Хло крепко спала, сидя в кресле возле иллюминатора. Совсем недавно точно в таком же самолете она летела вместе с мамой и Наной. Ее головка покоилась на медвежонке, который на время превратился в подушку. Рядом с ней сидела женщина, которая назвалась Трейси. Сейчас Трейси тоже крепко спала. Невысокая хрупкая женщина с загорелым лицом и приятной доброй улыбкой. Она везла Хло домой. Так она сказала, когда пришла забирать ее из того дома, где полно игрушек и где хозяйка все время извергала из себя клубы дыма, словно злой дракон. Вначале Хло решила, что маленькая дама отвезет ее в домик на пляже. Но вот они летят на самолете, и пока Хло не видела еще ни мамы, ни Наны. Больше всего на свете ей, конечно, хотелось увидеть маму. Она так соскучилась по ней! И Бутс тоже соскучился. Наверное, мама будет встречать их, когда они прилетят.
Шарлотта сидела в камере на краю койки, крепко обхватив себя руками и ритмично покачиваясь назад-вперед, воображая, что она укачивает Хло. Она так соскучилась по своей ненаглядной дочурке! Ей хотелось прикоснуться к ней, погладить ее, услышать нежный голосок, вдохнуть запах ее тельца, пройтись рукой по непослушным кудряшкам на головке, полюбоваться ее роскошными загибающимися вверх ресницами, заглянуть в огромные мечтательные глаза. Шарлотте казалось, что она явственно слышит ее переливчатый смех, похожий на мелодичный перезвон колокольчиков. А как Хло громко и непосредственно радуется, оглашая все вокруг торжествующими воплями, как тщательно произносит каждое слово, когда ее учишь читать. Как грациозно танцует среди волн свой танец пипи, вылавливая из воды моллюсков, как старательно помогает Нане замешивать тесто для пирогов, как задирает головку вверх, чтобы взглянуть на красавца Дизеля. Вот она в ванной, пахнущая шампунем и еще чем-то сладким и душистым, а вот весело прыгает на кровати или рассказывает ей о том, чем они сегодня занимались в образовательном центре. Или поливает цветы на веранде у Наны.
И где бы она ни была, везде рядом с ней ее верный Бутс.
Господи! Пожалуйста! Сделай так, чтобы он и сейчас был рядом с ней.
Из самых глубин ее естества вдруг вырвалось наружу громкое рыданье, и Шарлотта тут же испуганно закрыла рот рукой. Никаких причитаний! Не смей распускаться, скомандовала она сама себе. Конечно, дает знать о себе безмерная усталость на грани полнейшего истощения. Но что бы то ни было, надо держаться. Хотя бы ради Хло! Ведь Шарлотта любит эту девочку больше всего на свете, она для нее дороже собственной жизни. Никогда и ни к кому Шарлотта не испытывала такого сильного чувства. Какая-то незримая нить навсегда соединила ее с Хло. Шарлотта знала, что и малышка чувствует то же самое по отношению к ней, и сердце разрывалось на части от одной только мысли, что их разлучили, и скорее всего навсегда.
Как воспринимает все происходящее сама Хло? И что они ей там рассказывают?
Как же все эти люди не понимают, что они должны быть вместе, она и Хло! И какое им двоим дело до всех этих юридических норм и законов, до социальных служб, до предполагаемой реакции отца Хло на случившееся? Нет, она должна сделать все возможное и невозможное, чтобы вернуть малышку себе. Должна убедить всех этих людей, что они принадлежат друг другу, что так предначертано свыше. Кем? Богом ли, провидением, роком, судьбой… Называйте как угодно, но это так! Да, нечто свыше, то, что неподвластно человеческой воле, свело их воедино, и Шарлотта с радостью отдаст крохотному ангельскому созданию всю свою любовь и нежность. Как же мало было в жизни малышки и того и другого! Только ей, Шарлотте, под силу вернуть ребенка к полноценной нормальной жизни после всех тех страданий и ужасов, которые выпали на ее долю. Совсем немного времени они прожили вместе с Хло как мама и дочь, и девочка стала совсем другой. Хло была счастлива, она почувствовала себя в полной безопасности, поняла, что ее все любят. И сама была готова одарить всех своей любовью. Воспоминания об этих счастливых беззаботных днях разрывали сердце пополам.
Но как ей вернуть Хло? С чего начать?
«Кто-нибудь! Пожалуйста! Скажите мне, что я должна сделать, чтобы вернуть себе Хло?»
Ким Джайлс решила заночевать в Кестерли. Она заказала себе номер в небольшой гостинице на Эбботс-Роуд неподалеку от набережной и уже стояла на ресепшен, оформляя заказ, когда снова зазвонил ее мобильник. Поставив сумку рядом с лифтом, она позволила лифту двинуться вверх без нее, а сама схватила телефон.
– Вас беспокоит Томи Бургес! – услышала она мужской голос в трубке и по акценту безошибочно догадалась, что имеет дело с выходцем из Тайнсайда. – Я получил вашу эсэмэску. Хочу, чтобы вы знали, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь Алекс.
– Здорово! – обрадовалась Ким. – Спасибо вам огромное! Шарлотта будет рада услышать это.
– Где она сейчас? В новостях сообщили, что она содержится в камере предварительного заключения. Это так?
