ЮАР.
Куда более скандальной и более опасной была его борьба против расизма во Франции, вечной темы местной политики, жертвами которой были иммигранты из Северной Африки. Деррида выступал за натурализацию иммигрантов под яростное недовольство оппозиции: «Право на голос — это тоже средство борьбы с расизмом и ксенофобией.
Пока оно доступно не всем гражданам, в стране будет править несправедливость, демократические свободы будут ограничиваться, а борьба с расизмом — носить абстрактный и вялый характер». Как оказалось, наследник мантии Вольтера унаследовал также и ясный ум своего предшественника в том, что касалось политической дискуссии.
С политикой феминизма дело обстояло несколько иначе. Если заменить бинарные оппозиции западноевропейской логической традиции — истинный/ложный, разум/тело, позитивный/негативный — на неразрешимость, что станется с полюсами мужское/женское? Возможно, женщины и хотели, чтобы с ними обращались как с равными (неразрешимость), но в то же время они настаивали на своей собственной идентичности (полярность). В качестве решения можно было бы заменить идентичность на различие. Патриархальную систему, как и навязанную ею логическую полярность, следовало деконструировать.
Но к феминизму это не относится. Феминистки, стремящиеся достигнуть равенства с мужчинами, просто-напросто повторяют старые ошибки. Такой феминизм является «догматической операцией, посредством которой женщина осуществляет свое желание быть как мужчина, как догматический философ, настаивающий на существовании истины, науки, объективности. То есть со всеми маскулинными иллюзиями». Деррида также кри тикует феминизм, названный им «реакционным»: такой феминизм является просто «приспособлением» и «самоограничением». «Активный» же феминизм, напротив, признает различие как положительную ценность. Многие феминистки восприняли все это как пустую риторику, однако по крайней мере одна надежная сторонница в Америке у Дерриды и деконструктивизма имеется.
Это Барбара Джонсон, она ко всему прочему еще и совершила настоящий подвиг, честно переведя «Диссеминацию» на нечитаемый английский.
В 1992 году Деррида оказался замешанным в скандале в Англии. Когда Кембриджский университет предложил ему звание почетного доктора, некоторые члены факультета выступили с протестом.
Такое случилось впервые за всю историю существования университета. Оппоненты Дерриды не стеснялись в выражениях. По их словам, французская философия «представляла собой систему, управляемую кучкой гуру и мандаринов, а также модными поветриями (и) не отвечала стандартам ясности и научности», в отличие от британской. Действительно, ведь «французы являются непревзойденными мастерами по изобре тению терминов с неточными значениями, отчего философское рассуждение незаметным образом превращается в бессмыслицу». Несмотря на этот взрыв франкофобии, Деррида в конце концов все же получил звание почетного доктора.
Деррида продолжал свою деконструктивистскую программу. Плодовитый как всегда, он решил привлечь к деконструктивистскому диалогу великих мыслителей и писателей прошлого. Назовем только несколько имен. Сократ, Платон, Декарт, Кант, Руссо, Гегель, Ницше, Маркс, Малларме — все они приняли участие, а точнее, были разобраны на части в этом одностороннем процессе.
Труды их были деконструированы, их открытия переведены на код деконструктивизма.
Нам кажется, что хватит нескольких примеров, чтобы читатель мог получить представление об этом упражнении.
Фрейдистская психология: Деррида настаивает, что сознание никогда не может быть свободным от «следов» бессознательного опыта. «Я», воспринимающее и представляющее себя в настоящем, на самом деле «пишется» бессознательными «следами» прошлого, которое, в свою очередь, тоже «написано» следами своего собственного прошлого и т. д. Это значит, что чистого восприятия не существует.
Деррида никогда не боялся трудностей, поэтому в 1991 году, когда всем казалось, что марксизм повержен навсегда, решил взяться за Маркса.
В работе «Призраки Маркса» он занялся придуманной им наукой «хантологией». Предмет этой науки — призраки, привидения и духи, населяющие пространство между бинарными оппозициями бытия и небытия, живого и мертвого. Не обошлось и без любимой игры слов. Слово «хантология» (hantologie) во французском совпадает по звучанию со словом «онтология» (ontologie) изза непроизносимого «h» в начале. Онтология — это раздел философии, занимающийся проблемами бытия, или абсолютного существования.
«Коммунистический манифест» Маркса начинается словами: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма». По мнению Деррида, коммунизм не является ни живым (как когда-то верили), ни мертвым (как считают сейчас). Вместо этого противопоставления есть неразрешимость, то есть призрак. В конце концов Деррида прихо дит к мысли, что деконструктивизм — это на самом деле более радикальная форма марксизма.
Благодаря этому выводу ему удается совершить невозможное, а именно объединить почти всех современных философов и политологов всех мастей.
К несчастью, объединились они против Деррида.
