– Хорхе купил ее прошлым летом, – пояснила Кончита тусклым голосом. – Говорил, что это изобретение какого-то англичанина, который не стал его патентовать.
– Если я правильно понимаю, преимущество этого фотоаппарата в том, что время выдержки составляет меньше секунды. Огромный прогресс по сравнению с предыдущими образцами. Это позволяет фиксировать изображение практически моментально.
– И какое изображение ты хочешь зафиксировать? – полюбопытствовала Анита.
Тут Максимов в красках расписал ей вчерашнюю неудачную погоню.
– Это, безусловно, кто-то из милой компании сеньоры Лусии. Они следят за нами и за нашим домом. Вот я и хочу запечатлеть их… для истории и более всего для господина Лопеса. Согласись, точный снимок много лучше словесных описаний. Благодаря новым технологиям фотоотпечатки можно размножить в неограниченном количестве и развесить по всему городу.
– Не уверена, что это поможет изобличить наших преследователей, но мысль неплоха. Однако вряд ли они согласятся тебе позировать.
– На их любезность я не рассчитываю. У меня другой план.
Он установил камеру в саду, перед фасадом дома, укрыл на случай дождя куском непромокаемой ткани, отрезанной от одного из мешков, и замаскировал листьями так, что ее почти невозможно было заметить непосвященному. Затем произвел манипуляции с электрическими проводами, подведя их к ограде и проложив в траве.
– Теперь, – разъяснял он Аните и остальным домочадцам суть своего метода, – если кто-то надумает пролезть на нашу территорию, он неминуемо заденет провод, который пошлет сигнал к затвору камеры. Я оборудовал ее спусковым механизмом, реагирующим на электрический импульс. Щелчок – и непрошеный гость запечатлен на стеклянном негативе, с которого я впоследствии сделаю качественные позитивы. Оборудование и химикаты для проявки в наличии. Хорхе, как я погляжу, был запаслив.
– Оригинально, – одобрила Анита, – если бы не досадная мелочь. Днем через ограду никто не полезет… они же не остолопы… а ночью, в темноте, твой аппарат окажется бессилен.
– Нелли, – обиделся Максимов, – за кого ты меня держишь? Я все продумал. Камера оснащена вспыхивающим устройством Тальбота. К ней подсоединена лейденская банка, она не только питает провода, которые я проложил в саду, но и при срабатывании затвора дает яркий искровой разряд. Его хватит, чтобы осветить фигуру человека на расстоянии пяти-семи шагов, а больше нам и не надо.
Завершив приготовления к фотоохоте, которая обещала стать увлекательной, Максимов обратился-таки к мешкам, выловленным накануне из реки. Он выпотрошил их и собрал все детали в единую груду, заполнившую собой всю гостиную. Кончита, Сильвия и даже Вероника взирали на нее с почтением, но ровным счетом ничего не понимали. Зато Анита сразу обратила взгляд на прочные цепи, стальные штанги и, главное, на глубокий ковш с зубьями.
– Где-то я такое уже видела…
– В России. Когда строили железную дорогу между Москвой и Петербургом, – напомнил Максимов. – Это американская крановая лопата для выемки грунта. В оригинале паровой привод позволяет развивать мощность до пятнадцати лошадиных сил и выгребать до сорока кубических метров земли в час. Но здесь мы имеем дело с уменьшенной копией, так что и мощность будет ниже. Но все равно: она заменит нам с десяток землекопов и сэкономит бездну времени.
– Сможешь ты ее собрать?
– Два-три дня, и все будет готово. Знать бы еще, в каком направлении копать.
– Я нарисовала карту, – сказала на это Сильвия. – Вот она.
Все склонились над листом плотной уотмановской бумаги. Схема, набросанная Сильвией, отличалась простотой и четкостью и не требовала подробных пояснений.
– Вот наш дом… вот холм… а вот тут, надо полагать, залегает серебро? – Анита прочертила острым ногтем тонкую линию.
– Именно так, – подтвердила Сильвия.
– Придется подрываться под холм, – сдвинул брови Максимов, изучая карту. – Да, без техники не обойтись. Понятно, для чего Хорхе понадобился этот агрегат.
– Хорхе ничего мне об этом не говорил, – молвила Кончита.
– Детали для паровой лопаты он собирал уже после того, как его сочли погибшим. Техической литературой его снабжала рыжая девица, она брала книги в библиотеке. А вот рыть ход к серебру безопаснее было не сверху вниз, не с открытого места, а откуда-нибудь из углубления, где можно было не опасаться чужих глаз…
– Из подвала! – воскликнула Анита. – В этом доме просторный и глубокий подвал. Если копать оттуда в нужном направлении, то можно незаметно для посторонних докопаться до жилы. Удобнейший способ! – Она повернула голову к Кончите. – Потому и требовалось выжить тебя отсюда. Хорхе не мог втихомолку от жены смонтировать такую сложную машину. И ты все равно услышала бы шум парового двигателя сквозь пол…
– Хорхе!.. – Кончита сокрушенно воздела руки, являя желание впасть по старой памяти в безутешность. – Все не могу поверить, что он польстился на это серебро, обманывал меня… Он никогда не был корыстным!