– К сожалению! Но завтра с утра мы начнем принимать кардинальные меры, чтобы изменить ситуацию. Кстати, Шарлотта не была уверена, что вы все еще в Кестерли…
– Отрабатываю три последние недели, согласно поданному заявлению об увольнении по собственному желанию. Догадываюсь, почему вы позвонили мне. Вас интересует информация об Отилии?
– В том числе и это. Насколько я понимаю, вы пока не можете сообщить мне ничего конкретного о ее местонахождении, не так ли?
– Прямо сейчас она находится в самолете, который везет ее в Англию. За ней полетела одна из наших инспекторов. Скажите Алекс, что это Трейси Баррел. Наверняка Алекс знакомо это имя. Возможно, она даже пересекалась с ней пару раз. До слияния наших служб в единую организацию она работала в отделении Южного Кестерли. Быть может, эта кроха информации хоть немного успокоит Алекс. Что касается меня, то, боюсь, меня и на пушечный выстрел не подпустят к этому делу. Наше руководство страшно напугано всем случившимся. В их адрес раздается много критики, в том числе и за то, что они недостаточно строго контролируют работу своих сотрудников. Впрочем, не мне вам говорить! Среди наших боссов полно идиотов. Это уж как водится. Но в любом случае они постараются сделать так, чтобы в мои руки не попало ничего из того, что Алекс не должна знать. Наподобие той информации, которую я вам только что сообщил.
Ким отлично понимала, в сколь непростом положении оказался Томи. Но в ее деле интересы клиента превалируют над всеми остальными соображениями, а потому, несмотря ни на что, она стала выцарапывать из него максимум того, что он мог рассказать ей.
– Скажите, полиция уже допрашивала вас? Или кого-нибудь из ваших коллег?
– Нет. Но мне сказали, что на следующей неделе они должны появиться у нас в офисе.
– А каково ваше личное отношение к тому, что случилось? Предположим, они зададут вам такой вопрос.
– То, что она нарушила закон, это ясно как божий день. Но осуждаю ли я ее за это? Нет, не осуждаю! Потому что знаю, как она прикипела всей душой и сердцем к этой девочке и сколько всего хорошего она для нее сделала. Конечно, в этом деле все не так просто, но мое личное отношение – вот такое.
– То есть она поступила неправильно, но закон она нарушила из самых благородных побуждений?
– Да, что-то вроде этого! Конечно, она обязана была действовать согласно установленным процедурам и правилам, но, поскольку Алекс сама работала в системе социальных служб и знала весь механизм их функционирования, можно сказать, изнутри, поскольку она прекрасно понимала, что наша система может сделать с ребенком, то я совсем не удивляюсь тому, что она предпочла не связываться с нею.
Ким постаралась мысленно запротоколировать эти слова Томи. Но вслух она заговорила о другом:
– Кстати, о том, как работает ваша система. Шарлотта, это, между прочим, ее законное имя, под которым она предстанет и в суде, – так вот, Шарлотта просила меня похлопотать перед вами, чтобы вы устроили все так, чтобы Хло (или Отилия, как вы ее называете) попала в дом к приемной матери по имени Мэгги Фенн. Скажите, это возможно?
– Был бы счастлив ответить вам утвердительно, потому что и сам считаю кандидатуру Мэгги лучшей из лучших. Но, повторяю, меня практически отстранили от всего, что связано с этим делом. То есть у меня нулевые возможности для того, чтобы хоть как-то повлиять на принятие решения. Одно могу сказать: вряд ли они оставят девочку в самом городе или в его окрестностях.
– Куда же они ее отправят, по-вашему?
– Все, что я имею сказать вам по этому поводу, так это то, что место ее дальнейшего проживания уже определено и согласовано с властями соседнего графства. Но вся информация, касающаяся Отилии, не просто засекречена, она строго секретна. Там специальные пароли доступа, коих я, естественно, не знаю.
Подобный поворот в развитии событий ничуть не удивил Ким.
– О’кей! – задумчиво бросила она в трубку. – И, наконец, последнее! Быть может, вы сумеете помочь! Шарлотта очень опасается тех последствий, которые могут случиться, если новые приемные родители станут снова называть девочку прежним именем. Отилия! Вы сами прекрасно понимаете, какие ассоциации у нее связаны с этим именем.
– Отлично понимаю! И Алекс, то есть Шарлотта, абсолютно права! Приемных родителей нужно обязательно предупредить о том, чтобы они избегали называть малышку Отилией. Я обязательно перезвоню Трейси, как только самолет приземлится. Но вы тоже можете встретиться с начальником нашего департамента и сами изложить ей свою озабоченность по этому вопросу. Или вы пока не хотите таких встреч, чтобы она не поняла, что мы с вами контактировали?
– Вы правы! Пока не хочу. Но на всякий случай дайте мне ее имя.
– Венди Фрейзер. Сразу же предупреждаю: она никогда не любила Алекс. Да и та ее тоже не сильно жаловала. Но надеюсь, что Венди прежде всего профессионал своего дела, а потому отодвинет на время в сторону и свою неприязнь к Алекс, и предвзятое отношение к ней.
– Я тоже на это очень надеюсь! Кого еще вы можете порекомендовать мне для дальнейших контактов? Были ли у Шарлотты еще недоброжелатели среди коллег?