Я сказал «почти всех», имея в виду всех, кроме парижских интеллектуалов. В этой среде вывод Дерриды, естественно, горячо обсуждался, звучали мнения «за» и «против» и вообще создалась атмосфера пресловутой полярности, так негативно оценивавшейся самим маэстро.
Наверное, судьба Дерриды просто не могла провести его мимо Джеймса Джойса. Джойс, конечно, мастер языкового фокуса, но совсем в обратном Дерриде смысле. Играя с языком, Джойс остается читаемым и понятным, открывает новые стороны значения у описываемой реальности (при этом и исходные значения, и сами объекты описания сохраняются) и никакой (анти-)философской идеологии не пропагандирует. «Есть ли предел для интерпретаций Джойса?» — задается вопросом Деррида. И сам же решает, что нет. Потом он впадает в явное противоречие, объясняя, что Джойс реализовал полную возможность возможных интерпретаций уже до нас. Любопытно, что Деррида выбрал для своих изысканий «Улисса», а не «Поминки по Финнегану», а ведь именно последнее произведение более или менее соответствует требованию бесконечной интерпретации без наличия абсолютного смысла. Как бы то ни было, даже в этом курьезе гения можно найти целую россыпь импрессионистских смыслов, если покопаться в завалах неологизмов, парадоксов и солипсистских солецизмов.
«Три кварка для Мастера Марка!
Конечно, мала его чарка
И пьянство — не его марка».
Задолго до того, как Деррида начал деконструировать Джойса, один американский физик-атомщик по имени Мюррей Гелл-Манн почитывал на досуге «Поминки по Финнегану». Когда Гелл-Манн открыл новую разновидность субатомных частиц, то шутки ради назвал их «кварками», позаимствовав слово из вышеприведенной цитаты. Для Джойса, создателя литературных неологизмов, слово «кварк» является источником всевозможных интерпретаций. Для Дерриды — нечто, что он, вне всякого сомнения, мог бы деконструировать до полной потери смысла. Для Гелл-Манна, а за ним и всего научного мира, слово «кварк» превратилось в точное обозначение разновидности субатомных частиц, со спином в S единицы и электрическим зарядом в + 2/3 или — 1/3единиц, которые образуют адроны, но в свободном виде не обнаружены.
Среди представленных выше интерпретаций одна относится к литературной функции языка, другая — к научной. Если вы найдете что-нибудь еще, то вам и карты в руки (с чем, несомненно, согласился бы и сам Деррида).
Цитатник
Когда я говорю, я осознаю, что это происходит ради пресуществления моей мысли, но в то же время я стараюсь держаться в своей мысли по возможности ближе к означающей субстанции, к звуку своего голоса.
— Жак Деррида
Все попытки дать определение деконструкции обречены на провал… Одним из принципов деконструкции является выведение за границы онтологии, прежде всего по отношению к концепциям третьего лица единственного числа изъявительного наклонения, предложений типа Субъект — это Предикат.
— Жак Деррида
Как только «присутствующая речь», которая находится за пределами истинного или ложного в данном утверждении или симптоме по отношению к данному содержанию, «начинает свидетельствовать» «об истинности этого откровения», аспекты соответствия или объяснения далее не нуждаются в верификации или достижении со стороны некоего внешнего объекта.
— ЖакДеррида
При помощи своей деконструкции Деррида стремится доказать, что «…наш повседневный язык не бывает нейтральным; он содержит в себе предпосылки и культурные аксиомы целой традиции…
Возможно, этот антипопулистский и вто же время антиплатонический элемент… и является важнейшим вкладом Дерриды».
— Джон Лехте
Деррида ссылается… на долгую философскую традицию, ведущую от Платона к Хайдеггеру, традицию поиска основных принципов или основ смысла как такового… Задача, могущая оказаться человечеству не по плечу.
— Кристофер Норрис
Возможно, что исследование смысла как такового, исследование, несмотря ни на что, терпеливое и педантичное, и является важнейшей задачей философии в наши дни.
— Кристофер Норрис
Некоторые считают Дерриду «крупнейшим философом конца XX века. К сожалению, никто не может сказать с уверенностью, чем же является деконструктивизм, созданное им интеллектуальное течение, — дальнейшим шагом в развитии философии или же ее смертью».
— Джим Пауэлл
Америка — это нация эмигрантов, и поэтому «обладает множеством точек зрений, языков, типов поведения, которых не хватает в снобистской гомогенной Франции, притесняющей своих алжирских сограждан. Деррида, будучи алжирским евреем, проводил в жизнь свою личную идеологию, не имеющую отношения к Америке».
— Камилла Палья
Барт соглашается с Дерридой в его критике «теологической симультанности книги», метафизического предположения, что текст состоит из симультанной системы обоюдных взаимосвязей, а следовательно, и измерения вр