‒ Хай! ‒ машет рукой братишка Марты, уловив своё имя.
Вид у него восторженный. Улыбается не как потомок суровых викингов, а как киноактёр или продажный политик.
‒ А я тут с папой! Но он в Пусан сейчас, он ‒ яхтсмен, ‒ радуется Марта, не отпуская моей шеи, ещё и пританцовывая при этом. ‒ У папы уже есть бронза и золото чемпионата мира!
‒ Он участвует в Олимпиаде? ‒ удивился я.
‒ Нет, он на океанских яхтах соревнуется. А тут была сессия МОК, и Норвегия получила зимнюю олимпиаду 94-го года! ‒ почти кричит деваха. ‒ Толя, я тебя и твоих друзей официально приглашаю в Лиллехаммер! Лучшие места тебе гарантирую, и я буду твоим личным гидом!
‒ Ну, мы не будем мешать, ‒ первым опомнился чиновник, и вид Вадима Михайловича порадовал меня офигеванием и безнадёгой в глазах.
Да я и сам офигел от своих вскрывшихся связей!
А Цзю смотрит на меня с одобрением, но тоже деликатно уходит. Ещё на прощание показал мне неприличный жест пальцами, намекая... Когда он уже повзрослеет?
‒ Я на завтрак, ты подожди. А хочешь, со мной пойдем? ‒ предлагаю я.
‒ Хочу! Тебя только выпусти из рук, и ты на два года пропадёшь! ‒ задорно смеётся Марта.
‒ Это ... никаких «чики-чики», у меня завтра финал, ‒ хулигански шепчу ей в ухо.
‒ Я поняла, завтра после финала, значит, ‒ мотает в согласии головой девушка.
Я же говорил ‒ оторва!
За нашим столом Марта вызвала оживление и интерес парней, но на английском никто из них хорошо не говорит, а мне не надо переводчиком работать для других. Особое внимание вызывает троица мрачных дядек с непонятными надписями на бейджиках. Лишь Хокан ведёт себя как ребенок. Он уже восхитился бицухой Мирошниченко, с любопытством оглядел корейских официанток, попытался поговорить с Цзю и теперь у окна разглядывал небольшое деревце в кадке.
‒ Хокон, не сломай ничего! ‒ не оглядываясь, просит Марта. ‒ Опять.
Она смотрит только на меня, причем совершенно по-русски, поставив локоть на стол и оперевшись щекой на ладошку. Расставаться со мной девушка не хочет. Но надо ‒ у меня куча дел.
Сказав Марте свой номер, иду к дяде Мише. Вернее, не к нему, а к массажисту ‒ по расписанию у меня массаж. После нашей совместной драки меня там обслуживают по высшему разряду и вне очереди.
В это время доктор осматривает Костину левую руку и, похоже, она ему не нравится.
‒ Умеренное нарушение разгибания пальца. Тебе бы, кроме лечения, полный покой, но финал.
‒ Потерплю, ‒ бурчит Костян.
‒ Немеет? Болит? Хорошо, хоть отёка нет, ‒ не особо прислушивается к Костиному героизму дядя Миша.
А Костя ‒ герой, столько боёв, считай, с травмой провел. Иду к себе в номер, сейчас свободное время. По пути замечаю Роя Джонса, и в голове припоминается, что у него в финале тупо украдут золото! Сразу начинают роиться мысли ‒ как это изменить? Например, подойти и поспорить на сто баксов, кто раньше соперника в нокаут отправит? Или так, как я Цзю злил, сказать ему что-нибудь обидное? А потом подумал ‒ а оно мне надо? Ведь после такого скандала даже правила подсчёта очков поменяют. Именно после этого инцидента в поединках боксёров-любителей вместо прежней карточной системы судейства будет введен электронный подсчёт ударов.
А так ‒ нет, и пострадавших от глупых записок будет больше! То есть, услуга у меня медвежья получится, если в целом для бокса рассматривать. Так что, извини, Рой, не будет у тебя золота.
Костя напоминает мне, что по плану у нас, как у двух финалистов, сейчас физиопроцедуры, бассейн. Не возбраняется и сауна. Она уже зарезервирована через час двадцать. Вообще, весь день расписан почти по минутам, и времени подумать о Марте мало. Я рад за Норвегию, которой дали Олимпиаду, но с чего ради искать меня? Да, неплохо мы провели тогда время, но отношений не завязали. С другой стороны, насколько я понимаю женщин, она мне рада искренне. Немного прояснилась ситуация на ужине.
‒ Эта знакомая, второй матч твой смотрела вчера, ‒ сказал бывший главный тренер сборной Лавров.
‒ Может, она бокс любит? ‒ попытался оправдаться, хоть и не виноват ни в чем, я.
‒ Кулачки сжимала, прыгала, когда ты выиграл, я заметил! На других так не реагировала. Что ещё ей надо было сделать, чтобы ты поверил? ‒ усмехнулся тренер.
Что-что. Майку задрать, например! Шучу. Пуританская Корея этого не оценит. Марта после ужина меня все же навестила, хотя я и намекал девушке, что не надо этого делать. Тут-то всё и прояснилось.
‒ Я тебя увидела ещё неделю назад, но не узнала, а потом попала на бокс и вспомнила кто ты. Не обиделся?
‒ Да я сам в первый момент не понял, кто ты такая. Ты же тогда лысая была!
‒ Точно! Астрид, зараза, заставила волосы сбрить! ‒ хохочет Марта. ‒ Я из-за неё и приехала.
‒ И как она выступила? ‒ стало интересно мне.
‒ Она на групповой гонке тридцать пятое место заняла. Но не расстроилась. Мы же тусить сюда приехали, но у корейцев все так скучно. Вот у нас дома... Ты когда ко мне приедешь?
