Такого рода расслабление – и обильное количество ГАМК – на самом деле может оказывать чудесный эффект на ваше тело, но избыток алкоголя может ввести вас в первобытное состояние, захватить контроль над природными механизмами мозга и привести к нездоровым последствиям.
Помимо расстройства сна, есть и другая опасность, куда большего масштаба: алкоголь – это субстанция, вызывающая одну из самых сильных зависимостей, а кроме того, он способен изменить мозг в не меньшей степени, чем тяжелые наркотики вроде героина и кокаина, запрещенные законодательством.
По сути, алкоголь захватывает контроль над мозгом, чтобы заставить его хотеть больше алкоголя.
ПО СУТИ, АЛКОГОЛЬ ЗАХВАТЫВАЕТ КОНТРОЛЬ НАД МОЗГОМ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ЕГО ХОТЕТЬ БОЛЬШЕ АЛКОГОЛЯ.
Мозг одних людей больше подвержен этому, чем мозг других. Примерно десять лет назад доктор Дэвид Белин и доктор Барри Эверитт, профессора отделения фармакологии Университета Кембриджа, показали, что некоторые люди гораздо сильнее склонны к зависимостям, чем среднестатистические граждане: некоторые люди гораздо быстрее подсаживаются на наркотики вроде кокаина, а потом уже не могут перестать искать новые дозы вещества. Они в буквальном смысле не могут контролировать свой мозг, и это не их вина. Проверяя эту теорию на крысах, доктора обнаружили, что 20 % подопытных животных продолжали возвращаться за новыми дозами кокаина даже тогда, когда вместо наркотика стали получать болезненные удары током.
Также исследователи обнаружили, что алкогольная зависимость нарпямую связана с тем, что они называют «ожидающей импульсивностью». Другими словами, чем больше человек выпивает, тем меньше у него становится терпения – даже когда он трезв. Это значит, что регулярно выпивающий человек в трезвом состоянии может быть в крайней степени склонен к принятию опрометчивых решений, продиктованных навязчивыми идеями и иррациональными импульсами. Для спортсмена это может стать серьезной трудностью.
При этом Берлин и Эверитт также обнаружили, что компульсивность поведения притупляется, как только человек перестает выпивать.
Здесь я нарушу свое правило не обсуждать ничего незаконного (или, как в этом случае, не совсем законного), потому как… ну, давайте взглянем на историю Джима Макмахона, которая станет лишь одним из множества примеров.
Прошло долгих двадцать лет с тех пор, как МакМахон завершил карьеру в 1996 году, и еще больше с тех пор, как в 1986-м он победил в Супербоуле с «Чикаго Беарз». К 57 годам его здоровье было подорвано: хронические боли от бесчисленного количества травм, полученных за 15-летнюю карьеру игрока, перелом шеи и столько сотрясений, что ему не упомнить их все. Кроме того, Макмахону диагностировали деменцию. Он страдает от ужасных головных болей, борется с клинической депрессией и испытывает трудности с памятью, зрением и способностью говорить. Чтобы Макмахону было легче справиться с недугами, врачи прописали ему Percocet, наркотик, опиоидное обезболивающее. Оно притупляло боль, но также затуманивало его сознание, и вдобавок он, как и многие люди, употребляющие опиоидные обезболивающие, стал зависим от препарата. Настолько, что, случалось, принимал по сотне таблеток в месяц. «От него было больше вреда, чем пользы», – сказал он изданию Chicago Tribune в январе 2016-го.
Percocet содержит оксикодон, основу OxyContin, одного из самых часто прописываемых американскими докторами обезболивающих. Оксикодон, опиат, не сильно отличается по своему воздействию от героина. Одна доза окси, как правило, порождает стойкое, изнурительное желание получить еще, а в случае прекращения приема препарата его потребителей ждут тяжелые симптомы отмены, сравнимые с «ломкой» героиновых наркоманов. Согласно докладу Центра по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) за 2014 год, два миллиона американцев злоупотребляли аптечными опиатами или находились в зависимости от них. CDC также сообщает, что в период между 1999-м и 2014-м годами свыше 165 тысяч человек умерло из-за прописанных докторами аптечных опиатов. Именно они стали причиной смерти Принса.
Макмахон начал употреблять медицинскую марихуану в 2010 году, после того, как его родной штат Аризона легализовал ее. «Дар божий», – так он ее называет. Он курит ее утром, чтобы встать с кровати, днем – если чувствует потребность в ней, и перед сном – чтобы заснуть. А Percocet не употребляет уже долгие годы.
История Макмахона лишь одна из многих похожих историй. По некоторым оценкам свыше 50 % игроков NFL регулярно покуривают.
Недавно один из ассистентов тренера, работающий в лиге, сказал репортеру Bleacher Report Майку Фримену: «Если бы мы проверяли футболистов каждую неделю по ходу всего сезона, нам бы не хватило «чистых» игроков, чтобы организовать лигу. Пришлось бы объединяться с CFL [Канадской футбольной лигой]».
Рики Уильямс, некогда великий раннин-бек NFL, проваливший целую серию тестов на наркотики в начале 2000-х и рано завершивший карьеру, сказал, что каннабис «в десять раз лучше Paxil» помогает ему справиться с социофобией. В этом крылась причина того, что он начал курить травку.
