[18].
За что его и возненавидел Юренев, а человечество полюбило до состояния самого разухабистого амикошонства.
1937. Дисней
Диснею 120
Мультипликационных режиссеров на юбилейных картинках любят комбинировать с их героями. Котеночкина рисовали с Волком и Зайцем на коленках. Качанова за руку с Чебурашкой. Диснея в обнимку с Микки-Маусом. Они от этого становились похожи на ведущих детской передачи дядю Славу, дядю Рому и дядю Волю.
Дядю Волю вот уже 70 лет зовут кудесником экрана, добрым гением рисованной вселенной, волшебником страны Оз. Последнее определение довольно двусмысленно. Дядя Гудвин был прохвостом.
Дядя Воля же являл собою образцовый тип американского продюсера со всеми сопутствующими осложнениями. Дерзатель и Хищник. Творец и Разбойник. Bad and Beautiful. Куда уместнее будет изображать его в стилистике сетевых карикатур. Мистер Дисней плеткой-семихвосткой гоняет по студии бельчат, сверчков и семерых гномов. Мистер Дисней щиплет пунцовую Белоснежку, готовую на все ради главной роли. Мистер Дисней подкуривает сигару от лесного пожара, в котором гибнет мать Бемби.
Классная была бы серия, синефилы оценят.
Диснею с потомками удалось фактически монополизировать рисованный мир вопреки всем антитрестовским законам США, налепив свою фамилию на все, что имеет контур и движется. Всякий удачливый конкурент либо вливался в империю (как Pixar), либо имел проблемы со сбытом. У истоков бизнеса па Дисней рисковал, генерировал и вдохновлял личный состав — позже делал предложения, от которых невозможно отказаться. Всегдашний путь топ-менеджеров искусства, риал-политики и оргпреступности.
Первый гиперуспех ждал его с первым звуковым мультфильмом «Пароходик Вилли» с участием первого Микки-Мауса. Мауса нарисовал Юб Айверкс, за что получил студийную зарплату и народное забвение. Миллиарды, которые огреб дядя Воля с Народной Американской Мыши, не поддаются счету.
Следующим суперпроектом стал первый в истории полнометражный мультфильм «Белоснежка и семь гномов». Никто не мог с уверенностью сказать, пойдет публика в кино специально на мультик или нет. Кроме Диснея, заложившего ради окончания работ всю свою собственность-недвижимость: стандартный цикл «производство — прибыль» был короче во столько же раз, во сколько «Белоснежка» длинней обычной рисованной «коротышки». Фильм стал чемпионом проката за все золотое десятилетие (два года спустя его на какие-то крохи, на полкорпуса обогнали «Унесенные ветром»). Дисней получил большой «Оскар» и семь маленьких по числу гномов, а также забастовку студии, сидевшей на мизерных окладах. Дядя Воля поднял содержание, а 10 лет спустя сдал всех зачинщиков комиссии по антиамериканской деятельности. Молва опять простила его. Проклинают Элиа Казана, дававшего показания на своих. Язвят Джона Уэйна — но принимают во внимание смягчающее обстоятельство: непроходимую глупость. О том, что обычных профсоюзников подвел под статью о национальной измене добрый волшебник, не заикается никто.
Примером гениальных вложений стал парк Диснейленд. Хичкок на старости лет хотел снять там фильм, и это было бы великое кино — но Дисней на старости лет сказал, что Хичкок психопат и ноги его в нашем парке не будет. Он бдительно охранял империю. Ежу понятно, что максимум ужаса сэр Альфред извлек бы именно из улыбки Микки и летающего на ушах слона.
После смерти босса в 66-м обороной империи занялись потомки. 22 года спустя племянник и наследник Рой Дисней-младший привез в Москву четыре фильма на разовые показы с целью выдурить у Горбачева преференции для компании по вопросу авторских прав (американский закон о продлении срока авторских прав давно уже зовут законом о продлении прав Диснея). Россия подписала Венскую конвенцию об авторском праве только в разрядку в 1971-м, и потому она не могла распространяться на сделанные раньше картины Диснея. Наследник хотел, чтобы распространялась. Чтоб детсады, рисующие на стенах Белоснежку, и кондитерские фабрики, выпускающие шоколадки с Бемби, капали ему авторские отчисления. Он нашел наилучшее время для визита. Из-за долговременного спада нефтяных цен, сухого закона и привычки к имперским расходам на союзников казна прохудилась напрочь, сырные, сигаретные и сахарные кризисы чередовались с общим кризисом социализма, а мультимиллиардер приехал в страну, чей годовой бюджет соизмерялся с его студийным, отщипывать свой медный грошик. Даже обходительный Горби сказал «нет». Разозленный Дисней-junior поклялся никогда не иметь дела ни с одним русским — в результате полетела постановка у Андрея Кончаловского, чьим сопродюсером оказалась Walt Disney Company.
За родоначальником клана числится одно воистину гениальное открытие. Это он эмпирическим путем вычислил, что пропорции положительных героев должны соответствовать детским: увеличенная голова, мелкий нос пуговкой, укороченные ручки-ножки и большие ботинки. Такими были Маус, Бэмби, Пиноккио, гномы и далматинские щенки. У отрицательных героев тотчас росли конечности и нос (у Пиноккио за лентяйство — просто на глазах). К тому же с его легкой руки мультипликация повсеместно перешла на четырехпалых персонажей. Зрительно пятый палец на ладони выглядел лишним.
