Пока не появился враг, Паша и его снайпера чувствовали себя сторонними наблюдателями на этом празднике жизни, но вот, из опорника стали выбегать человеческие фигурки и падать на вал, занимая за ним свои оборонительные позиции.
— Вижу пехоту противника, — доложил Луговой. — Десять, двенадцать…
Паша и сам уже неотрывно смотрел в подаренный бинокль, с замиранием сердца наблюдая, как боевики, вооруженные пулеметами и гранатометами, сноровисто и быстро занимают свои позиции, готовясь к отражению атаки. Перед ними рвались снаряды, которые, как было видно Шабалину, не приносили им никакого вреда.
— Цунами, я Барс, перенеси огонь на сто метров дальше!
Просьба осталась без ответа.
— Командир, это же дымы… — догадался Артём.
— Точно, — Паше хотелось сквозь землю провалиться — надо же было так пролететь.
Атакующие вошли в полосу дыма. До позиций врага им оставалось пройти не более трехсот метров.
— Я работаю по ближним, — сказал Паша. — Вы — по дальним.
— Есть, — отозвался Бушуев.
Ну, вот и началась настоящая работа — именно такая, какая и подразумевается в снайперском мастерстве — спокойная, размеренная, планомерная. Паша отвел затвор в заднее положение и отпустил его — специальный снайперский патрон оказался в стволе. Сошки выставлены на специальном опорном коврике, позволяющем хорошо фиксировать положение винтовки. Под левый кулак подложен мешочек с гречкой — как опора для приклада. Маховичок вертикальных поправок Паша выставил на 9, рассчитывая стрелять по целям, расположенным чуть далее переднего торца вала, целясь в нижнюю часть туловища. По горизонту, в отсутствие ветра, поправками можно пренебречь.
За валом тоже чувствовалось напряжение — боевики время от времени приподнимались, глядя вперед, но огня не открывали — не видя целей. У многих были гранатометы, и это говорило об их хороших шансах на уничтожение приближающейся бронетехники.
— В первую очередь уничтожать гранатометчиков! — скомандовал Шабалин.
— Принял, — отозвался Бушуев.
— Есть, — отозвался Луговой.
— Стрелять в максимально высоком темпе, — пожелал Паша. — По готовности — огонь!
В сетке прицела Паша видел скопление людей, которые представляли собой идеальную цель — хорошо же придумал Федяев, выставив снайперов во фланг врагу! О таком расположении огневой позиции любой снайпер может только мечтать: при удачном стечении обстоятельств, одна пуля, выпущенная из СВДС может поразить сразу несколько человек, чего уж тут говорить про сокрушительное действие крупнокалиберной пули АСВКМ!
Паша завершил постановку тела, и замер, расслабленно. Вдохнул — выдохнул. На миг прикрыл глаза, давая им короткий отдых перед работой. Открыл. Посмотрел в прицел. Вот какой-то боевик приподнялся, высматривая наступающих. Он очень удачно расположился на прицельной марке.
— Прощай, — прошептал Паша и потянул спуск.
Спусковой крючок упёрся в контрольную резинку, всего лишь на миг растягивая жизнь обреченного боевика. Шабалин вне всяких сомнений, в полной ясности и осознании происходящего, уверенно додавил спуск. Винтовка растянуто хлопнула, толкнула в плечо.
В прицел Паша увидел едва заметный турбулентный след летящей пули, а затем фонтанчик пыли, взметнувшийся на валу прямо перед боевиком.
Это был промах.
— Повезло, — хмыкнул Паша. — Но ветра же нет… прицел сотряс? А ну…
После выстрела винтовка практически не сбилась, и совместить прицельную марку с другим телом, страстно возжелавшем встречи с прекрасными гуриями, не составило особого труда. Выстрел!
И снова фонтанчик пыли взвился на валу, заставив боевика пригнуться. Пули сносило вправо.
— Командир, — сбоку раздался спокойно-насмешливый голос снайпера-наблюдателя. — Деривацию выставьте пожалуйста. Ноль-пять одной тысячной вправо. Не лишайте духов удовольствия.
Паша чертыхнулся — ну конечно! Как он мог забыть про эффект деривации! Нет, конечно, про деривацию он знал всё, и конечно, умел с ней работать… но одно дело это делать по бездушным мишеням на мирных полигонах в спокойной обстановке, и совсем другое — по врагу. По живому врагу, который может и в ответ вломить.
Барабанчиком боковых поправок нужно сдвинуть среднюю точку попадания на половину тысячной. Это дело трех секунд.
В этот момент духи, как по команде, все поднялись над валом — бронетехника наступающих показалась из-за дымной стены.
Паша вывел прицел в центр живой массы и в высоком темпе, лишь успевая поправлять винтовку после каждого выстрела, открыл огонь. Справа гулко ухнул крупнокалиберный монстр, и Шабалин увидел, как в стане врага вверх, кувыркаясь, взлетело человеческое тело.
