‒ У меня нет никаких дурных намерений, ‒ отмазываюсь я, ибо официанточка мне приглянулась скорее всего своей необычностью.
‒ А вы ей понравились, а то, что ей сделал выговор будущий муж ‒ нет. Они поссорились, и теперь вы можете пострадать. Его родители ‒ влиятельные люди в Корее.
‒ Я не думаю, что мне что-то угрожает, вон какие парни нас охраняют, ‒ я кивнул на окно, из которого были видны вход в гостиницу и парочка автоматчиков, патрулирующих деревню. ‒ Да и не увезу же я вашу Юну в СССР!
‒ Он очень расстроен, и деньги у него есть, ‒ предупредила напоследок гостья.
Думаю, она приходила больше просто посмотреть на меня, чем предупредить об опасности. Но думал я так зря.
Стук в дверь ранним утром разбудил меня, и я, накинув шорты и майку и открыв дверь, увидел за ней целую делегацию ‒ портье, седую дамочку и парочку полицейских. И моя дверь испачкана кровью! Настроение моментально ухудшилось, а тут вдобавок подошел Копцев с ещё одним полицейским. И меня начали пытать на предмет того, кто бы это мог сделать. «Черт, мне надо было фото жениха-психа попросить,» ‒ запоздало сожалею я.
Юну я не сдал. Это точно аукнется против меня, хотя я ни в чем и не виноват, но обязательно обвинят ‒ мол, зачем общался с иностранкой, и почему угрожали, были поводы? Доказывай потом, что ты не верблюд. Не знаю ‒ и всё тут. А вообще, скорее всего хотят выбить меня из колеи перед боем. К счастью, Копцев тут же вспомнил, что он мой тренер, а не детектив. Пусть хулигана ищут те, кому положено, а мне положен легкий завтрак, разминка и бой с финном!
Турнирный день начался с победы Артемьева и поражения Казаряна, которое я, впрочем, не видел, так как уже разминался. Мой же бой начался... нет, не с разведки, а с истошных криков друга-корейца:
‒ Штыба, бей! Что ты с ним, как с девочкой, заигрываешь?
Нет, ты посмотри, какой злопамятный! Нарочно действую осторожно, работая на средних дистанциях. Финн тоже в драку не лезет, и наш бой скучен.
‒ Молодец! Наконец-то, Толя, ты в боксера вырос ‒ уже не лезешь с шашкой наголо! С холодной головой работаешь. Так, глядишь, и олимпийским чемпионом станешь! ‒ неожиданно похвалил меня Копцев в перерыве. ‒ Раунд твой!
Как он это определил? Ну ладно, второй раунд до середины отработаю спокойно, потом взвинчу темп. Нет у меня уверенности в своем преимуществе. Но финн всё испортил! Ввязавшись в ближний бой, получил от меня по корпусу на отходе и ... не встал. Нокаут! Неожиданный подарок от соперника. Цзю, оравший мне в данный момент: ‒ «Пучеглазый бьёт как девка!», даже заглох. Тренер был доволен, я доволен, Цзю «отомстил» мне. Всем хорошо, кроме нашего чеченца Рамзана Себиева ‒ тот проиграл по очкам 3-2 и судя по репликам тренерского штаба незаслуженно.
Вечером на ужине нашёл Юну и рассказал её про дверь. Та испуганно принялась извиняться, но я заверил девушку, что ничего полиции о ней не рассказал. Лишь попросил сообщить об этом случае маме, и вообще не выходить замуж за такого психа.
Бой Артемьева в одной четвертой финала двадцать седьмого сентября я запомню надолго ‒ такого я не видел в боксе, хотя после избиения судьи вообще чем-то трудно удивить, но местным судьям это удалось! Вернее, не только судьям.
К бою против Александра Христова в весе до 54 кг Витька подошел в отличной форме! Артемьев уже выиграл три боя досрочно, и был, что называется, на ходу. Поэтому болгары так сильно волновались, нездоровая суета перед боем была заметна в их углу. Серьёзный чиновник от Федерации бокса, болгарин Эмил Жечев, даже беседовал с рефери. Какого черта?!
‒ Витьку сливать будут, ‒ шепнул я Машьянову, нашему тренеру в красном углу.
Он, кстати, Витькин тренер и вне Олимпиады.
‒ Поставил ему задачу, сразу отправить Христова в нокаут, ‒ также шёпотом ответил Геннадий Юрьевич.
Но судья на ринге не дал исполниться этому плану. Рефери стал усиленно делать замечания Артемьеву за якобы удары открытой перчаткой. Хотя они были нормальные ‒ длинные, классические. Витька только делал замах, а судья уже кричал: ‒ «Стоп».
Прямо в первом раунде Артемьев хорошо попал правой боковой через руку, этакой «корягой», грубо говоря. У Христова загуляли ноги, наш соперник оказался в стоячем нокдауне, но судья не стал считать. Этот красавец в бабочке просто остановил бой и усиленно тянул время, чтобы болгарин восстановился. Держал его за руку, а Артемьева раз десять отправлял в нейтральный угол. Витька был злой, но послушался ‒ отошел и облокотился на подушку рукой, а это, хоть и против правил, но не так существенно. Однако и здесь получил замечание. Смех! Есть такие уловки у арбитров, когда им надо потянуть время. Судью, уверен, основательно зарядили, чтобы не дать Виктору нокаутировать болгарина. И он со своей задачей прекрасно справился.
И вот прозвучал гонг, бой закончился, я от волнения пролез даже к нашему углу, чтобы подслушать разговоры тренеров. Издалека наблюдаем, как главный судья раскладывает записки. Одну карточку в левую сторону, другую в правую. Если, например, выигрывает синий, значит, вправо. Побеждает красный угол, значит, все записки влево кладутся. И тут получилось так, что в сторону нашего красного угла главный судья положил три записки, а в правую сторону ‒ две. Наши мужики-тренеры заулыбались ‒ бой выигран!