‒ Приеду как-нибудь, ‒ обещаю я, стараясь не касаться Марты, а это трудно.
Лежим на моей кровати. Одна стройная нога на моём бедре, а голова на груди. Но мысли мои не о сексе, думаю я, как бы выгнать, не обидев, девушку. Она приперлась с двумя охранниками, которые, заглянув в номер, стоят сейчас около моей двери, вызывая недоумение мимо проходящих. Палит меня жестко. Только собрался с силами, смотрю, а Марта спит! Да шут с ним, расслабился и я, уснув.
Проснулись уже затемно. Марта, явно смущаясь, засобиралась домой, сказав, что завтра постарается прийти, поболеть за меня, но не обещает, потому что папа просил выполнить её какое-то поручение. Выглядываю в коридор, провожая гостью. Охранников по-прежнему двое, но другие!
«А чего её охраняют? Там даже премьер-министры на работу на велике ездят без охраны», ‒ приходит запоздалая мысль, но охота спать.
Утром я в порядке, Цзю тоже. Я знаю, что он немного травмирован, но верю в своего друга. Собранные едем на финал.
Первое золото Олимпийского турнира по боксу у болгар ‒ именитый Ивайло Маринов не оставил шансов американцу. Но у США второе золото в весе до 54 кг ‒ Кеннеди Маккинни победил колумбийца, обидчика Артемьева.
И вот на ринг вышел боксер, представляющий СССР!
Глава 16
Глава 16
Костя к бою готов, и если бы не его травма... Но я помог парню немного тейпированием. Это заблуждение, что такая защита рук в СССР не применялась, лично я свои руки учился защищать по книге Романенко «Бокс», года так 75-го выпуска, на украинском языке, кстати. Но широко это действительно не использовалось. Я буквально заставил дядю Мишу защитить бинтами Костины руки.
‒ Ты знаешь, увереннее себя чувствую с этой обмоткой, ‒ признался Цзю мне перед боем.
Я доволен, не зря старался, вытаскивал резиночки из эластичных бинтов. Ну, и орать не буду, болея за друга. Сижу в раздевалке, готовлюсь ‒ мой бой сразу за Костиным. А ведь в прошлой жизни у меня была неплохая библиотека книг о боксе. Например, было редкое, почти уникальное издание под общей редакцией Перельмана ‒ «Тактика бокса», ещё, по-моему, сталинских времён издания. Уходы с контратакой и опережение по этой книге изучал. А уж психологические особенности ведения боя стали для меня, молодого пацана, в то время настоящим открытием. Многое переосмыслил, стал планировать тактику до боя, оценивал боксеров-соперников не только по физике и технике, а и по манере вести бой и темпераменту. Поэтому в своей области я стал доминировать довольно рано, получив первый разряд. Все соперники были изучены, чего не скажешь про бойцов, которые мне попадались на межобластных соревнованиях. Но и там даже во время боя я вносил корректировки в свой план. Здесь же, в теле Штыбы, меня считают выносливым боксером-панчером, который может отпахать дюжину раундов подряд. Ну, и ногами, этого нельзя не заметить, я работаю прилично. Но сейчас в этом теле ещё и вдумчивый мозг, который анализирует в бою все детали нон-стоп.
‒ Штыба, на выход! Давай, парень, не подведи! ‒ вывел меня из задумчивости Лавров.
‒ А как там Костя? ‒ запоздало спохватился я.
Раз меня позвали, значит, бой моего друга завершён.
‒ А я знаю? Сейчас объявят! Топай давай, ‒ невежливо пихает тренер меня в спину.
‒ Со счётом 3-2 победил боксер в красному углу Константин Цзю, Советский Союз!
Эти приятные уху слова я услышал, уже заходя в беснующийся зал бокса. Мой друг орал и прыгал на ринге, а значит, ничего себе не покалечил в бою. Кольнуло чувство зависти, но я его задавил. Оглядев мельком зал, Марты я не увидел. Жаль, дополнительный стимул к победе мне бы не помешал сейчас. Но она говорила про какие-то дела в МОК, которые ей поручил отец.
Махнув Костяну, выхожу на ринг. Нас объявили, проверили руки и прочее. Всё как в тумане, передо мной только ринг, мой соперник и рефери.
‒ Факен шит! ‒ приветствует меня чернокожий боксер.
И вот зачем я на их гребаную Анжелу Девис деньги сдавал? Никакой благодарности от чернокожих не дождаться! Хотя мой соперник из Кении, и есть ли там коммунисты, я не знаю.
‒ Вешайся! ‒ я немногословен и более интеллигентен в высказываниях.
Звучит команда к началу поединка, и моя первая связка приводит к нокдауну соперника! Я на рывке, или скачке, приблизился к противнику и, почувствовав, что мой первый прямой прошёл, докрутил связку боковой и апперкот!
Брэк! Вангила растерян, но встал сразу. Бой продолжать не разрешают, рефери обнаружил, что на ринге мокро! Верю! Что-то уж неожиданно мой первый же удар прошёл, показалось, что боксёр поскользнулся. Роберт что-то кричит мне, но я повернулся к нему спиной ‒ незачем палить психическую энергию. Невысокий, всего 175 сантиметров роста, Роберт перед продолжением поединка выглядел как сгусток энергии. Он прыгал, мотал башкой, размахивал руками и всячески показывал, что по черной морде получил совершенно случайно, а вообще он меня сейчас по стенке размажет. Размажет не размажет, но от нокдауна он отошёл, и бой продолжился уже в равном обмене ударами. Постепенно я понимал, в каком стиле планирует провести бой соперник. Он резал углы, стараясь загнать меня если не в них, то к канатам. Но Вангила не слышал нашей русской мудрости: