«наше сообщество выживает» или «не нужно воевать с соседями». Тогда всё называлось иначе. Думаю, что религия затуманила многие эти концепции, а риторика, сопутствующая религии, принесла лишь вред. Если вы силой пихаете это людям в глотки, говоря фразы в духе «Поступай так, а то иначе ты плохой человек и отправишься в ужасное место», то вы просто ********** [дурачите] людей. Ведь в этих словах заключена сила. Подлинными духовными инструментами древних были понятия любви и преданности, поисков чего-то большего, чем ты сам…»
Уолш говорит дело, и наука солидарна с ним: помимо очевидных опасностей фанатизма, истово религиозное воспитание несет в себе и угрозу существенного ущерба для психики детей, изливая на них ментальную отраву. Существует даже клинический термин: синдром религиозной травмы, СРТ. Доктор Марли Уинелл, психолог, впервые ввела этот термин в обиход в своей книге Leaving the Fold. Она сравнивает СРТ с комплексом посттравматического стрессового расстройства: «Это психологическая травма, которая является результатом затянувшегося, длительного воздействия травмирующих социальных и/или межличностных факторов с последующим снижением или утратой контроля, лишением прав, происходящими в контексте либо удержания, либо пленения индивида, т. е. в условиях отсутствия у жертвы реальных путей побега».
Одним из главных негативных следствий отравляющего религиозного воспитания является то, как приверженцы религии искажают встающие перед ними задачи, заключая их в примитивный, порочный круг постоянных обвинений жертвы. Родители сердятся на тебя? Почитай их еще больше. Сомневаешься? Бог испытывает тебя, будь сильнее. Лажаешь в бейсболе? Что ж, вон тот парень тоже испытывал трудности, но он молился, верил и стал лучше, чем когда-либо в жизни, – а ТЫ примирился с Богом?
Если вы спортсмен, пытающийся выступать на высочайшем уровне со всем этим шумом в голове, то забудьте о карьере, у вас ничего не выйдет. Мигсби будет накачивать вас страхом по полной, так что вы не сможете контролировать свое сердцебиение и дыхание, Лобовина будет работать на всех парах, а ваши мозговые волны взлетят до уровня доминирования бета-волн высокого диапазона. Переход в режим «на автомате» не просто станет невозможным, вы вдобавок еще и будете вымотаны до предела.
При этом наука нашла также много плюсов для человека, которые ему несет здоровая религия. Главным образом, два ключевых ее элемента, которые так любят спортсмены: вера и молитва.
Доктор Эндрю Ньюберг из Университета Пенсильвании потратил десятилетия на изучения мозга католических монахинь, тибетских монахов и других верующих людей. Его исследования показали, что вера – «номер один в списке лучших способов разминать мозг… Вера эквивалентна надежде, оптимизму и уверенности в том, что впереди нас ждет позитивное будущее».
Это важно; то, как мы думаем о какой-то одной вещи, зачастую определяет то, как мы будем позже думать о какой-то другой. Мозг – устройство распознавания образов. Это значит, что если вы ожидаете чего-то худшего, то независимо от того, как удачно всё сложится, велика вероятность, что вы найдете для себя какой-то негатив, на котором и сконцентрируетесь. То же касается и обратного примера. Ожидаете хорошее – получаете хорошее. Нашему мозгу хватает места и энергии только на такую формулу.
Очевидно, что, если вы всегда ожидаете позитивных новостей, а потом делаете страйк-аут и проигрываете матч или вдруг попадаете в аварию, вам эти события позитивными не покажутся, это точно. Но в целом ваш мозг больше находит того, чего ищет.
А еще есть молитва. Не позерство, замаскированное под молитву – когда игрок становится на колено в зачетной зоне после тачдауна, кричит «Спасибо, Иисус!» в микрофон, показывает пальцем на небо после хоумрана или трехочкового, – а тот спокойный, тихий голос в наших сердцах, тот разговор с Богом, или Аллахом, или Летающим макаронным монстром, и ответы, которые он/она/они могут нам предложить. Задаваться вопросами и искать ответы на них в своем разуме посредством вдумчивой молитвы – вот что оказывает осязаемый положительный эффект на серое вещество.
Эндрю Ньюберг изучил то, как мозг набожных людей подсвечивается во время молитв. Он наблюдал это у христиан, мусульман, тибетских монахов и других, фиксируя изменения с помощью SPECT-сканера (однофотонная эмиссионная компьютерная томография), который показывает, в каких отделах мозг субъекта усиливает активность, а где отключает ее.
Ньюберг говорит, что не имеет значения то, на чем именно вы концентрируетесь, на Боге ли, Библии, математике, гонках NASCAR или футболе. Мы можем слышать голос Бога или можем диктовать нашему мозгу услышать именно его. В эфире NPR он подытожил: «Чем больше всё это будет становиться вашей реальностью, тем глубже оно будет вписываться в нейронные соединения вашего мозга».
