е из плавленого сахара, и протянул сие лакомство Надежде.
Девчонка приподняла голову, задорно и величественно задрав носик, однако угощение приняла. Вежливая девочка и воспитанная. А могла ведь и словечком крепеньким остановить подаркоприношения пацана.
– Ну хорошо, хорошо, Тимка, – я снисходительно улыбнулся. – Разыщи Григория и скажи, мол – Феликс просит бричку готовить.
– Буде исполнено! – козырнул пацан и скрылся в коридоре, предварительно бросив на молодую Бестужеву-Татищеву недвусмысленный взгляд.
Влюбился бедолага не к добру, если правде в глаза смотреть.
Не его полёта девица подрастает. Ну да ладно, позже сам поймёт и отстанет, если голову на плечах захочет сберечь. В этом мире наверняка заведён строгий регламент, насчёт неравных по сословиям бракосочетаний.
Кстати, хорошая тема для размышлений намечается, насчёт женитьбы-то. А мне не скажут веское «Фи!» по поводу создания семьи с графиней, а не с княжной, какой-нибудь? А вот хе-зе его! Но, если припомнить всю катавасию вокруг помолвки меня и Полины, ничего такого из ограничений не прозвучало.
Дверь в столовую вновь открылась, и я встретился взглядом с графом Татищевым.
– Как хорошо, господин Феликс, что вы уже проснулись, – прозвучали слова с деловыми нотками, вместо пожелания доброго утра и приятного аппетита.
– Чайку, Николай Фёдорович? – я предпринял вялую попытку сбить деловой настрой своего поверенного.
Не дожидаясь ответных реплик от уважаемого графа, Наденька придвинула к свободному месту блюдце с чашкой.
– Присаживайтесь, дедушка, откушайте с нами, – ласково добавила молодая графиня, а вероятнее княжна, потерявшаяся или исчезнувшая в своё время.
А может её и вовсе – выкрали какие-то черти когда-то.
Короче, с молодой Бестужевой нужно ещё разбираться и разбираться. Тайна этой девочки покрыта таким мраком, что запасов факелов разума может и не хватить для озарения светом знаний её нелёгкой судьбы.
– Что ж, господин Феликс, – Татищев поставил на колени баул с документами и расстегнул его замки. – Я прекрасно вижу, что вас тяготит перспектива погружения в дела, но я хотя бы краткий отчёт проведу, – он правильно понял изменение моего радостного выражения на скучающую мину. – Это не займёт много времени, – добавил граф в качестве извинения.
– Дорогой мой Николай Фёдорович, э-х-хе, – я вздохнул и качнул головой в знак согласия. – Вы просто не оставляете мне никакого выбора на этот счёт, – я признал безвыходность своего положения. – Но, я прекрасно знаю, что всё у нас в полном порядке, и не существует проблем, которые вы были бы не в состоянии разрешить самостоятельно. И ради уважения к вашей работе, мой дорогой и мудрый друг, я с удовольствием выслушаю краткий отчёт о всех Ваших победах! – я смело добавил в слова немного лести, точнее заслуженной похвалы. – Итак?
Пока я выдавал развёрнутый монолог с правомерным упоминанием о невероятных успехах в делах, мой верный поверенный достал объёмный журнал из вороха своих грамот и других документов.
– Благодарю тебя за щедроту на приятные слова, – Татищев почтительно кивнул и достал пенсне из кармашка жилетки.
– Помилуйте, граф? – я уставился на золотое изделие. – У вас, как мне помнится, не было проблем со зрением! Э-мм… Прошу извинить за прямоту.
– Ну-у, мой молодой человек, – Николай Фёдорович развёл руками в стороны. – Годков-то мне, почитай не убавляется, – подметил он с ироническим настроем. – Но я не сетую на судьбу, если ты об этом, – он разбавил лирику о прошедших годах оптимизмом за будущими. – Я начну, если позволишь?
– Да-да, конечно! – выпалил я и предпринял меры к внешнему отражению своего делового настроя.
Приняв умудрённое выражение лица, я выпрямился, делая из себя директора, и приготовился внимать краткое изложение о достигнутых успехах, и скупо хвалить поверенного. По-деловому, так сказать.
– Сразу отмечу, – граф перешёл к делу, – что наша продукция пользуется успехом у военных! Спасибо Полине Николаевне за беспрецедентное участие в продвижении, – он улыбнулся, видя, что невольно польстил мне. – Военные пуховики наряду с другими, немудрёными товарами армейского уклона, прекрасно закупаются в солидных объёмах. Полина даже несколько фабричных мануфактур заложила в фундаменте под эти товары, – граф прикрыл на мгновение глаза, явно о чём-то мечтая.
– Великолепно! – я прервал его грёзы о будущем. – Давайте не будем затягивать отчёт.
– А как же цифры? – он попытался подсунуть мне пухлый талмуд.
– Позднее рассмотрим, – я отодвинул журнал настойчивым движением. – Продолжайте, прошу!
– Макароны, помидорный концентрат, который вы пастой окрестили, ровно как и колбаса, – тут он перестал пялиться в свои записи и посмотрел на меня с восхищением. – Вы знали, что копчёный фарш со специями в натуральной кишке сподоблен к длительному хранению? – он приподнял бровь.
– Конечно!.
– Ну разумеется, – он вновь склонился над записями. – Чего это я у вас спрашиваю такие подробности, коль вы сами рецептуру…
– Продолжайте, – я аккуратно прервал его. – Мне очень интересно, что там далее следует, – пришлось аргументировать промелькнувший намёк на неуважение к поверенному.
– Про безопасные бритвы, карабины с трубчатыми прицелами я уже докладывал, ровно как и про мясорубки, – граф перевернул пару исписанных страниц. – Выкидные ножи Полина Николаевна вам привозила на службу, когда навещала вас. Очень интересные перспективы с этим намечаются, – он перелистнул ещё страничку. – Колючая проволока… Х-м, помимо инженеров военного обустройства нашла потребителей и в мирной жизни, у скотоводов, к примеру, да и не только у оных. Тактические кобуры всех видов почти освоены, а к ним наколенники, налокотники маскхалаты нескольких видов, – продолжился перечень и так известных мне достижений. – Очень понравились скрепки, – Николай Фёдорович снял одну со странички. – Поразительно! Кусок согнутой проволоки, а так полезен для делопроизводств… Эм-м, – он заметил, что я начинаю понемногу скучать. – Майонез оказался не очень предрасположенным к длительному хранению, – искренне посетовал граф. – Нужно подумать о его производстве малыми партиями, но во многих волостях и губерниях Руссии, – он устремил задумчивый взгляд в потолок. – М-м-да! Определённо! – Татищев быстренько сам с собой согласился, и сделал пометку в журнале. – Фурор произвели мороженное, и ваша новомодная сгущёнка! – он мечтательно улыбнулся, а Надежда закивала, подтверждая его слова. – Не поспеваем готовить сие лакомство! Да-да! Люд в очереди набивается, к привозу оных-то!
– Великолепно! – я тоже порадовался, так как до этого момента не имел ни малейшего представления о реакции народа на такое кулинарное новшество. – Я дам наброски рецептиковещё нескольких полуфабрикатиков, называемых пельменями, варениками и чебуреками с мантами, – добавил я, чем обрадовал Татищева, поспешившего подсунуть мне чистые листы и карандаш. – Но чуть позднее, – я отодвинул назад письменные принадлежности. – Ещё что-то?
– Игрушки, и самое главное… – воскликнул граф, но не смог продолжить.
Дверь опять открылась и на пороге зальчика вновь нарисовался Тимоха.
– Ой! – паренёк стушевался, увидев нас погружёнными в работу. – Я это… Там Григорий всё к поездке сготовил! – выпалил мелкий.
Я поднялся, корча из себя человека, сильно разочарованного отвлечением от важного дела. Даже руками развёл от бессилия.
– Прошу простить меня, дорогой Николай Фёдорович, – я учтиво поклонился, а граф поднялся, проявляя взаимное уважение. – Мне нужно срочно уехать. Другие дела, знаете ли, тоже не терпят отлагательств! – заявил я и сделал шаг в сторону двери.
– Жаль, но я берусь подготовить краткие выкладки о состоянии дел на строительстве, что кипит на землях правобережья, в ваших законных владениях, – пообещал расстроенный граф.
– Просто отлично! – бросил я фразу не оборачиваясь. – Буду несказанно рад!
Скоренько добежав до своей личной комнатки, я накинул новенький статусный плащ, рассчитанный на холодную зимнюю погоду, не забыл и револьверы со шпагой, и направился к парадному выходу из дома Артура. Это точно гражданский мундир, если всё одеяние сложить в единое целое. Да и справлен костюм по последней моде, включившей в себя и мои прошлые наработки. Приятно, чего уж греха-то таить.
Проходя через главный торговый зал антикварной лавки, я отметил увеличение ассортимента всяких старинных вещей. Но некоторые предметы остались на своих прежних местах. Наверное, Артур их не продаёт из своих ностальгических соображений. Например, балерину и чёрную цаплю я сразу узнал, но с неуловимыми, на первый взгляд, изменениями.
Предаваться размышлениям на этот счё я не стал, а озадачился солидным медальоном моей статусной принадлежности. Очень дорогостоящий атрибут, украшенный хитрой рунной чеканкой, алмазами и малахитовыми вкраплениями.
Как его носят? Пряча за пазухой, или выставляют на показ, ну, или его демонстрируют при различных стечениях обстоятельств?
Пока думал – вышел из лавки под привычный перезвон магических колокольчиков, с сверкающим дождиком искр. Оторвавшись от занятия по изучению медальона, я поднял взгляд и…
– М-м-м… Господа, а я правильно сейчас понимаю… что-о… вы-ы… – я, если честно, запнулся с продолжением вопроса.
У главного входа припаркована не одна, а сразу две брички. И, что самое непонятное, в них уже сидят Артур, Сэр Тёмный Варлод Рафаэль и Скарлет. При этом антиквар, князь Шереметьев, жестом приглашает меня сесть рядом с собою.
Я встал в нерешительности, смотря на всю эту компанию незамаскированным взглядом откровенного непонимания, и правомерно рассчитывая услышать слова внятного пояснения.
– Не удивляйся, друг мой, – Артур заговорил спокойным голосом, полным уверенности и исключающим любые протесты. – Так уж сложились обстоятельства, что Госпожа Скарлет с Сэром Рафаэлем, обязаны составить нам компанию. Да-да, Феликс, и я тоже должен посетить городскую резиденцию Потёмкиных, с надеждой застать Елизавету Степановну, графиню-мать Полины Николаевны, – он указал на место рядом с собой. – Прошу, поднимайся, тут не далеко. Тимофей, займи место возницы в бричке с нашими господами гостями, – скомандовал Артур.