Энди Уолш с тех пор стал советником в Halo, и ему очень нравится их концепция. Ранние разработки создателей вдохновляют его. А цифры, которые показали те лыжники-прыгуны, кое-что да значат. «Их работа позволяет данным говорить за себя, – уверен он. – А это всё, что можно сделать».
Это действительно так. В телефонных разговорах с Чао я провел немало времени, и мне показалось, что он честен и искренен в своем желании создать что-то действительно полезное. Окончив медицинскую школу Стэнфорда, Чао, как говорит он сам, посвятил всю свою профессиональную жизнь изучению мозга, а идея проекта Halo возникла у него после многих лет работы лечащим врачом.
На самом деле Halo – вторая его компания, занимающаяся мозговой стимуляцией; первой была NeuroPace, работая в которой он помог создать электростимулятор для мозга, помогавший пациентам с эпилепсией. Чао говорит, что он и его коллеги создали «первый в мире нейростимулятор замкнутого типа». Это означает, что устройство занимается сразу всем: от выявления причин до их устранения. Девайс, называющийся RNS System, достаточно умен и оборудован необходимыми инструментами. Он отслеживает электрические сигналы и, когда обнаруживает отклонения, способные вызвать припадок, предпринимает определенные меры, посылая небольшие электрические импульсы в мозг, возвращающие его в нормальное состояние. Всё это великолепие умещается в крошечном генераторе импульсов размером с маленький спичечный коробок, который нейрохирурги имплантируют прямо в мозг. Он оснащен собственной батареей, компьютерным чипом, программным и аппаратным обеспечением.
Сегодня RNS System доступна пациентам в большинстве из 150 центров, занимающихся всесторонним изучением и лечением эпилепсии в США.
Работая в NeuroPace, Чао начал задумываться о том, возможно ли создание чего-то подобного для спортсменов, чего-то, что поможет им стать сильнее, но без необходимости, как бы это сказать… вскрывать им черепа и вставлять в их мозг импланты. Разумеется, счел он, ученые должны уметь осуществлять нейростимуляцию и без хирургического вмешательства. «Мне всегда были интересны способы стимуляции мозга извне, – говорит он. И рассуждая откровенно, добавляет: – Я считал, что индустрия совсем обленилась».
Примерно в 2007 году Чао наткнулся на работу немецкого нейроученого Михаэля Нитше, в которой рассказывалось о том, как он активизировал нейроны мозга, стимулируя их извне, со стороны черепа, то есть как раз тем способом, которым это надеялся осуществить Чао. Он пишет: «Чувство было такое, будто мне удалось найти недавно открытую новую технологию».
Чао продолжал следить за работой Нитше и наблюдать за тем, как всё большее количество лабораторий и ученых перенимают технологию и добиваются с ней результатов. Как только NeuroPace набрала хорошую форму, Чао подумал, что ему обязательно нужно попробовать создать что-то самому. Он убедил своего друга и коллегу по NeuroPace Бретта Уингейера присоединиться к нему, и в 2013 году оба уволились с работы и взялись за дело.
Несмотря на то что Чао размышлял о спортсменах и потенциальном применении ими устройства, мир спорта не был его главной целью – он просто хотел создать что-то, что сможет выполнять те функции, которые, по словам Нитше и других исследователей, вполне возможно осуществлять извне, но с поправкой на лучшее качество и большую доступность обычному человеку. Но в процессе работы Чао с партнером протестировал больше тысячи человек, прежде чем решил сосредоточиться на создании устройства, чье действие будет направлено на двигательную область коры. Как только они решили, что начнут оттуда, возник очевидный вопрос: «Кому это, блин, может понадобиться?» «И этот вопрос привел нас к элитным спортсменам», – вспоминает Чао.
И, как говорит Уолш, Чао однозначно позволяет данным говорить за себя: «Эта технология работает. Я видел данные. В моей голове нет никаких сомнений в том, что эта штука дает нам результаты». Единственное, что беспокоит меня в Чао: он не говорит о кое-чем важном, о том, что наверняка должен знать после стольких лет работы в медицинской сфере. Штука в том, что результаты, о которых он говорит, и вправду могут быть следствием работы Halo, но также их причиной может быть эффект плацебо.
Есть еще кое-что, что Чао должен знать: несмотря на обилие исследований, показывающих, что tDCS работает, есть и другие работы, показывающие, что технология может не работать вовсе или по крайней мере работать не так, как описывает Чао. В апреле 2016 года ученый из Университета Нью-Йорка Георги Бузаки представил исследование, в котором сообщалось о том, что при электрическом воздействии на мозг лишь 10 % импульсов достигают собственно мозга. Другими словами, из двадцати миллиампер электричества, которое Halo, как заявляется, направляет в двигательную область коры, конечной цели достигает в лучшем случае два миллиампера. Этот факт заставляет критиков tDCS ставить под сомнение ее эффективность – такие результаты даже подтолкнули одного исследователя tDCS назвать всю эту область деятельности «морем чепухи и псевдонауки».
