была засечена работа вражеской радиостанции. Обычный одноэтажный дом, с трех сторон обнесенный невысокой каменной стеной. Машин видно не было, или они были уже замаскированы, или стояли, прикрытые от наблюдателя корпусом строения.
Паша нажал на приборе кнопку и тут же в окуляре увидел результат измерения: дальность, направление, свои координаты стояния, координаты стояния цели. Вся информация ушла на ЦБУ, откуда запросили характер цели и подтверждение на удар.
Паша обернулся на Барченко. Тот развел руками, мол, сам начал, сам и заканчивай.
— Цель — одиноко стоящее каменное здание, радом два пикапа с минометами, живая сила до восьми человек. Удар подтверждаю, — Паша отрезал пути к отступлению. — Ну, с богом!
— А что так мало сказал? — улыбнулся Игорь. — Надо было говорить, что тридцать. У нас сейчас все так делают…
Сарказм был понятен — чем больше скажешь, тем больше уничтоженного врага будет записано в служебно-боевую характеристику, что самым положительным образом должно будет в будущем отразиться на карьере и наградах, но Паша не готов был еще к подобным военным шуткам.
— Интересно, чем ударят? — спросил Денис, стоявший у Паши за спиной.
— А вон, смотрите… — Барченко смотрел куда-то вверх.
Шабалин поднял голову — высоко в небе мелькнули две далёкие тени.
— Дежурная пара, — пояснил начальник разведки. — За вылет успевают отработать несколько заявок от наземных войск… не мы у них первые, не мы последние!
— Бинокль дайте! — потребовал Шабалин.
Ему протянули бинокль, и вскоре Паша разглядел двух «утят», разворачивающихся для атаки. Зрелище было грандиозным и впечатлительным — с земли бомбардировщики казались размытыми пятнами, в бинокль же был различим тип самолетов и их неземная красота. Паша откровенно восторгался зрелищем, наблюдая, как стремительные сорокатонные монстры, едва не касаясь друг друга законцовками своих крыльев, выполнили разворот и легли на боевой курс.
— Ну, держите подарок, блохастые бармалеи, — весело сказал начальник разведки оперативной группировки. — До встречи в раю.
— У нас с ними будет разный рай, — уверенно предположил Паша.
В этот момент от самолетов отделились четыре точки, которые быстро неслись к земле. «Утята» эффектно отвернули в сторону, словно результаты бомбометания их совершенно не интересовали. Впрочем, наверное, так оно и было. Вниз неслись четыре «пятисотки», которые гарантировали выполнение задачи даже при небольшом промахе.
Паше показалось, или так оно и было — самолеты покачали крыльями.
Очевидно, боевики тоже вели наблюдение за небом — из здания выбежали два человека, и со всех ног понеслись прочь. Но судьба их была уже предначертана — уж слишком мощные заряды летели к земле.
— А смысл бежать-то, — злобно заметил Шабалин, глядя на боевиков, отчаянно пытающихся спастись. — Лучше молитесь…
В этот момент четыре точки достигли земли, и дом полыхнул огромной вспышкой, поднявшей массу пыли и обломков здания. Мелькнула сферообразная ударная волна, быстро расходящаяся из центра взрыва в разные стороны на многие сотни метров, по ходу своего движения уничтожая всё живое невыносимым скачком воздушного давления.
Шабалин вдруг усмехнулся, непроизвольно сравнив лично прочувствованную ударную волну от взрыва 82-мм минометной мины с ударной волной от взрыва четырех пятисоткилограммовых авиабомб. Полчаса назад ударная волна от взрыва мины показалась Паше чуть ли не убийственной, и он искренне верил, что от смерти спасло его только чудо. Сейчас он воочию увидел, что такое настоящая ударная волна, от серьезного «средства поражения», в сравнении с которой взрыв мины оказался безобидным хлопком новогодней петарды.
— Мне нужны результаты удара! — Барченко связался с пунктом управления беспилотниками.
— Сейчас бы сгонять туда, — мечтательно сказал Стешин.
— Шузы снять? — усмехнулся Шабалин, соглашаясь с желанием своего взводника, но не зная, насколько оно уместно в этой ситуации.
— Сгонять хочешь? — спросил Барченко.
— Ну, так, — неопределенно отмахнулся Денис, ожидая от начальника разведки тираду проклятий ввиду доведенного накануне приказа командующего, запрещающего личному составу группировки выходить за линию опорных пунктов.
— Было бы неплохо, — сказал Игорь. — Сейчас свяжусь с «дядей Лёшей».
Шабалин и Стешин переглянулись — они, конечно, подозревали, что Барченко дерзкий и решительный человек, но чтобы вот так, сразу после удара, пока враг не очухался…
— Товарищ генерал, — Барченко уже говорил по связи с Сомовым. — Меня беспокоит непонятная активность боевиков на этом направлении. Мухабарат неспроста войсковую разведку вперед здесь высылал, которых вчера на «опорнике» подорвали… я фиксирую выходы в эфир и передвижения боевиков, пикап с ДШК и две машины с минометами… позвольте выдвинуться, пока они не очухались. Да, уверен, мы многое поймем, а если удача будет, то и языка прихватим. От элеватора восемь километров, от крайнего «опорника» — шесть. Все как на ладони — если что, артель нас прикроет. Да, за час справимся. Есть.
Барченко отключился. На его лице расползлась улыбка.
— Ну что, товарищи офицеры, сгоняем к врагу в гости?
— Если надо, — ответил Паша, — то почему бы и не сгонять?
— Всё, тогда погнали, — Игорь направился к лестнице с поста. — Выезжаем, через двадцать минут над нами будут вертушки. И возьмите автоматы на случай близкого контакта.
Ехать решили на двух своих «Тиграх» и бэтээре, который согласились дать садыки. Однако БТР наотрез отказался заводиться, что, конечно, «огорчило модератора процесса, но линию партии не изменило».
— Справимся, — сказал Барченко.
На снайперском посту Паша взял автомат и четыре магазина, Борзов прихватил пулемет с парой коробок патронов. Спустя пять минут они уже подъехали к «опорнику», на котором ночью погибли сирийские разведчики.