— Пробуем? — спросил Паша, выставляя на прицеле требуемое расстояние.
Денис слился с прибором наблюдения.
Паша загнал патрон в ствол, затем поворочался, меня положение тела, чтобы занять самую удобную позу, замер. Снова подвел метку прицела к центру люка, затем, зрительно отмерив половину расстояния до нижнего среза, перевел метку туда — прикидывая, что пуля в таком случае должна будет упасть в центр или чуть выше — имея установку прицела на 200 и холодный ствол.
Руки были в тактических перчатках, хорошо впитывающих пот и обеспечивающих хорошее сцепление с оружейным пластиком.
Замерев и успокоив дыхание, Паша начал выбирать спуск. Вот спусковой крючок уперся в резинку, сигнализирующую об окончании холостого хода — чтобы произвести выстрел оставалось лишь слегка продавить этот самодельный резиновый упор.
Даже с глушителем винтовка хлопнула по ушам, скрыв, однако, вспышку пламени.
— Цель, — подтвердил Денис, увидев, как качнулся люк от удара пули.
В этот же момент долетел звук металлического шлепка.
— Командир, — добавил Стешин. — Выше центра на треть радиуса.
— Я так и предполагал, — сказал Паша. — Значит, прицел на месте, можно не париться. На разогретом стволе пули будут падать ниже центра на треть радиуса.
— О, — вдруг громко сказал Стешин. — Какой-то хрен из канавы вылез. Дальше знака метров на четыреста… садык сбежал с блок-поста?
— Где? — еще ничего не щелкнуло в голове, никаких сигналов опасности не прозвучало, и Паша совершенно спокойно перевел винтовку влево, чтобы обозреть через ночной прицел указанный Стешиным участок дороги.
На дороге стоял человек, что-то нагружая себе на спину.
— Кто такой?
— Не знаю, — ответил Стешин. — По ночам с того «опорника» к нам не ходят — огонь сразу открывается.
— Кто тогда? Душара? Что-то смелый очень, в одного идти в атаку на нас, — предположил Паша, машинально считая в голове поправки для стрельбы на такую дальность.
— Может, из тех, кто с «опорников» сбежал, прошлой ночью? — тоже начал гадать Денис. — Или да, душара, из тех, кто на «опорники» зашли.
— Товарищ командир, — подал голос один из снайперов. — Там еще один.
— Где, — Шабалин водил винтовкой, осматривая окрестности. — А вон он, вижу, сидит у обочины. Не, не сидит, на четвереньках стоит, что ли…
— Не, мой стоит, — сказал снайпер.
— Трое их? — спросил Стешин, снимая трубку полевого телефона, соединенного с майором Сагитовым, который представлялся почему-то советником, но фактически, как теперь понимал Паша, был не кем иным как комендантом опорного пункта «Элеватор».
— Марат, — Стешин говорил спокойно и даже с насмешкой. — Тут три бренных тела на дороге, в полукилометре от нас…
Через три минуты Сагитов ворвался на пост.
— Где?
— Вон там, — ему показали направление и предоставили один из приборов наблюдения.
— Я сейчас звонил на тот пост, — сказал майор. — Они утверждают, что все люди на месте. А, вот, вижу…
— Кто тогда? — спросил Паша.
— Да кто их разберет…
— Мы тут предполагаем, что это из тех садыков, которые ночью с «опорников» сбежали, — сказал Денис.
— Четверо, — выдохнул Сагитов. — Так, мужики, я поднимаю пост по тревоге, и погнал докладывать в группировку. Похоже, сейчас будет весело.
Майор убежал.
— У нас что, — спросил Паша. — Война началась?
— Похоже на то, — отозвался Стешин.
Денис перегнулся через стену и проорал вниз:
— Тревога! Занять позиции по боевому расчету!
Вокруг началась суета, в которой Паша вдруг почувствовал себя рудиментом — всё происходило словно без его участия, ибо было хорошо организовано и отработано. Денис, подняв снайперскую группу, метнулся к столу, на котором намертво был принайтован автоматический гранатомет, укрытый брезентом от всепроникающей пыли. Скинув брезент, Денис взвел затвор и осветил ручкой-фонариком прицел.
Паша посмотрел на часы — до полуночи было еще два часа — ночь только началась.
Один из снайперов привел в боевое положение пулемет «Печенег» и доложил об этом своему командиру. Внизу раздавался топот ног — к своим боевым позициям бежали и снайпера, и садыки, и четверо «подсолнухов» — которым расторопный комендант так же выделил фронт обороны на случай внезапного нападения.
— Да их тут… — вдруг испуганно сказал снайпер. — Сотни…
В этот момент у Паши ёкнуло сердце. Ну, один, ну, два — это безнаказанные цели для снайпера, но сотня — это уже серьёзная проблема, решить которую своими силами вряд ли удастся так же безнаказанно.
Шабалин вдруг подумал, что не запомнил имеющиеся здесь ориентиры, и не сможет в ходе боя правильно управлять огнем, о чем тут же сообщил Стешину:
— Денис, я не знаю ориентиры!
— Понял, командир! — нервно ответил взводник.
Он уже крутил маховик, направляя АГС в известную ему точку.
— Спокойно! — Паша постарался придать своему голосу больше железа, успокаивая скорее себя, чем Стешина.