Два-три месяца спустя исследование, презентованное в июне 2016 года на форуме, организованном Американским колледжем спортивной медицины в Бостоне, показало, что tDCS никак не отразилось на людях, проходивших интервальное испытание на спринт – то есть занимавшихся как раз тем, что актуально для игроков «Голден Стэйт Уорриорз» и других баскетболистов.
Меня в какой-то степени раздражает тот скептицизм, с которым я воспринимаю Halo сейчас. Концепция устройства ведь очень крутая – а кроме того, кое-кто из сильнейших спортсменов мира утверждает, что оно им помогает. Это хотя бы что-то. Вдобавок я скажу вам прямо – Чао мне нравится. Мы долгое время общались по телефону и порой у нас получались толковые, честные, порой даже глубокие по смыслу разговоры о самых разных вещах, о разуме и спорте, а не только о Halo.
Однако скептицизм никуда не делся.
Я спросил у Грэга Аппельбаума из Дьюка, что он думает о Halo, надеясь, что его слова заставят меня передумать. Обычно он всегда на позитиве и с удовольствием изучает интересные новые идеи. Но даже он со всем своим восторженным энтузиазмом к новому не смог развеять мои сомнения, а лишь укрепил их. Аппельбаум прямо и без обиняков сказал: «Я не могу представить себе, что эта вещь действительно работает».
Он объясняет: «Загвоздка в том, что это устройство должно нацеливаться (то есть увеличивать поляризацию) только на одну двигательную область коры, а значит, применяя его, вы сможете задействовать с его помощью только одну половину тела. Разве что спортсмены будут тренировать сначала одну половину, а потом другую (которая в этот период времени, вероятно, сильно ослаблена или не задействована, так как поляризация в ней уменьшена) – других способов это сделать я не вижу. Я могу ошибаться, но я сомневаюсь, что это устройство действительно может быть полезным в спортивных тренировках. У нас есть два полушария. В каждом есть двигательная область, связанная с противоположной частью тела. Увеличение поляризации в обеих частях одновременно – непростая задача, потому что для этого вам придется закрепить катодный электрод (минусовой) на очень большом удалении от анодного электрода (плюсового). Это вызовет либо очень сильный ток, который будет причинять боль, либо очень слабый, толку от которого не будет».
А как же прыгуны с трамплина?
«Я не сомневаюсь в том, что профессиональные спортсмены верят, будто подобные устройства работают, – отвечает Аппельбаум. – Простая вера в эффективность чего-либо сама по себе может оказывать положительный эффект».
При этом Аппельбаума интригуют перспективы этой технологии. «Если вы покажете мне умело проведенные контролируемые эксперименты, я, быть может, и передумаю».
Однако тот факт, что устройство создает лишь эффект плацебо, необязательно воспринимать отрицательно – по крайней мере, в отношении спортсменов. Дэвид Т. Мартин, директор по исследованиям и развитию в команде «Филадельфия Севенти Сиксерз», два десятка лет работал в австралийском Институте спорта, прежде чем устроиться на работу в «Филли». В 2013 году он написал передовую статью для International Journal of Sports Physiology and Performance, в которой утверждал, что спортивным ученым вместо того, чтобы критиковать эффект плацебо, стоит лучше сфокусироваться на эффективном использовании, как он выразился «эффекта веры».
Быть может, он и прав. Во-первых, как отмечает он в своей статье, штуки вроде кофеина, Gatorade и препаратов с буферными свойствами действительно доказали, что улучшают производительность спортсмена на 1–3 % – но сочетание их не ведет к какому-то там многократному улучшению производительности по экспоненте. Нет, показатели так и держатся в пределах 1–3 %, и это, по всей видимости, свидетельствует о том, что мы не можем просто накладывать один слой стимуляторов на другой, на него третий и так далее в надежде обратить спортсмена в некое подобие супергероя. А значит, как подсказывает логика, все эти средства, должно быть, помогают спортсмену улучшать работу всё той же важнейшей части его тела: мозга.
Именно это, а не сами по себе электрические разряды, может быть причиной того, что Halo показывает положительные результаты. В апреле 2015 года журналистка New Yorker Элиф Батуман, пишущая о науке, указывала: «tDCS может не просто провоцировать эффект плацебо, как это делают все методы лечения, а усиливать его».
Так значит, «нейросигнализирование» все-таки захватит наш завтрашний мир? Трудно говорить определенно. Концепции еще многое предстоит доказать. Прямо сейчас она выглядит как некий маргинальный компонент революции, которую олицетворяют собой Эти Штуки – нечто, что однажды может достичь колоссального развития, а может стать и полным провалом, вся память о котором сгорит в топке венчурного капитализма.
Однако, если Thync и Halo действительно окажутся провалом, кто-то где-то, вдохновившись их примером, может потом создать работающий продукт, который будет осуществлять все те замечательные функции, к которым стремились разработчики этих устройств.