Как и все олигархи, он был умным, твердым и жадным.
Но бизнес обязывал водить хороводы с зайчатами.
Только бизнес.
Ничего личного.
1954. Король
Ко дню рождения Элвиса Ароныча Пресли
В Америке мужчинам заповедано писать об Элвисе Пресли. Пускать неотесанных самцов в «отель разбитых сердец» — такая же дикость, как позволять им высказываться о чеченской войне, законном браке и актере Димочке Харатьяне. Двадцатилетие смерти Короля показало, насколько память сердца сильней рассудка памяти печальной: теплые юбилейные заметки были насквозь пропитаны духами «Жизель» и подписаны исключительно именами Пэм, Кейт и Дебора. «Легко было полюбить его беленьким, — с укоризной писали Деборы. — А вот попробуйте-ка сохранить королю верность, когда он превратился в мешок с отрубями, обшил себя позументом и бахромой и запел медленное, потому что на быстрое уже язык не ворочался».
Деборы лукавили. Беленький Элвис, пухлявый инфантил, только что променявший баранку на гриф, остался в их далеком, подернутом дымкой прошлом вместе с белыми носочками, жвачкой «Тутти-фрутти», журналом Life и первыми воспоминаниями о гинекологическом кресле. А настоящим их кумиром был мутный, обабившийся Пресли 70-х, Элвис Взбитые Сливки, первый в череде полумужских звезд конца века — всех этих Майклов Джексонов, Боев Джорджей, Боуи, Пресняковых, Киркоровых и «На-На», вознесенных на гребень исключительно женским обожанием. Напялив костюм итальянского порнопродюсера, он не зачеркнул себя, как мнилось многим, а, напротив, продлил свой сценический век и легенду.
Конец века всегда располагал к пограничной сексуальности, густому гриму, экстравагантной богемности и всяческой мертвечине — американцы, вечные пионеры общественной моды, уловили это раньше других. Умерший в 77-м Пресли успел застать начало последней чахнущей четверти столетия — пышное породы увяданье, в унисекс и золото одетые телеса. Его финал совпал с прощальным всплеском туповатого провинциального здоровья: отошел в прошлое свальный грех эпохи биг бита, в ответ на карнавальные извращения 60-х «Оскара» получил «Рокки» («во всем нужна сноровка, закалка, тренировка»), в том же году стартовал сериал «Династия», в первом мировом турне пела свои гимны уединенным хуторам «АББА». Но тухлое стоячее марево разрядки, время без войн уже несло свои плоды. Вместе с воспрянувшей тягой к накопительству и максимальному обособлению частной жизни (как следствие — дубина политкорректности и сексуалхаррасности) нерастраченная социальная энергия плеснула в нехоженые области внутреннего мира. Наркореспублика Колумбия распустила ремень сразу на две дырочки. СПИД подкрался незаметно — слова еще не было, а балетные уже умирали. Пятый в квинтете Джексонов лег на первую пластическую операцию, публика обоего пола перешла на клеш с разрезом и отложные воротнички вразлет, а Джеймс Эрл Картер стал первым президентом, давшим интервью «Плейбою». Общие для мужчин и женщин секс-символы 60-х — пример для одних, предмет для других — уступали место расплывчатым зайкам, нежным демонам, любимым бальзаковскими дамами поющим сарделькам. Европу захлестнули итальянцы — альбаны с пупами и феличита пополам с аморе шоколато. Сладкая лень позднего созревания, истома, кафтаны и каблуки заполонили эстраду.
Провидя эту инфантильную бисексуальную волну, Элвис Аарон Пресли махнул рукой на свой безальтернативный секс и оседлал ее первым. Сменив заводной Мемфис на пышный Лас-Вегас, а «Синие ботинки» — на «Люблю тебя, зову тебя, хочу тебя», он предвосхитил новое время андрогинов, округлую пластику поп-идолов и тарантиновских убийц, черные очки как стиль жизни и гнусные песни про крошек и малышек.
Все вышло по-его.
В тяжелом бою Грязного Гарри с волосатыми подонками окончательно победили подонки. Герои вышли из подвала с руками за головой. Иствуд разочаровался в «magnum force», развенчал маскулинный жанр вестерна в «Непрощенном» и на этих условиях был принят в высшее общество — стал председателем каннского жюри. После командующего союзными войсками Эйзенхауэра, командира торпедного катера Кеннеди, офицера атомных подлодок Картера и начальника внешней разведки Буша президентом-двухсрочником стал уклонист-саксофонист. Устав от войн, соревнований и сильных характеров, мир потянулся к обволакивающим голосам сирен мужского пола. Песня «Люби меня нежно, люби меня конфетно» постепенно стала гимном человечества.
В ногу с модой и Россия отдалась «нанайцам», киркорцам и юлианам (роскошное, кстати, имечко для упаднического века — жди теперь октавианов и полониев). И только в отношении к Пресли мы пошли другим путем. Он остался в нашей памяти ветреным ковбоем, отчаянным драйвером с новоорлеанского шоссе, хмурым танковым сержантом (вот бы здорово звучало — «командир танка Пресли»; митьки бы очень обрадовались). Как результат — принципиально разное отношение к союзу его дочки с Майклом Джексоном. У них: «Августейший брак — принцесса рок-н-ролла вышла за короля попсы!» У нас: «Дочь такого хорошего папы — и такую бесполую мартышку себе нашла».