– Деньги – чертовски коварная вещь, – тоном философа заметил Максимов. – Ты можешь считать себя не подвластным алчности, но однажды, когда вдали замаячат сверкающие горы, которые затмят своими пагубными крылами твой разум, тогда…
– Впервые слышу, чтобы у гор были крылья, да еще и пагубные, – прервала его Анита. – Алекс, образное мышление у тебя хромает, поэтому давай ты не будешь строить из себя поэта и займешься тем, к чему призван.
– То есть тем, чего вы давно от меня ждете? – подавив обиду, он поднялся. – Так и быть. Перехожу от поэзии к презренной хромированной прозе.
Перед тем, однако, как начать собирать из разрозненных частей землекопательную машину, он возжелал осмотреть подвал. Там у Кончиты хранились три бочки с вином, садовый инвентарь, сушеные травы для лечения различных болезней и кое-какое старье, которое она после смерти Хорхе не решалась выкинуть. Максимов заглядывал сюда один раз и не счел это место достойным внимания. Но теперь оно представляло интерес как площадка для начала геологических работ.
Подвал, как и все другие помещения в «доме на куличках», был оборудован основательно, с применением новейших разработок. Продуманная система дренажа вместе с вентиляционной сетью, созданной на основе теоретических разработок Эйлера и Шабаннеса, позволяла компактному подземному отсеку оставаться всегда сухим и хорошо проветриваемым. Продукты и вещи, хранимые в нем, не гнили и не плесневели.
Максимов в сопровождении Аниты, несшей осветительную горелку, спустился по каменным ступеням и подошел к той стене, откуда, если верить карте Сильвии, следовало начинать прокладку подземной галереи к серебряным запасам. Стена была облицована керамической плиткой асульехо, которая более распространена в Португалии, где ее чаще именуют азулежу. Изразцы, покрытые веселой голубой глазурью.
– Посвети мне, Нелли!
Колеблющийся свет горелки рассыпался по гладкой эмали, растекся бирюзовыми волнами.
– Смотри! – Анита показала на процарапанные чем-то острым бороздки на некоторых плитках.
– Да, я тоже заметил. – В каземате с низким сводом голос Максимова прозвучал глухо. – Кто-то делал засечки.
– Конечно же, не Конни. Это рисовал Хорхе. Вон и чертилку на крышке бочки оставил.
– Намечал контуры будущего прохода! И это совпадает с картой Сильвии. На других стенах пометок нет…
– Ты займешься, наконец, машиной?
– Займусь. Я перенесу все детали сюда, здесь и буду собирать. В противном случае, придется ломать пол и нанимать грузчиков, чтобы спустить сюда эту махину…
Максимов, охваченный пылом кладоискателя, в тот же день оборудовал в подвале мастерскую: устроил там газовое освещение, убрал мешавшие бочки, разложил инструменты, и работа закипела. Механические землеройки того времени передвигались по рельсам, но экземпляр, который сконструировал Хорхе, в направляющих не нуждался, поскольку был не так велик и громоздок. Максимов в первый же вечер смонтировал поставленную на четыре стальных обода платформу и принялся возводить на ней паровой двигатель. Детали, заготовленные Хорхе, оказались выточенными настолько ювелирно, что их не требовалось подгонять и подтачивать – они соединялись одна с другой как будто по волшебству.
Работа спорилась, она была в удовольствие, и Максимов с сожалением оторвался от нее, когда Анита позвала на ужин. Наскоро прожевав приготовленную Вероникой кулебяку, он снова нырнул в подвал и стучал, гремел и скрежетал до полуночи, пока Анита не напомнила ему, что пора спать.
С неохотой отложив работу до завтра, он вымылся теплой водой, нагретой на газу, и прошествовал в спальню, где Анита уже готовилась ко сну. С появлением в доме Сильвии Вероника была переселена к ней в библиотеку, и отныне супруги могли наслаждаться обществом друг друга.
Анита еще не ложилась, читала под ночником книгу. Максимов подошел к окну, чтобы надвинуть бронированные заслонки, как он после памятного обстрела делал всегда перед отходом ко сну. Но в этот миг в заоконной мгле вспыхнул сноп ярчайших искр и послышался звук шагов убегающего человека.
– Опять они! – крикнул Максимов и схватил с прикроватного столика револьвер.
Анита бросила книгу.
– Алекс, ты куда? Тебя застрелят!
Но Максимов уже мчался к выходу. Анита вооружилась доверенным ей «Мортимером» и поспешила за мужем.
Толкаясь, они распахнули дверь и выскочили за порог. Максимов повернул вентиль на ближайшем к крыльцу столбе, и двор озарило сияние газового фонаря.
– Ушли! – проговорила Анита, приглядываясь к измятой лужайке. – Траву истоптали, калитку вышибли…
– Пускай! Наш немецкий друг их, кажется, здорово напугал. – Максимов приподнял маскировку и любовно погладил полированный бок фотографического аппарата. – И теперь у нас будет что предъявить сеньору Лопесу.
Глава шестаяХитроумный идальго
Портрет неизвестного. – Следствие бессонной ночи. – Анита отправляется в путь. – Упражнения в притворстве. – Гостиница со сладким названием. – Записка, брошенная в окно. – Максимов проявляет нетерпение. – Вечерняя прогулка. – Преображение. – Любовь и сумасбродство. – Вражда, едва не переросшая в дружбу. – Беспокойный визитер. – Баскские песни под гитару. – Землеройная машина в действии. – Тревога Аниты. – Шаги в ночи. – Тот, кого не удалось разглядеть. – Искры и звезды.