‒ Не будет! Меня мама не идиотом родила!
И восемь лет не боксировал на ринге вообще, так его Голота достал за эти два боя.
Но сейчас поляк вроде нормальный ещё, вон как мне обрадовался.
‒ Так, а что вы финалы не смотрите? ‒ задаю вопрос, замечая, что чиновник явно недоволен моим присутствием.
‒ Вот иди и смотри! ‒ радуется тот поводу избавиться от лишних ушей.
‒ Анджей, у меня есть русская знакомая, так её сын тоже, как и ты, Анджей. Идём бокс смотреть? И ты, Валя, с нами.
‒ Что там смотреть? Из наших в финале никого. Три бронзы взяли, и то хорошо, ‒ отвечает флегматичный и добродушный пока здоровяк.
‒ А меня не пустят, ‒ грустит Валя.
‒ Давай попробуем, ‒ тяну волейболистку за руку, на что неодобрительно смотрит Вадим.
‒ Анатолий, ты иди, у нас разговор комсомольский, ‒ наконец прямо просит чиновник.
‒ А в чём суть разговора? ‒ холодно интересуюсь я. ‒ Я, как коммунист, хочу знать!
Валя потупила взор. Очевидно, наезжает на неё мужик. Но при чём тут поляк? Он что, нашего балбеса слушает? Наверняка у него в сборной своих балбесов хватает.
‒ Машину я купить хотела, легковую! Деньги за призовые нам не все отдали, а Анджей сказал, что добавит! ‒ с вызовом произнесла Валя.
‒ Да! Можно и не возвращать! ‒ Голота достаёт мятую пачку вон.
‒ Из-за такой ерунды? Я, Валя, сам добавлю тебе, всё равно машину себе не буду покупать, ‒ я достаю пачку вон и баксов приличных таких размеров, явно больше, чем у поляка.
Девушка мне благодарна, поляк посрамлен, хоть, может, этого и не понял, а Вадиму Михайловичу пришлось отстать от комсомолки-волейболистки. Отлично, что ещё надо?
А нужна ещё победа Янковского. Неожиданностей не случилось ‒ была и победа корейского боксера в первом бою, и поражение Шанавазова, и скандалище с Рой Джонсом. Ну и под занавес отличный бой отличных профи ‒ поединок Леннокс Льюиса и Риддика Боу. Потом состоялось награждение, и в мою честь прозвучал гимн. Особых мурашек не было, но удовольствие испытал, и гордость! Три золота у нашей сборной, одно серебро и три бронзы.
‒ Чё, парни, кому денег на машину занять? Сам брать не буду, но если кто хочет, то автобус в автосалон Михалыч сказал через полчаса, ‒ сообщил для всех я. ‒ Да, он с вами поедет.
Решил не заморачиваться с покупкой продукции корейского автопрома. Перепродать? Да есть у меня деньги и без этого. Быстро раскидал свой кэш из местной валюты, оставив в кармане только доллары. Костя и Витёк тоже едут за автомобилями. А я отправляюсь на такси с доктором и Тарамовым в отель.
‒ Толя, дай мне пару газет, ‒ просит Руслан, заметив своё фото в одной из них.
Русик проиграл немцу, но перед боем в немецкой газете был разбор соперников немецкой сборной, так и попало фото Тарамова на страницы. Парень, как и я, динамовец,
‒ Жаль, я проиграл, ‒ сетует товарищ.
‒ Оттке ‒ сильный боксёр, вот увидишь, он себя ещё покажет на профессиональном ринге! ‒ пытаюсь утешить я парня.
‒ Да, он из западного Берлина, им можно в профи идти, ‒ сообщает с переднего сиденья доктор, который грел уши, слушая наш разговор.
‒ А я, наверное, с боксом завяжу, нам-то в профи нельзя, ‒ невесело усмехается чеченец.
‒ Сегодня был разговор об организации в СССР Федерации профессионального бокса, ‒ опять вмешался в разговор дядя Миша.
‒ Не может быть! ‒ встрепенулись мы.
‒ Это дело небыстрое, да и решение окончательное ещё не принято, но такие планы есть. Тем более, следующий чемпионат мира будет проходить в Москве. Да ты, Толя, сам спроси у Липинского. Его идея была.
‒ Эдмунд Чеславович в курсе? Интересно. Обязательно спрошу.
Липинский ‒ председатель Федерации бокса РСФСР сейчас, и величина в отечественном спорте немаленькая. Дальше еду задумчивый, ведь я собрался бросить бокс прямо после Олимпиады. Сильнейший удар по голове в финале стал для меня последней каплей. Всё-таки серьёзный спорт здоровью не способствует. Слава и почет? Да, приятно, но ходить, качаясь и трясясь, как некоторые боксеры после завершения карьеры, не хочу. А тут прям загорелся идеей провести пяток боев, выиграть профессиональный титул и тогда уж бросать бокс. Надо обдумать.
Народ вернулся из автосалона возбужденный. Все обсуждали технические характеристики купленных авто. Пятидверные, переднеприводные «Лемансы» в Северной Америке например продаются сейчас под маркой «Понтиак».
Собираемся на футбол. Неожиданно половина из тех, кто вчера хотел поехать, отказались.
‒ Бухнуть хотят, медали обмыть, ‒ шепнул мне Цзю.
‒ Ты-то хоть со мной? Я, кстати, Валю, видел сегодня, с поляком Голотой, ‒ тоже шепчу я.
‒ С тобой. Куда я денусь? Про Валю знаю, она с ним неделю чуть ли не в открытую живет. Я тебе не говорил просто, чтобы не расстраивать, ‒ признался друг.
Всё-таки футбол ‒ самый популярный вид спорта! Атмосфера здесь совсем другая, и трибуны полные, а ведь это олимпийский стадион ‒ семьдесят четыре тысячи зрителей!
