ель объявил о социалистической ориентации режима.
Это был Рубикон, к которому его грубо пихали сзади и вкрадчиво манили спереди. Маленький большой команданте принял решение и сжег мосты. Все прежние взаимообидки — чувствительное сокращение американского импорта сахара и табака, ответная национализация имущества United Fruit и гостиничного бизнеса, ответное эмбарго, частный визит в Вашингтон и тщетные расчеты на аудиенцию у Эйзенхауэра — были мелкими марксистскими шатаниями не до конца определившегося суверена. Ну так он определился. От случившихся через год событий миру икалось еще лет 20.
Человечество не до конца осознало, что жесткая послевоенная система европейских договоров вытеснила тяжбу супердержав на периферию. Корейская бойня, в которую не встрял СССР, но по уши влезла вся североатлантическая рать и народный Китай, была репетицией третьей мировой войны, но так и не склонила к деликатному обхождению с маленькими, но гордыми нациями. Судьбы и карты мира теперь решались на территории вассальных и переменчивых карликовых государств — Египта, Вьетнама, Тайваня, Ливии, Анголы, а Вашингтон так и не научился беречь их гонор и имитировать равенство. Зато это прекрасно умел совершенно не знакомый с протоколом Никита — решая любое сомнение в нашу пользу. Малые народы обидчивы.
Большие — тем более. Гнев России в день высадки 17 апреля не знал себе равных. Братская Куба с ее шикарным флагом (алый треугольник с белой звездой и синие полосы), Куба, где Хемингуэй ловил завещанную отцом Большую Рыбу, где бородатая братва выгнала принца Лимона и накормила всех досыта, подверглась гадской атаке из-за угла на пятый день нашего планетарного триумфа от полета Гагарина, да еще и в день рождения премьера Хрущева. Оскорбление было кровным и вечным. Восторг от первых сообщений ТАСС с Плайя-Хирон — как… ну как когда забил Анкин пулемет, а в критический момент на черных крыльях ночи прилетел сам Чапай. Тысяча чертей в спину революции. Слава серпу и молоту, но первое слово — штыку. Рубись, Федька, наши рядом.
Реакцию советского именинника трудно даже вообразить. Известно, дурак во всем умысел ищет, а интеллектом Никиту Сергеевича бог обидел. Предположения, что день был выбран не назло, а по недомыслию, что им до наших праздников, как до Китая раком, отметались начисто. Мнительному, закомплексованному провинциалу в голову не могло прийти, что с той стороны операцию курирует такой же непроходимый долдон.
А вышедшие восемь лет спустя мемуары Аллена Даллеса доказали это со всей определенностью. Накануне сей быстрый разумом тевтон убеждал новобранца Кеннеди, что вся нищая Куба восстанет против узурпаторов при первых звуках демократической трубы. Кеннедиевскому президентству шел четвертый месяц, он был слишком мал, чтобы выгнать разведчика № 1 пинками, не дожидаясь провала. Он сделает это в сентябре, но будет уже поздно. Куба на четверть века превратится в непотопляемый авианосец у берегов США, плацдарм для группировки РВСН и возможного десанта, базу учебно-боевых вылазок диверсионных пловцов и всех видов электронной разведки. Друг всего живого и прогрессивного Херлуф Бидструп нарисует мощную рабочую руку СССР, перехватившую когтистую лапу дяди Сэма, протянутую к Острову свободы.
Даже Куба была разменной, хоть и козырной картой в Большой Игре — что уж говорить о несчастных «гусанос». Им даже не дали выйти из воды, гася всеми калибрами советского оружия. Юридически высадка требовала образования альтернативного правительства и запроса о дружеской помощи к Госдепу США. Но для этого нужно было хоть какой-то город взять, а местность у залива Свиней была пустынной и болотистой. Тысячу голов злые пограничники и мобилизованные милисианос на берег все же выпустили, мокрых и безоружных. Чтобы гостеприимно сообщить: «Твой дом — турма».
Славная апрельская драка отмечается с той поры ежегодным воинским парадом. Социалистический выбор Кубы пережил метрополию на 20 лет, и неизвестно, сколько еще продержится.
А — хамить не надо.
1961. Даллес
Полвека назад из ЦРУ погнали Аллена Даллеса
Известно: Америку выдумал Суслов, чтоб было с кем бороться. Сегодня все чаще слышны голоса противников этой версии: мол, Америка все-таки есть.
Но уж ЦРУ-то точно Суслов придумал.
Центральное Разведуправление США родилось в сентябре 47-го, в один день с выходом на советский экран картины «Подвиг разведчика». То есть русская служба уже создала свой миф, когда у них только рыли котлован под фундамент.
Рыли громко, о назначениях трубили, успехи предъявляли миру, как простыню после первой ночи. Разведсообщество потешалось: реально тайная война весь ХХ век шла между нами и англичанами. Честный, прямой, бахвальский американский темперамент в корне противоречил специфике бизнеса. Разведчик от веку не имеет права: светиться, пиариться, гневаться, обещать результат. Рассуждать об этике своего дела: либо дело, либо этика. Словом, всего, на что был так падок глава и прародитель американского шпионажа.
Кеннеди понял это слишком поздно. Подготовленная Даллесом высадка на Кубе с треском провалилась, толкнув Кастро на советские рельсы. Берлинская стена, о которой разведке сверхдержавы положено знать на стадии планирования, стала для Вашингтона сюрпризом; танки «паттон» и Т-55 фыркали ствол в ствол. До ракетного кризиса, позорно провафленного даллесовским аппаратом, оставался всего год.
