Она принялась путано объяснять свои проблемы Энтони. Тот, внимательно выслушав ее, коротко обронил:
– Понятно! То есть вы решили сделать за меня мою работу. Очень мило с вашей стороны! Но это совсем не обязательно!
– Просто я хотела, чтобы мое заявление было искренним. Важно, чтобы в нем чувствовалось биение человеческого сердца.
Он бросил на нее многозначительный взгляд.
– То есть вы полагаете, что такое явление, как биение человеческого сердца, лично мне не знакомо, да? – саркастически спросил он.
На сей раз Шарлотта уже не смогла удержаться от смеха.
– Что вы! Я совсем не это имела в виду! – горячо заверила она его. – Я только хотела донести до вас как можно полнее, честнее и откровеннее все, что было на самом деле. Думала, это поможет вам лучше понять мои мотивы, все то, что толкнуло меня на преступление. Но в любом случае для вас это совсем не тот уровень проблемы! Пусть моим заявлением лучше займется Ким.
– Что ж, если вы так считаете, то я с превеликим удовольствием уступлю эту честь ей! Но поскольку я уже здесь, а весь ваш текст пока укладывается всего лишь в каких-то десять строк, то предлагаю вам свою помощь. На совершенно бескорыстных началах. Ну, так как?
Кто же в здравом уме и в твердой памяти станет отказываться от такой высококвалифицированной помощи? Шарлотта прекрасно понимала, как ей крупно повезло. Но понимала она и другое. И это другое пугало, от него голова шла кругом. Энтони свалился как снег на голову где-то около часа тому назад, но не прошло и пяти минут, как у нее возникло стойкое чувство, что он все время был рядом с ней. Просто отлучался куда-то на время, а потом снова возвращался. Дай бог, чтобы это не было самообманом, думала она, но нет! Не похоже! Всю неделю она чувствовала себя страшно одинокой. И по мере того как все острее ощущалось собственное одиночество, все реальнее становилась в ее воображении перспектива закончить свои дни в тюрьме. И никогда больше не увидеть Хло!
– Так я жду ответа! – требовательно повторил Энтони.
– Я не смогу написать и слова, если вы станете контролировать меня и все время заглядывать через плечо, – честно призналась Шарлотта.
– Хорошо! Не хотите писать, так расскажите мне! Расскажите, как все было на самом деле. Я запишу все на диктофон, а позднее мы воспроизведем ваш рассказ на бумаге. Только и всего.
Шарлотта нахмурилась. Но Энтони уже уселся в кресло, вытянул перед собой длинные ноги, потом сложил на груди руки, всем своим видом демонстрируя, что вот теперь он готов слушать до бесконечности.
– С вами не так просто говорить о личном, – начала она.
– Глупости! Я самый лучший и самый внимательный слушатель на свете. Скоро вы в этом сами убедитесь!
И она снова рассмеялась. Ну как не рассмеяться таким шуточкам, произносимым на полном серьезе?
– Хорошо! Но только я пойду приготовлю нам по чашечке кофе. Заодно и с мыслями соберусь! – заторопилась она на кухню, опасаясь, что Энтони начнет возражать.
Но он лишь согласно кивнул головой.
– О’кей! Вполне разумное предложение! Вообще-то я умираю с голоду. Что, если я схожу в магазин и прикуплю кое-что на бутерброды? Ветчина, сыр, яйца, цыпленок… Что еще?
– Если вы пойдете в тот гастроном, который на углу, то прихватите еще пачку моцареллы и помидоры.
– Хорошо! Туда я и пойду! Что-нибудь еще?
– Нет, больше ничего не надо! Спасибо!
Какое-то время после того, как за Энтони захлопнулась входная дверь, Шарлотта молча стояла посреди комнаты, словно привыкая к новому для себя состоянию. Ей хотелось как можно полнее насладиться той радостью, можно сказать, тем счастьем, которыми обернулось его появление у нее в квартире. С той самой минуты, как она услышала его голос по домофону, все ее прежние страхи, истерзавшие душу, измотавшие физически, преследовавшие ее постоянно и везде, вдруг мгновенно ужались в своих размерах и превратились в тени, случайно забредшие в ее жилище. Рядом с Энтони Шарлотта снова почувствовала себя сильным, уверенным в себе человеком, готовым к любым испытаниям. Нет, все эти зловещие тени не посмеют вернуться к ней вновь, размышляла она, отправляясь на кухню. Что из того, что его пока здесь нет? Да он уже давно незримо присутствует в ее мыслях, в ее сердце, в ее жизни наконец.
А вообще-то минувшая неделя была во многих отношениях странной. Время то летело как стрела, пущенная чьей-то неведомой рукой, то едва тащилось, цепляясь за каждую минуту. А порой казалось, что оно и вовсе стоит на месте. Удивительно, но факт! Самым ярким событием дня стали ее ежедневные пешие прогулки до полицейского участка и обратно, где она обязана была отмечаться, в соответствии с условиями своего освобождения под залог. Двадцать минут туда, двадцать минут назад. Красота! По дороге встречались и знакомые, но она всегда старательно делала вид, что не замечает их. Не хотелось ставить людей в неудобное положение. Хотят, пусть сами подходят и заговаривают первыми. Некоторые так и делали. Одни желали ей всего доброго, вызывались помочь, предлагали свои номера телефонов, чтобы она в случае чего могла позвонить им. Другие старательно отводили глаза в сторону, тоже делая вид, что они ее не заметили. Третьи же, заметив ее, демонстративно переходили на другую сторону улицы, чтобы не столкнуться носом к носу.