‒ Продуют, ‒ мрачно сказал Костя после забитого в наши ворота мяча в первом тайме.
Забил его будущая знаменитость ‒ Ромарио.
‒ Два-один выиграем, ‒ лениво спорю я.
Во втором тайме наши забили с пенальти ответный мяч, а затем в дополнительное время и победный второй. Играть ещё пятнадцать минут, ведь дополнительное время разбито на два тайма. Но на поле один из наших футболистов уже вовсю буйствовал, празднуя победу. Кеташвили, очевидно, забыл, что будет ещё один дополнительный тайм! Ему быстро объяснили, и этот защитник отработал на максимуме, в концовке выбив в подкате мяч из ног Жоржиньо. После финального свистка радовались не только на поле, но и на трибунах. Мы с Костяном бросились обнимать своих соседей, причем мне достался толстяк-португалец, расстроенный поражением бразильцев, а Костя обнимался с кореянкой, которая футбол, очевидно, смотрела в первый раз.
‒ Слышь, отпусти девушку, а то жениться заставят, ‒ пугаю я.
В отличном настроении после главной победы этой Олимпиады едем обратно. Я жду в гости Марту, которая обещала зайти, проститься.
‒ Толя, а ты правда приедешь? ‒ прижалась к моему голому плечу норвежка. ‒ Не хочу надолго расставаться.
‒ Я планирую в ФРГ выезд. Как будет точно известно, то позвоню, но думаю, ещё в этом году встретимся. Ну, если ты тоже приедешь туда.
‒ Надо идти, уже стемнело. А хочешь, я тебе звезды покажу? ‒ предлагает, одеваясь, Марта.
Звёзды показывать можно по-разному, например, долбанув хорошенько по голове. Но мы с подругой лезем на крышу отеля. Марта, проныра, как-то нашла туда ход!
‒ Красиво как! ‒ прошептала девушка, когда мы очутились под звездным небом.
‒ Ты, главное, не дергайся, вообще не шевелись, ‒ шепчу я.
‒ Опять будем играть? ‒ хихикает Марта.
‒ Стой спокойно!
Я нервничаю, ведь на нас смотрят стволы сразу двух корейских снайперов, за каким-то чёртом тоже сидящих на крыше!
Глава 19
Глава 19
‒ Милитари! ‒ восторженно пискнула Марта.
‒ Не шевелись, пристрелят, ‒ прошу я.
И ведь могут ‒ мало ли какие у этих парней инструкции. Рядом не совсем дружелюбный сосед в виде Северной Кореи, обиженный, что его кинули с Олимпиадой. Могут быть и провокации! Бесшумно, словно ниндзя, рядом с нами возник невысокий крепыш в странной форме без знаков отличия, лишь жетон на груди. В руках фонарик. Скользнув взглядом по нашим бейджикам (а с ними расставаться даже в гостинице нельзя), он ощутимо расслабился и сделал странный знак рукой, скрестив пальцы. А прищурив и без того узкие глаза удивленно произнес:
‒ Антоли Шты-па!
Снайперы опустили стволы, а значит, пальцами он им приказал не стрелять.
‒ А меня не узнали, ‒ огорченно вздохнули за моей спиной.
‒ Мы пойдем тогда? ‒ вкрадчиво спросил я на русском и повторил на английском.
Ниндзя отрицательно покачал головой и, опустив ладонь, стал махать пальцами, будто подзывая к себе. Знаю уже, что у корейцев такими жестами подзывают человека. Нам перед Олимпиадой рассказывали, что, например, ладонь вверх человеку показывать нельзя, мол, так только собак в Корее подзывают. Идиоты, чё! У нас в СССР собак колбасой подзывают. Хотя, будь я собакой, ни за что к корейцу бы не пошёл, даже за колбасой. Эта мысль развеселила меня, и я заржал, а следом тонким колокольчиком за моей спиной залилась и Марта. Хорошая баба, и ведь не знает, отчего я смеюсь, но видно, ей не страшно совсем. И выпила она чуть-чуть, а я и вовсе не пил. Видя, что мы не сильно испугались и не собираемся никуда идти, крепыш достал рацию и что-то рявкнул в неё, махнув при этом нам рукой, чтобы мы стояли на месте. Марта, наконец, вылезла из-за моей спины и крикнула:
‒ Олимпиада!
И показала двумя пальцами галочку.
Наверное, знак «Виктория» изобразила, но крепыш её как-то по-своему понял и тоже показал галочку рукой в перчатке. А перчатка без пальцев, очевидно, для курка! Минуты через две на крыше уже было тесно от набежавших корейцев, нихрена не понимающих по-английски, не говоря уж про норвежский и русский, которые знаками пытались нам объяснить, что надо делать. А надо было, закинув руки за спину, идти вниз следом за самым толстым.
Привели нас, очевидно, в комнату охраны и, отобрав бейджики, посадили в закуток. Впрочем, меня признали сразу ‒ финал был совсем недавно, а бил я своего соперника сильно. У меня даже некоторые местные в участке автографы начали брать, а вот Мартин бейджик повертели и, сказав пару слов, отдали хозяйке.
‒ Где твоя охрана? ‒ спрашиваю я у подруги, немного обиженной таким невниманием к ней, красивой.
‒ Папа сказал, уже не нужна, ‒ рассеянно ответила девушка и, привалившись к моему плечу, уснула!
Через некоторое время в помещении появились главные лица местной охраны ‒ два суровых армейца и одна тоненькая симпатичная переводчица в форме. Что за звания у военных ‒ непонятно, но, по тому, как кланялась в разговоре с ними кореянка, было ясно ‒ звание у той самое ничтожное.