Стреляя вдоль вала, Паша, конечно, видел результат своего труда — стоящих людей становилось все меньше и меньше. Неважно, куда попадали пули — на такой дальности их естественный разлет уже превышает габарит человеческой груди, но скученность людей делала свое дело. Получив ранение — смертельное, или лёгкое, люди валились под вал, не имея возможности продолжать вести бой по отражению атаки. Именно это и было задачей снайперов — предотвратить попытки сопротивления, подавить врага огнем, заставить его отказаться от своих планов — путём его физического уничтожения, путём причинения ему ранений, которые заставят его заниматься самоспасением, а не отражением атаки…
Паша не заметил, как вставил второй магазин, а потом и третий. Рядом громко ухала АСВКМ, после каждого выстрела сопровождаемая ветвистой бранью входящего в азарт Артёма Бушуева.
— Радик, — крикнул Паша. — Контролируй тыл! Мы сами справимся!
Луговой обернулся назад — сзади никого не было.
Расходуя третий магазин, Паша оценил результат стрельбы — из примерно двух десятков боевиков, занявших позиции за валом, только трое побежали на опорный пункт, с которого пришли на вал. Остальные остались лежать под валом.
К этому времени подошла пехота — наёмники быстро расправились с ранеными и двинулись дальше — к опорному пункту.
— Радик, тыл! — крикнул Паша.
— Чисто, — ответил Луговой.
— Дальность до опорника!
— Тысяча сто до флангового вала!
— До подхода пехоты к «опорнику», работаем по видимым целям! По готовности — огонь!
Для СВДС такое расстояние уже было за пределом уверенного выстрела, и поэтому Паша, сделав несколько безрезультатных попыток попасть в виднеющегося на валу пулеметчика, окончательно превратился в зрителя.
Наёмники грамотно зашли с фланга, и прикрываясь дымом, выставленным «тучами» новых БТР, ворвались в периметр «опорника». Еще спустя десять минут по сети прошел доклад о взятии ключевого для Хулейхиле опорного пункта, после чего сирийские подразделения вошли в населенный пункт на его зачистку.
Вскоре делать стало совсем нечего — война переместилась куда-то совсем далеко, солнце, как и обещало, стало палить уж вовсе нещадно, а воды, как оказалось, с собой взяли совсем немного — основные запасы влаги были собраны в два сорока литровых бака, накрепко привязанных в десантных отделениях «Тигров».
На создавшееся положение Паша нажаловался Федяеву, но тот, удостоверившись, что Шабалину пока ничего не угрожает, предложил немного потерпеть с эвакуацией, ибо все машины, и боевые, и транспортные, были в данный момент задействованы в наступательной операции и закреплении успеха.
Объяснив своим бойцам сложившееся положение, Паша предложил организовать круговую оборону, не только потому, что на счет праздношатающихся здесь душманов были таки определенные подозрения, но и потому, что Боевой Устав в любой непонятной обстановке требует совершенствовать систему обороны.
— Вот мы тут сидим такие, — заметил Артём, — а потом раз, и мы все Герои России. Только посмертно. После того, как наведём на себя артиллерию. После того, как нас плотно обложат духи. После того, как нас забудут отсюда забрать…
— Да ладно, — с содроганием в голосе сказал Радик. — Так-то не гони! Чего бы это нас забыли?
— Да запросто, — парировал Бушуев. — Вон, старлея этого, из «студентов», вот так же оставили… что ему пришлось на себя огонь вызывать… теперь о нём весь мир знает. По мне так лучше безызвестным быть. Но живым.
— Товарищ капитан, — Луговой обернулся к Паше. — А у вас есть наши координаты? Ну, что бы… если вдруг…
— Есть, — кивнул Шабалин. — На «если вдруг».
— Ну и хорошо, — примирительно сказал Радик.
— О, а это кто такие? — Артём указал рукой в сторону, и потянулся за автоматом. — Идут в нашу сторону…
Паша повернулся назад, посмотрел в указанном направлении и почувствовал, как по спине пробежал холодный ручеек.
Глава 16
Шабалин поднял бинокль, в который отчетливо разглядел группу вооруженных людей, идущих к нему на сближение. Накрыв людей дальномерной сеткой, быстро прикинул до них дальность — выходило около пятисот метров.
— Кто такие?
— Может, наши? — предположил Радик. — Студенты? Или музыканты?
Паша потянулся к радиостанции:
— Чинар, я Барс! Выйди на связь!
В ответ была тишина.
— Им там не до нас, — чертыхнулся Шабалин. — Даже узнать не у кого, с кем имеем дело. При постановке задач мне ничего не доводили о действиях наших сил с той стороны.
Однако, как никто другой Шабалин знал, насколько часто во время проведения столь массовых военных мероприятий могли возникнуть непредсказуемые отклонения от блестяще разработанных планов, способные привести к тяжелым последствиям.
Радик в ЛПР разглядел нечто большее: бородатые лица, модные разгрузочные жилеты, автоматы и пулеметы, и практически у всех — разовые гранатометы.
— Боевики, командир, — сказал он. — Вне сомнений!
Они шли не прямо на снайперов, а под острым углом, в сторону Арака, сбоку приближаясь к левофланговому опорнику, на котором размещались органы управления штурмовым корпусом. Откуда боевики появились — было непонятно, ведь далее начиналось предгорье, в котором, по данным разведки, оборонительных полос боевики не выстраивали. А значит, и прийти оттуда не могли — ибо их там просто не было. Если только не разместились там скрытно и заблаговременно.