«Неужели эта женщина с коляской, торопливо перебегающая улицу, думает, что я сейчас украду ее младенца», – уныло размышляла Шарлотта.
Самая неприятная встреча произошла вчера утром. Женщина с Темпл-Филдс, семейными проблемами которой она занималась когда-то давно, заявила, глядя ей прямо в глаза, что самое лучшее для такой твари, как она, «сдохнуть и не позорить белый свет своим присутствием».
По странной иронии судьбы тот же самый совет, буквально слово в слово, озвучила в тот же день покупательница в супермаркете, даже не вдаваясь в подробности, виновата Шарлотта в похищении ребенка или нет. Собравшийся вокруг них народ тоже не знал этого. Все, что им было известно, они почерпнули из прошлых публикаций в прессе. Некая представительница социальных служб по имени Алекс Лейк, похитившая чужого ребенка… ну и так далее. И вот эта самая Алекс Лейк ходит себе по торговому залу супермаркета как ни в чем не бывало. Будто она такая же, как они все!
– Стыдилась бы всего того, что натворила! – назидательно воскликнула одна из покупательниц. – Подумать только! Лгать полиции! Те сбивались с ног в поисках ребенка, а она все это время прятала девочку у себя. А я, между прочим, тоже участвовала в тех поисках. Наряду со многими и многими десятками добровольцев. И вот что я вам скажу! У меня было чем заняться в свободное время. Гораздо более приятные занятия, чем рыскать по окрестностям. А все из-за такой подлой обманщицы, как вы!
– Вот на что идут денежки налогоплательщиков! – злобно выкрикнул ее спутник. – Кому же, как не полиции, даны все права разбираться с подобными негодяйками?
– Позор!
– Бесстыжая! Она еще смеет показываться на людях!
– Бедная девочка! Представляю, что она с ней сотворила!
– Терпи, моя дорогая, терпи! – участливо сказала ей кассирша, протягивая сдачу. – И не обращай внимания на их крики. Ты сделала то, что подсказывало тебе собственное сердце. А значит, ты поступила правильно!
То, что произошло с ней в супермаркете, зеркально повторялось и на всех сайтах в социальных сетях, которые она нашла. Казалось, все пользователи Интернета решились высказаться по столь животрепещущему вопросу, причем у каждого, разумеется, было свое мнение на сей счет. В выражениях тоже особо не стеснялись, зачастую переступая все рамки закона. Иногда писали и такое, что Шарлотте хотелось удрать на край света, спрятаться там и больше никого и никогда не видеть. Но кое-кто доставал так, что в душе вдруг вспыхивала ярость, хотелось ответить в не менее хлестких выражениях, чтобы не совали нос не в свое дело. Или просто посоветовать получше разобраться в том, что пишут в Интернете. Ведь на страницах многих сайтов гуляет столько лжи и откровенной чернухи. Так почему же так легко верят любой небылице? Утешало лишь одно. Хетер Хэнкок более не светилась в сети. Наверняка угроза Шарлотты подействовала и Хетер действительно испугалась, что ее могут привлечь к ответственности за оскорбление суда.
В конце концов Шарлотта почла за лучшее прислушаться к совету, который дала ей Ким, и закрыла обе свои странички и в Твиттере, и в Фейсбуке. В самом деле! Зачем загонять себя в сплин, читая ругательные отзывы о себе самой? Да даже и слова поддержки от незнакомых людей, что они ей дают по большому счету? Ничего! Никто из них не знает, что произошло на самом деле. И не узнают, пока не начнется сам судебный процесс.
– Лучше всего, – сказала ей тогда Ким, – держаться тех, кого вы знаете и кому полностью доверяете. Ваша сестра, ваша подруга Мэгги! А все эти копания в социальных сетях, зачем они вам нужны? Что вы там предполагаете найти? Новые обвинения в свой адрес? И вот еще что! Не ройтесь в судебных процессах прошлого, не пытайтесь искать какие-то параллели и прочее. Каждый случай, каждое судебное дело индивидуальны. Нет двух похожих дел. Так зачем же понапрасну запугивать себя всякими жуткими историями о том, что было когда-то с другими людьми и совсем при иных обстоятельствах?
Умом Шарлотта понимала, что Ким говорит дело. Но она не могла отбросить в сторону и тот факт, что за совершенное уголовное преступление ей может грозить тюремный срок до семи лет. Но даже если она окажется в числе тех счастливчиков, которым вынесли приговор с отсрочкой его исполнения или дали условный срок, все равно клеймо преступника останется при ней навсегда. Что полностью исключает всякую возможность обращения во властные структуры с просьбой об опеке над Хло. Вполне возможно, ей будет также запрещен въезд в Новую Зеландию.
Нет! Ей необходимо лишь одно: полное оправдание по суду. А поскольку все улики совершенного ею преступления были столь неопровержимыми, рассчитывать на такой исход дела было бы сущим безумием.