— Я, — отозвался тот, явно только проснувшись.
— Сюда иди.
Паша открыл дверцу и ступил на землю. Из кормового люка выбрался старшина и с опаской подошел к своему командиру.
— Смотри, — сказал Паша. — Дело важное и непростое. И заметь — честь тебе оказывается при этом великая. Еще никто такой чести ранее удостоен не был.
— Командир, не томи, — нагло поторопил Макс.
— Кажется, я сегодня буду проставляться…
— Поздравляю! — глаза старшины оживились.
— Не перебивай!
— Виноват!
— Короче, через полчаса мне приказано быть на совещании, и там, похоже, мне звезду на погоны добавят…
— Поздравляю!
— Да угомонись ты!
— Выполнил! — сообщил старшина об угомонении.
— Слушай сюда. Похоже, война на сегодня закончилась, поэтому сейчас идешь на базу, в офицерской комнате накрываешь стол, из пайков, из запасов, что есть. Потом, в левом дальнем углу в ящике из-под ЛПР, на самом дне, две бутылки коньяка — поставь их в холодильник. Что еще? Сходи на рыночек возле КПП, купи бананы и сигареты «элегантс» чёрные, полтора бакса блок. Всё понятно?
— Так точно, — кивнул старшина. — Разрешите выполнять?
Паша достал из кармана деньги, передал старшине.
— Всё, действуй! Решительно и наступательно!
Шабалин хлопнул Жиганова по плечу и тот, забрав из броневика свою винтовку, направился в сторону дома, в котором жила рота.
Сняв и оставив в машине бронежилет, шлем и тактический пояс, в назначенное время Паша вошел в здание штаба. Показав пропуск, он прошел в комнату, в которой проводились совещания. Там уже было несколько человек, которые обсуждали минувший день. Появился Барченко и издали весело подмигнул Шабалину, из чего тот сделал вывод, что старшина не зря послан действовать решительно и наступательно. Генерал, как и водится, вначале долго выражал свои взгляды на правильное применение реактивной артиллерии, которая, как оказалось, умудрилась полпакета уложить в расположение танкового батальона, благо, обошлось без жертв. Потом остракизму был подвергнут старший от группы ССО, бойцы которого в наступательном порыве ушли далеко вперед от основных сил штурмового корпуса и остановились лишь в четырех километрах от Хулейхиле, обалдев от собственного героизма.
— Вам мало старлея, которого вы прощелкали? — завершил своё выступление Сомов, и присутствующие поняли, что генерал выдохся.
— Товарищ генерал-майор, — полковник сил специальных операций старался выглядеть независимо, но все же упрёк командующего оперативной группой возымел свое — «подсолнух» почувствовал себя виноватым и поспешил объясниться: — Группа обосновалась в отдельно стоящем здании, способном держать круговую оборону. Подступы уже прикрыты минами, на батареях произведены расчеты для нанесения заградительного огня по рубежам, указанным группой. Я считаю, что группа ничем не рискует, в случае чего мы сможем оградить их от игиловцев огнем артиллерии и ударами авиации.
— Вы думаете, — повторил генерал. — Сколько километров до них от передового батальона?
— Три.
— Между ними есть рубежи обороны? Начальник разведки?
Барченко подскочил и попросил помощника включить на экране карту. Ему передали лазерную указку, и Игорь подробно разъяснил:
— Группа ССО в количестве пяти человек на автомобиле «Хай-Люкс» находится вот здесь. Передовой батальон занял оборону вот здесь, по этой линии, шестью взводами выстроив передний край. Соприкосновения с противником нет. С наступлением тёмного времени суток продвижение вперед остановлено, батальон окапывается на достигнутом рубеже. Группа ССО находится в районе предполагаемого нахождения передовых дозоров, действующих от группировки, обороняющей Хулейхиле. Вижу данную группу в качестве боевого дозора передового батальона.
— Принимается, — кивнул генерал, после чего зачитал расчет сил и средств на завтра, по которому выходило, что Паша должен был вместе с Барченко и Федяевым на КамАЗе-«капсуле» выдвинуться на передовые позиции для проведения старшими офицерами рекогносцировки перед дальнейшим продвижением штурмового корпуса на восток.
Совещание уже подходило к завершению, и Паша даже допустил мысль, что приказ Сурина не выполнен, как Сомов все же поднял его.
С плохо скрываемой радостью Паша поднялся и торжественно уставился на дядю Лёшу.
— Шабалин, что у вас с докладом?
В голове, как в калейдоскопе, замелькала череда мыслей, но мучительное припоминание породило ответ только спустя несколько заметных для всех секунд, за это же самое время ввергнув ответчика в состояние, близкое к ступору. Не этого он ожидал от генерала.
— Так это, товарищ генерал, Сурин ставил задачу предоставить доклад в течение трёх суток!
— Это ему в течение трех суток. А мне предоставить надо было вчера.
— Товарищ генерал, я завтра на задачу убываю… — Паша попытался найти себе оправдание.
— Пишите сегодня, — порекомендовал дядя Лёша.
— Есть, — кивнул Шабалин, мысленно попрощавшись с капитанским званием.
— Садитесь, — сказал генерал.