Но дальше началось что-то невероятное. Вмешался председатель судейской коллегии ‒ один из самых влиятельных людей в олимпийском движении, вице-президент Европейской ассоциации любительского бокса этот самый болгарин Эмиль Жечев, решив, очевидно, помочь своему соотечественнику. Жечев приказал прибегнуть к помощи жюри, которое сидит отдельно и ведет свои записи. И там оказалось, что Артемьев победил! Опять на одну записку в его сторону было больше. Тут у всех на глазах этого честного представителя жюри подозвали к руководству и долго обрабатывали. Что бедолаге оставалось делать? Трясущимися руками он что-то прокарябал в своей карточке и переложил листочек в сторону болгарина. Я не мог в эти минуты смотреть на своего друга. Что делать? Ругаться? Драться с обидчиками? Подавать официальный протест? Точно!
‒ Каждый протест стоит денег. Нам потом по шапке за разбазаривание валюты настучат, ‒ отвернул от меня лицо Копцев.
Вообще, такие жалобы в Сеуле можно было подавать хоть каждый день ‒ это факт. Но меня понесло!
‒ Константин Николаевич, я отдам из своих суточных, прямо сейчас! Но если вы не подадите протест, я и Власова подключу и Горбачева, но жизни вам не дам!
‒ Ты оборзел, Штыба? ‒ опешил главный тренер.
‒ А вы ещё и коммунист! Прощайтесь с партбилетом, ‒ шиплю тренеру, чтобы никто не слышал. ‒ У нашей сборной прямо сейчас отняли как минимум бронзу!
‒ Чёрт с тобой! ‒ плюнул слюной Копцев и решительно отправился к столику жюри.
Глава 13
Глава 13
Пока Копцев решал проблему, ко мне подошёл Артемьев.
‒ Да без толку это, не изменят решения, ‒ высказал свое мнение он.
‒ Даже если протест отклонят, гарантирую ‒ мы подадим апелляцию в МОК, я тебе обещаю.
Уже проиграл Сашка Махмутов, причем абсолютно по делу со счётом 5-0, выиграли свои бои Скрябин, Шанавазов и Яновский, завоевав минимум бронзовые медали, а решения по апелляции всё не было. Копцев ходил мрачный и злой. Как он орал на болгарского функционера, это надо было видеть! Я думал, он его уроет прямо в судейской ложе. Жечев даже прятался от разгневанного русского. Оп-па! Что-то происходит! Опять подозвали этого несчастного члена жюри. Я быстро иду наперерез дядьке и замечаю бейджик на груди ‒ мужик судя по табличке француз. Решение пришло молниеносно.
‒ Но пасаран, мсье! ‒ хватаю за руку дядьку, у которого вид побитой собаки.
И вижу, мои слова зашли прямо в цель! Спина мужика выпрямилась, рот скривился в злобной ухмылке, глаза прояснились и, вырвав руку, тот отправился на судилище. Дальнейшего я уже не видел ‒ ко мне подскочили охранники и попытались заломать. Ничего, конечно, у них не вышло ‒ наш тренерский штаб отбил попытку захвата, а Лавров матом отругал меня, чтобы я не лез, куда не надо. Вообще ‒ да, он прав. Я же не знаю, как именно этот француз относится к лозунгу испанских антифашистов. Пока меня ругали, решение было принято, и, судя по недовольной физиономии Жечева, оно было в нашу пользу! Французский член жюри стоял рядом, и его вид выражал готовность воевать со всем светом!
‒ Ты чего такое ему сказал? ‒ шепотом спросил меня Борис Лагутин.
Наш прославленный двукратный олимпийский чемпион был не в тренерском штабе, но аккредитацию имел. Вроде как журналиста.
‒ «Но пасаран» сказал. Почему-то эти слова на него подействовали круто, похоже, дядьку уже достала эта ситуация, ‒ признался как на духу я.
‒ Дамы и господа! ... ‒ раздался голос диктора, и уже через полминуты мы поздравляли Витьку с медалью!
Остался последний бой ‒ Цзю дрался с египетским боксером. Настрой у друга был такой, что в полуфинал Костян вышел за тридцать секунд. Один из самых быстрых нокаутов на этих играх! Итого пять медалей минимум у сборной уже есть! И завтра еще будут бои. Я и Зайцев с американцами деремся, Мирошниченко ‒ с корейцем, что опасно, в первую очередь из-за возможного предвзятого судейства. Да и у меня соперник серьезный, а уж у Зайцева ‒ и говорить нечего! Рой Джонс ‒ будущая легенда профессионального бокса и один из самых любимых моих боксеров. Шансов у Евгения ноль, на мой взгляд. Но пока об этом не думаем. Сборная празднует первые медали! А тем временем легкоатлет Бен Джонсон, выигравший стометровку в финале, пару дней назад оказался пойманным на допинге! И наши тренеры обсуждали между собой, что, скорее всего, парня дисквалифицируют.
‒ Сколько я должен? ‒ улучив момент, спросил у Копцева.
‒ Иди уже! Должен! Пугать он меня вздумал! Вернули нам деньги. Но если не выиграешь, поставлю тебя в спарринг с Мирошниченко! ‒ пригрозил тот.
Тоже не испугался. Сашка ‒ добряк, сильно меня бить бы не стал. Единственным моментом, омрачившим этот день для меня, был визит толстяка Вадима Михайловича. Но он долго с нами не праздновал, заставил прослушать прямую трансляцию речи Шеварднадзе в ООН и свалил. Ничего толкового грузинский предатель партии не сказал. Перестройка, мышление... Да мы и не слушали его.