Недолгая молитва, обращенная к Богу во время матча, может вам помочь, но тут пролегает очень тонкая линия, ведь если вы слишком увлечетесь молитвой во время игры, она может поставить подножку. Интенсивная молитва есть интенсивное размышление, из-за чего Лобовина начинает выходить на высокие обороты, что усиливает бета-волны, а они, в свою очередь, дальше уводят ваш мозг от режима «на автомате» и делают вас всё меньше похожим на того спортсмена, каким, как вы знаете, вы можете быть.
В каком-то смысле можно сравнить молитву с медитацией и практикой самоосознанности – и то и другое в последние несколько лет активно притягивает к себе внимание. В марте 2016 года журнал Fortune сообщал, насколько широкую популярность приобрели эти явления в светских кругах: «В 2015 году индустрия медитаций и самоосознанности загребла почти 1 миллиард долларов».
Медитации уже давно применяются сильнейшими спортсменами мира – Майкл Джордан, Коби Брайант и Шакил О’Нил, к примеру, пользовались услугами тренера по медитации Джорджа Мамфорда, который рассказывал им о том, как древние самураи входили «в зону» и тому подобном и как меньше фокусироваться на мыслях вроде «Я должен сделать точный бросок», а вместо них просто делать эти броски. «Ты натренировал свою нервную систему на это, – объяснял Мамфорд однажды в эфире ABC News. – Поэтому теперь твоему сознательному мышлению нужно притихнуть, оно должно просто позволить телу делать то, что оно делает. Не существует ничего, кроме того, что есть прямо сейчас, и того, что ты делаешь».
Медитация и самоосознанность – это, в некотором роде, разновидности молитвы. Или, если сказать точнее, молитва – одна из форм медитации. Чтобы прояснить, скажем, что существует множество способов медитировать. Трансцендентальная медитация, дзен-медитация и так далее. Здесь нам не нужно вдаваться во все эти подробности, потому что на эти темы уже написано очень много книг.
Также медитация и самоосознанность в том виде, в каком обсуждаем ее здесь мы, это, по сути, одно и то же. Помните Расселла Уилсона и «Сихокс» с их медитациями и прочими практиками? Доктор Майкл Джервейс руководил их командой на еженедельных сессиях, и вот он рассказал мне, что несмотря на заверения некоторых ребят о занятиях «медитацией с инструктором», всё было несколько иначе: на самом деле то, чем он занимался с ними, называется тренировкой самоосознанности, хотя также доктор Джервейс подчеркивает, что, по своей сути, это идентичные вещи.
Вся соль заключается вот в чем: будь то медитация или самоосознанность, цель у спортсмена одна – осознанно воспринимать всё, что происходит с ним, и не осуждать это, не испытывать стресса в связи с этим, не показывать каких-либо других нездоровых реакций.
Этот миллиардный бум во многом связан со светской самоосознанностью и медитацией, которые сложились вокруг моды на рабочую продуктивность, но при правильном подходе медитация способна привести людей на самые глубинные уровни. Коллега Ньюберга Майкл Бэйм, тибетский буддист, которого Ньюберг изучал для своего исследования, медитирует по часу в день вот уже сорок лет. Бэйм говорит, что, попадая в свою зону медитации, он чувствует единение со Вселенной и теряет всякое чувство времени. «Как будто настоящее расширяется, заполняя всю бесконечность, – описывал он в эфире NPR. – Как будто никогда не существовало ничего другого, только это вечное «сейчас».
Когда Ньюберг наблюдал за Бэймом при помощи сканера, он увидел, что теменная доля Майкла потемнела, как это бывает со спортсменами, когда они начинают действовать на автомате. Теменная доля, напомню, перерабатывает большое количество вводимой сенсорной информации, в частности для того, чтобы создать у нас ощущение себя и сориентировать нас в этом мире. Ньюберг наблюдал ту же реакцию у монахов, францисканских монахинь, поющих сикхов и многих других. «В плане мозговой активности, – говорил Ньюберг в эфире NPR, – не существует христиан, иудеев или мусульман. Все одинаковы».
В 2005 году доктор Ричард Дэвидсон, невролог лаборатории У. М. Кека при Университете Висконсина, занимающейся функциональным картированием мозга и поведением, использовал сканирование с ЭЭГ для изучения мозга у восьми буддийских монахов. Этих монахов растили в тибетских традициях медитации, которой они посвятили от 10 до 50 тысяч часов за 15–40 лет жизни, в зависимости от своего возраста. Дэвидсон обнаружил, что монахи великолепно овладели мастерством выхода на пик доминирования альфа-волн – и когда они намеренно фокусируются на, скажем, эмоции вроде сострадания, они способны генерировать импульсы гамма-волн, «наивысших мозговых волн», доходящих до 100 Гц. (Напомню, что альфа – волны в диапазоне 8–12 Гц.) По словам Дэвидсона, это была «активация мозга в диапазоне, никогда нами не виденном прежде».
Монахам потребовались тысячелетия, чтобы выработать, передать друг другу и постичь медитативную силу такого масштаба – и очень многое из того, что я собираюсь осветить в этой книге, приводит спортсменов в те же области познания.