Паша сел, чувствуя, как к горлу подкатывает комок обиды — всё же он пришёл сюда настроенный на повышение, а не на взбучку…
— Пришла телеграмма из штаба группировки, — обращаясь ко всем присутствующим, сказал Сомов. — Читаю: так, так, так, вот: присвоить очередное воинское звание капитан! Шабалин! Про тебя речь! Поздравляю!
Шабалин подскочил.
— Есть! То есть, да…
— Что?
— Служу России! — громко, на выдохе, проговорил ротный.
— Ну что там стоишь, ко мне бегом марш! — улыбнулся генерал.
Паша, раздвигая соратников, выбрался со своего места и подошел к командующему, как положено, представился.
— На, носи!
Сомов из черной папки достал два капитанских погона и вручил их Шабалину. Пожал руку и сказал:
— Завтра на задачу, помни!
Офицеры, присутствующие на совещании, громко рассмеялись.
После совещания, когда все вышли и разбрелись кто по штабу, кто на выход, Паша подошел к Барченко:
— Товарищ подполковник, разрешите вас пригласить на проставу?
— Когда?
— Через час приходите.
— Хорошо, — кивнул Чинар и ушел.
— Придёте, товарищ полковник? — спросил Шабалин у проходящего мимо Федяева.
Валера кивнул:
— Будет время — обязательно заскочу. Тебе, кстати, еще не довели? Я снял твою группу с элеватора, сейчас они должны вернуться. Последующие дни твои снайпера будут работать в интересах наступающего корпуса.
— Спасибо, что сообщили. Но вы заходите, у меня коньяк есть хороший.
Федяев выглядел озабоченным.
— Мне «солнышки» покоя не дают… на азарте прорвались, куда не надо было, сейчас голова за них болеть будет всю ночь.
Паша не знал, что ответить, и оставил Федяева в раздумьях.
«Тигры» уже стояли на стоянке — означенное время для поддержания готовности вышло, и бойцы вернулись на базу. Дежурный, разглядев в окошко командира, открыл дверь.
— Поздравляю, товарищ капитан! — контрактник светился радостью.
— Почему без шлема? — Паша пальцем постучал дежурного по голове.
— Жарко, — ответил дежурный.
— Стешин выходил на связь?
— Так точно, сообщил, что выдвинулись с элеватора, скоро приедут.
— Принял, — кивнул Паша и поднялся в комнату, где проживали офицеры.
Жиганов уже накрыл стол — нарезал последние фрукты, купленные на рынке.
— Ну как, товарищ командир, не зря я стол накрыл?
Паша достал из кармана погоны и показал их старшине:
— Вот.
Свое снаряжение Паша увидел лежащим на койке — подчиненные соблаговолили принести всю эту тяжесть из «Тигра» в помещение роты.
— Где Хвостов? — спросил Паша.
— На крыше, — ответил старшина, раскладывая банановую нарезку в пластиковой тарелке.
Не придав значения ответу, Паша сел за стол, включил ротный ноутбук, создал новый документ, и занёс уже было пальцы для написания отчета, как снизу раздался шум подъехавшего «Урала» и гомон людей. Похоже, что Стешин вернулся.
Паша спустился вниз.
— Строиться! — подал команду командир взвода.
Снайпера выстроились перед входом.
Стешин встал перед Шабалиным:
— Товарищ командир, снайперская группа в полном составе, оружие и приборы в наличии и исправны.
— Это хорошо, — кивнул Паша. — Людям отдыхать, завтра с утра на задачу. Разгружаем «Урал». Разойдись!
Денис вошел в комнату и удивленно посмотрел на накрытый стол.
— А эта красота для чего? — спросил, Денис, кивнув в сторону накрытого стола.
— А вот и узнаешь скоро, — Паша решил сохранить интригу. — Через полчаса начинаем.
— О, тогда я в душ пошёл, — сказал Стешин. — Смыть пыль сирийских дорог…
Старшина, закончив сервировку, тоже вышел.
Шабалин вернулся за ноутбук и быстро накидал план отчета, на основе которого и должен был родиться сам информационный документ. Кратко изложив основания своего присутствия на элеваторе, Паша расписал построение оборонительных порядков садыков, возможности поддерживающей артиллерии, взаимодействие с авиацией и дежурными силами пятого штурмового корпуса. В голове всё вертелось что-то о том, насколько редки были их боевые порядки, из-за чего огонь автоматического гранатомета был малоэффективен, да о том, что только минное поле, поставленное «внахлёст», смогло остановить эту массу людей.
— Готово, командир, — в комнату вошел Миша Хвостов, держа в руках с десяток шампуров с насаженными на них ароматными кусочками баранины. — Поздравляю, кстати.
— Вы там что, на крыше шашлычку открыли? — усмехнулся Паша.
— Не, — покачал головой Хвостов. — Пока только чебуречную.
— Не напишу я сегодня этот отчет, — озвучил Паша очевидную перспективу и пересел за импровизированный стол, выполненный из четырех табуреток и снятой с петель двери. — Как такое вообще могло прийти в голову дяди Лёши?
Внизу снова раздались голоса — вернулась группа Шевчука, и вскоре он появился докладом, и так же замер от увиденного, как и Стешин получасом ранее.