Лайнбекер-ветеран, выступающий в NFL, сказал тому же Фримену, что курение травки помогло ему вылечиться от сотрясения мозга быстрее и с меньшим количеством побочных эффектов, а кроме того, продлило его игровую карьеру – и помогло избавиться от суицидальных мыслей, которые посещали его партнеров по команде и друзей по лиге после травм головы.
ЕСЛИ БЫ МЫ ПРОВЕРЯЛИ ФУТБОЛИСТОВ КАЖДУЮ НЕДЕЛЮ ПО ХОДУ ВСЕГО СЕЗОНА, НАМ БЫ НЕ ХВАТИЛО «ЧИСТЫХ» ИГРОКОВ, ЧТОБЫ ОРГАНИЗОВАТЬ ЛИГУ.
Марк Степноски отыграл в NFL тринадцать лет, пять раз подряд участвовал в ПроБоуле, выиграл два перстня Супербоула, и всё это – после попадания сначала в сборную All-American на уровне колледжей, а потом признания лучшим спортсменом-студентом. По завершении карьеры в 2001 году он стал спикером Национальной организации реформирования законов о марихуане. «После игры у тебя настолько всё болит, что тебе нужно что-нибудь для расслабления, – сказал он однажды в интервью Sports Illustrated. – Я лучше покурю, чем буду глотать обезболивающие».
Наука еще не изучила влияние каннабиса на восстановление человека после сотрясений, но доктора сами рекомендуют его пациентам, страдающим головной болью, бессонницей, светочувствительностью и потерей аппетита – все перечисленные симптомы часто встречаются у перенесших сотрясение мозга, – а спортсмены говорят, что травка помогает им лучше всякого лечения и любых обезболивающих. Лестер Гринспун, почетный профессор психиатрии в Гарварде, опубликовал в феврале 2014 года открытое письмо изданию Vice, заголовок которого просто и понятно объясняет его аргумент: «NFL следует бороться с сотрясениями с помощью каннабиса».
Но эта тема касается не только футбола. Бывший баскетболист Джей Уильямс, которого каннабис также спас от зависимости от обезболивающих, говорил, что 80 % игроков NBA регулярно курят. Правительство США даже зарегистрировало патент (под номером 6630507) на каннабис. В нем он называется «нейропротектором», а в тексте патента говорится, что вещество способно снизить неврологический ущерб от травмы головного мозга. Также было обнаружено, что марихуана эффективно блокирует болевые сигналы в мозге и уменьшает воспаления.
Фрэнк Лусидо, врач из Беркли, работающий с игроками NFL, недавно поведал Wall Street Journal, что травка – идеальное средство для лечения распространенных в спорте недугов, таких как ортопедическая боль, повреждения мозга и депрессия. Он убежден: «Марихуана не должна быть под запретом. У нее слишком много позитивных медицинских эффектов».
Один из владельцев NFL напрямую сказал Фримену: «Многие из нас отстали от жизни».
И действительно, всякий раз когда футболист заходит в магазин прикупить травки, владельцы заведения испытывают шок. Раннин-бэк Эзекиль Эллиотт, ставший на драфте 2016 года четвертым пиком команды «Даллас Ковбойз», вызвал переполох на предсезонке, когда посетил пункт распространения медицинской марихуаны в Сиэтле, где разрешено использование каннабиса в рекреационных целях. Однако в NFL марихуана остается под запретом, и даже несмотря на то, что Эллиотт покинул заведение, ничего не купив, владелец «Ковбойз» Джерри Джонс был вне себя от гнева. «Это нехорошо, – сказал он в интервью Fort Worth Star-Telegram. – Это просто неправильно».
В начале прошлого года, находясь в Портленде в поисках информации для книги, я зашел в один из таких аптечных пунктов, продающих марихуану.
Место было куда приятнее многих аптек. Стильное, изящное, современное пространство, оформленное в палитре теплых оттенков: задники по большей части белого и серого цветов, с вкраплениями зеленого и оранжевого. На витрине в стеклянных капсулах стояли десятки разных сортов травки, а на стенах висели полки с уже скрученными конусовидными косяками.
По ходу общения с «барменами» и изучения исследований, о которых они мне поведали, я обнаружил удивительное: насколько марихуана сложна по своей природе. В ней даже есть определенная красота. Растение состоит из пяти сотен химических элементов, воздействующих на мозг посредством «эффекта окружения», – все элементы наилучшим образом работают сообща. Два самых сильных, ведущих элемента – это тетрагидроканнабинол (ТГК) и каннабидиол (КБД). ТГК, психоактивный компонент, дает кайф, но также делает много чего другого: обнаружилось, что ТГК демонстрирует исключительные результаты в лечении боли и артритов, а кроме того, возвращает аппетит пациентам на химиотерапии.
Что же до КБД, то исследование, проведенное в 2011 году патофизиологами и педиатрами из Испании, показало, что КБД благотворно влияет на свиней, получивших травмы головного мозга. Он возвращает электрическую активность в их мозге на почти что нормальный уровень, а также существенным образом снижает у них стресс. Вдобавок, у мышей, получавших КБД, отмирало гораздо меньше нейронов в мозге, и обнаружилось, что у КБД есть потенциал антиоксиданта.