— Командир, — к Паше подскочил снайпер. — Карточка огня!
— Молодец, Федосов! — машинально похвалил его ротный. — Вовремя!
В Паше сейчас боролось две сущности — или он в этом бою будет снайпером, или командиром роты. То есть, или он человек, специально подготовленный для управления боем, будет работать по своему предназначению, чему он учился несколько лет, или же он, взяв в руки винтовку, превратится в обычного снайпера, утратив управление своим подразделением, но, возможно, нанесет врагу какой-то вред.
Мальчишеские нотки требовали уже сейчас открыть огонь, и бить врага до полной победы, но в тоже время зачатки командирской мудрости требовали перейти к приборам наблюдения, вооружиться радиостанцией и карточкой огня и приступить к управлению не только огнем снайперов, но и заняться наведением огня артиллерии, которая в нескольких километрах отсюда, он был в этом уверен, уже заряжалась и жаждала точного целеуказания.
Отставив аккуратно винтовку, Паша поднялся и перешел за столик, на котором стоял ЛПР-4 — лазерный прибор разведки, позволяющий выполнить все задачи, которые возникали перед Шабалиным, принявшим решение встретить врага не снайпером, а командиром.
— Денис, — крикнул Паша. — АГС привязан к основному направлению?
— Да, — надрывно ответил Стешин в готовности открыть огонь, похоже, больше по наитию, чем по конкретным координатам. — Флагшток блокпоста, отметка тридцать-ноль-ноль.
— Есть, — ответил Паша, отмечая в приборе направление на флагшток, параллельно наблюдая силуэты десятка человек, идущих по дороге ускоренным шагом.
— Денис! Угломер тридцать один — ноль-ноль. Прицел… пять гранат — огонь!
Бах-бах-бах-бах-бах! Пять раз полыхнуло пламя над позицией. Спустя несколько секунд Паша увидел разрывы, которые перелетели цель метров на сто.
— Ближе… прицел… угломер тот же… — скомандовал Паша установки прицела. — Пять гранат — огонь!
АГС снова озарился вспышками выстрелов.
— Ну, а вы что молчите? — крикнул Шабалин, поняв, что снайпера ждут его команды. — Федосов, бросай пулемет, работай винтовкой! Пока они далеко, работаем винтовками! Огонь!
Снайпера открыли редкий, но точный огонь из своих СВДС. Паша знал — на дальности в пятьсот метров промахов у них не будет.
Новая порция гранат разорвалась в центре групповой цели, и в ЛПР Шабалин увидел, как повалилось несколько человек. Другие же припустили вперед. Прикинув упреждение, Паша скомандовал Денису новые установки прицела, которые тот мгновенно выполнил и послал в ночь сразу десять гранат.
Очевидность разнонаправленной атаки давила на психику — враг оставался в большинстве своём не виден, но он стремительно приближался к опорному пункту, угрожая сблизиться настолько, что невозможно будет применить артиллерию. Перспектива встретить игиловцев врукопашную никого не радовала.
Паша обшарил местность прибором, чувствуя, как по спине потек холодный пот — без преувеличений и метафор — ему стало реально страшно. Впервые он допустил шальную мысль, что в его жизни настают последние минуты — отчего захотелось взвыть. Пока это чувство было еще неконкретным, предположительным, ибо и враг пока еще был далеко, но страх стал нарастать, заставляя думать о бегстве с позиции — пока еще не поздно.
— Так! — криком Паша старался успокоить и себя, и как ему казалось, всех остальных. — Угломер тридцать пять — тринадцать, прицел…
Денис уже крутил маховик, разворачивая АГС левее.
— Три гранаты — огонь!
Увидев разрывы, Паша внес поправку и второй очередью Денис накрыл еще одну группу боевиков. Шабалин отчетливо увидел, как упали два человека, а остальные быстро рассыпались по сторонам, создавая бессмысленность дальнейшей стрельбы по ним из АГС.
Денис лихорадочно менял «улитку» на гранатомете, а Паша схватил «Акведук» в попытке выйти по связи на артиллерию группировки:
— Цунами, я Барс, прошу огня… координаты… цель: открыто расположенная живая сила…
В это время между элеватором и блок-постом уже начали рваться снаряды — артиллерия подключилась к отражению атаки, очевидно, подумал Паша, наводимая «подсолнухами».
— Барс, я Цунами, — отозвалась радиостанция. — Вы на элеваторе?
— Так точно!
— Управление огнем ведёт Мажор, у него приоритет.
— Принял, — отозвался Паша.
— Координируйте с ним ваши действия.
— Принял, — снова сказал Шабалин, а когда абонент отключился, проговорил: — И где мне искать этого Мажора?
— Командир, куда? — крикнул Денис. — Я готов!
— Сейчас… — Паша прильнул к прибору.
Шаря взглядом по местности, Шабалин видел множество бегущих к нему фигур, но все они были сильно рассредоточены, тем самым не образуя целей, достойных для работы автоматическим гранатометом. Измерив до одной из бегущих фигур дальность, Паша снова почувствовал, как страх врывается в сознание — прибор показал триста метров до цели. Через несколько минут вся эта орава боевиков, жаждущая расправы над гяурами, будет здесь, на элеваторе… и тогда уже будут востребованы отнюдь не снайперские навыки…