Зато он написал мемуары — панегирик своему детищу, жемчужину мысли типа «50 лет в строю». Первые сто страниц посвящены обоснованию нужности разведки и ссылкам на Сунь Цзы. Далее автор жалуется на безнравственность врага и на то, что ракеты на парадах, которые так легко сфотографировать, могут оказаться муляжами. Потом ставит себе в зачет раскрытие агрессивных планов СССР путем перевода фразы «Мы вас закопаем», изъятой из хрущевской стенограммы. То есть один долдон сгоряча перефразирует коммунистический манифест — там, где пролетариат могильщик буржуазии, — другой делает из этого вывод о скорой атомной войне. Как огромный успех ЦРУ преподносится овладение закрытым докладом Хрущева ХХ съезду — хотя известно, что текст добыли «моссадовцы» и по дружбе слили союзнику (ни капли при этом не гордясь: велик секрет, зачитанный всем парторганизациям Советского Союза!). Потом формулирует кодекс офицера разведки, которому надлежит: «быть пытливым и любознательным» и «научиться молчать, когда надо».
Детсад какой-то.
И этот человек всерьез пророчил антикастровское восстание на нищей Кубе. Держал в посольской резидентуре в Москве офицеров, не знающих русского и боящихся выходить в город. Отфутболил англичанам суперагента Пеньковского, который сам пришел в посольство, чтобы сдать всю советскую оборону 60-х годов. Отсутствие в дни Суэцкого кризиса объяснял необходимостью выехать в Нью-Йорк с целью исполнения гражданского долга — отдачи голоса за президента США.
Так и видишь Андропова за молитвой: пошли нам господь и дальше таких врагов.
Но не все так мрачно. За Даллесом числится и серьезный успех. В каждой монографии, телефильме о ЦРУ, словарных статьях американских справочников особо указывается: «Переворот в Гватемале был проведен образцово».
На эфире «Эха Москвы» моим доводам о неэффективности ЦРУ возражал приглашенный экспертом Михаил Любимов: «Ну, в Гватемале-то они нас обыграли».
Предлагаю вынести это на могильный камень.
«Здесь лежит Аллен Даллес, лох, позер и дешевый хвастунишка.
НО ЭТО ОН НЕ ДОПУСТИЛ КРАСНЫХ В ГВАТЕМАЛУ!!»
1961. Стена
К полувековому юбилею Берлинской стены
Берлин, зримый символ железного занавеса, 16 лет был в нем главной дыркой. В середине августа 1961-го дырку заделали.
Стена была бредом. Отсутствие стены меж враждебными режимами тоже было бредом. Весь Берлин 45 лет был бредом.
Чтобы оценить прелести госграницы в мегаполисе, надобен темперамент Леонида Парфенова. Вот здесь, представьте, здесь, где я стою, — здесь народовластие. Автомобиль «Трабант», журнал «Бумми» и фильмы студии ДЕФА про Оцеолу. Вон там — видите, люди ходят? — там реваншизм, перец-колбаса, каменные джунгли и фильмы студии «Риалто» про Виннету. Здесь детство счастливое — там детство несчастливое. И все в одном городе, внутри одной нации, на расстоянии трамвайной остановки. Два зоопарка. Два оперных театра. Два муниципалитета, две денежные единицы с одинаковым названием «марка» и забетонированные посередке линии метро — того самого, что Гитлер затопил, там еще каска олялинская плавала. То есть если сам живешь в Кунцеве, а бабушка в Текстильщиках, то встретитесь вы лет эдак через 28, если вообще встретитесь; бабушки не вечны. ВДНХ, Таганка, телебашня наши — зоопарк, «Мосфильм», ЦПКО не наши, забудьте. Цирк на Цветном спорная территория. Конвой стреляет без предупреждения.
Потом перебежать на ту сторону, напустить буржуазной объективности и оттуда: да, но у сепаратистов правда своя. На границе двух систем дыр быть не должно. За 16 лет через Берлин утекло на Запад два с половиной миллиона человек, каждый шестой. В том числе весь бизнес и почти весь интеллект: экономический бум ФРГ давно связывают с мощным притоком элитных кадров с Востока. Да еще ко всему прочему сюда постоянно приезжают американские лидеры, собирают толпу и жужжат на нас по-всякому. Между прочим, слышно. И танки не наши стоят с белой звездой в самом центре демократической республики — ведь за чертой города (круговой жест рукой) все вокруг ГДР! Плюс ежегодный кинофестиваль нетрадиционной ориентации, назло нам. Фигня какая-то.
Фигня пошла еще в Потсдаме, сразу. В город, взятый дикими потерями Красной Армии, впустили американцев с англичанами и зачем-то еще французов. Четыре оккупационных зоны, четыре комендатуры, поначалу просто дразнились, потом рассорились вконец. Стали жить по уставу: шлагбаум, цурюк, аусвайс, ферботен. И все равно проходной двор. Шестнадцать лет немцы ходили из социализма в капитализм и не всегда возвращались назад. Шестнадцать лет с той стороны тек поток подрывной литературы, подрывных шмоток и подрывного пива. Разведки работали на износ без правил; ветераны утверждают, что в берлинские резидентуры брали только чокнутых. Через Берлин меняли провалившихся шпионов. Цвел неуправляемый черный валютообмен: марка на марку одна к четырем.