– Как прошли проводы на работе? – небрежно поинтересовалась она. – Поди, без слез не обошлось.
– Кое-кто действительно пустил слезу, – сознался Томи. – И подарки сделали щедрые, от души: кожаный «дипломат» и фирменная рубашка с эмблемой клуба «Ньюкасл Юнайтед».
– А, так вы футбольный фанат! – воскликнул Рон. – Я сам такой. Но только болею за «Арсенал». А мой деверь дерет глотку за «Ливерпуль».
– Кстати, моя мама родом из Ливерпуля! – подала голос Шарлотта.
– Наши родители тоже! – воскликнула Мэгги. – Правда, к тому моменту, как я появилась на свет, они уже перебрались в Лондон.
– Они еще живы? – поинтересовался Томи.
– К сожалению, нет! Они умерли совсем молодыми. Нас, в частности Энтони (он ведь младше меня), вырастили наши бабушки и дедушки. А я уже училась в колледже, когда умерла мама.
– А вам в то время сколько лет было? – спросила Шарлотта у Энтони, мгновенно преисполнившись к нему сочувствием. Можно только представить, какую страшную драму пережил ребенок, потеряв мать.
– Восемь! Но кое-что о маме в моей памяти сохранилось. Очень светлые воспоминания. А вот отца, к сожалению, совсем не помню. Мне было только три года, когда он умер.
– Боже мой! Такая кроха!
Энтони помрачнел.
– Но как-то мы пережили все и выкарабкались! – холодно проговорил он. – Да и не обо мне сегодня речь! Ведь мы собрались поговорить о Томи, не так ли? А потому предлагаю…
– Нет, нет и еще раз нет! – замахал руками Томи. – Категорически запрещаю вам вести какие бы то ни было разговоры обо мне! Ну, хорошо! Если уж вы так настаиваете!
Шарлотта рассмеялась и взяла в руки меню, которое ей протянул официант. Она уже приготовилась открыть его и погрузиться в изучение предлагаемых блюд, но ее отвлек шум. В зал вошли новые посетители: молодая семья с прогулочной коляской и маленьким ребенком в ходунках. А следом за ними вбежала девочка лет четырех, и сердце Шарлотты непроизвольно сжалось при ее появлении. Нет, она совсем не была похожа на Хло. Разве что волосы такие же темные. А еще возраст! Что подтверждала и надпись, сделанная на воздушном шарике: Мне четыре!
Возвратив меню, она низко опустила голову, стараясь побороть охватившее ее волнение. С некоторых пор при виде маленьких деток такое случалось с ней постоянно. Она мгновенно вспоминала Хло. И даже мальчики, даже грудные детки или, напротив, дети постарше, все они заставляли ее заново переживать свою разлуку с Хло. Боже! Как же ей хочется обнять ее и прижать к своей груди. Стоит завидеть витрину магазина игрушек или детской одежды, стоит оказаться возле прилавка с конфетами, и в ней тут же просыпается страстное желание купить что-то очень необычное или вкусное для своей ненаглядной девочки. А когда она идет по улице, то все время ловит себя на мысли, что хочет взять Хло за руку. И когда переходит дорогу, то тоже машинально оглядывается по сторонам, словно желая убедиться, что с Хло все в порядке и она рядом с ней.
Где сейчас ее любимая дочь? Кто заботится о ней?
К тому времени как официант принял у них заказы, а молодое семейство вместе со своими детишками переместилось наверх, туда, где располагались отдельные семейные кабинки, Шарлотте удалось совладать со своими расходившимися чувствами и даже поучаствовать в шутливой перепалке Энтони и Рона, заспоривших о том, какое вино заказать следующим. Какое счастье, что у нее есть такие верные и надежные друзья. Без них, одна, когда мать осталась на другом конце света, сестра – в Девоне, а Хло, можно сказать, потеряна навсегда, так вот, без этих добрых и всегда готовых прийти на помощь людей она бы совсем пропала.
Нет, Хло для нее не потеряна, она не может просто так взять и исчезнуть из ее жизни. Ее лишь забрали от нее на какое-то короткое время, и сейчас о ней заботится кто-то другой. И этот кто-то тоже любит ее и делает все от себя зависящее, чтобы девочке было хорошо и спокойно. До тех пор, пока она, Шарлотта, не заберет ее к себе. Она снова и снова повторяла себе все это, словно мантру, она должна была повторять, чтобы не сойти с ума от страхов за судьбу малышки. И потом, ведь это же вполне реально и на самом деле! Зачем всегда и во всем видеть только худшее?
– Что это вы сегодня все молчите да молчите? – поинтересовался у нее Энтони после первой смены блюд.
– Я? – с притворным изумлением воскликнула Шарлотта. – Да я просто слушаю вас! Я всегда слушаю вас с предельным вниманием, можно сказать, внемлю вам со священным трепетом и замираю от восхищения, а еще задаюсь вопросом. – Она шутливо прикрылась руками, когда Энтони сделал вид, что хочет метнуть в нее пробкой от вина. – Да, я вот хочу спросить, – снова повторила, – есть ли у Мэгги и Рона сейчас на примете дети, которых они хотят взять под свою опеку?
К своему удивлению, Шарлотта увидела замешательство на лице Мэгги. Та поспешно схватила бокал с вином и пробормотала что-то нечленораздельное.
– Мы решили сделать небольшой перерыв в нашей воспитательной практике, – пояснил ей Рон.
Шарлотта непонимающе заморгала.
– Да? – растерянно переспросила она. – Конечно, все это сопряжено с немалыми расходами. – Она сконфуженно умолкла, как это всегда бывает, когда речь заходит о деньгах. – Или… или дело в другом? Это связано со мной, да?
Она почувствовала, как мурашки побежали по всему телу.
Мэгги вопросительно взглянула на брата, словно советуясь с ним мысленно, что и как ей ответить.
Но не успел Энтони раскрыть рот, как в разговор вмешался Томи:
– Наше руководство в курсе, что ты дружна с Мэгги и Роном, а потому было принято решение временно не отдавать им детей под опеку… пока… все не разрешится с тобой.
Ужас сковал ее грудь.
– То есть они считают, что я представляю угрозу для чужих детей, так?
– Ну, не совсем так! – не согласился с ней Томи. – Но ты же знаешь наших бюрократов! У них всегда бумажка идет впереди дела.
– Но зачем же лишать детей такого счастья, как общение с Мэгги и Роном? – возмущенно воскликнула Шарлотта. – Они-то тут при чем? А что, если я сделаю официальное заявление, что больше никогда не переступлю порог их дома? Это что-то изменит?
– Боюсь, что нет, – ответил Энтони. – Проблема ведь не только в вас, но и во мне. Я ваш адвокат. К тому же я часто наезжаю сюда и останавливаюсь у них на ночлег.
– Ну, вот мы с Мэгги и решили взять небольшой тайм-аут, – сказал Рон. – Сами попросили удалить нас из списков потенциальных опекунов. Будем пока наслаждаться обществом Энтони, вашим обществом, Шарлотта, обществом наших гостей.
Шарлотта растерянно молчала, не зная, что сказать. С одной стороны, ей льстило, что Мэгги и Рон не просто подставили ей плечо, но и ради нее пошли на определенные жертвы. С другой… с другой, как подумаешь обо всех этих обездоленных детях, которым тоже нужны поддержка и помощь таких людей, как Мэгги и ее муж, а они лишились всего этого исключительно по ее вине, то сразу же делается не по себе. Как же она раньше не подумала обо всех последствиях, корила она себя. Ведь Мэгги и Рон – это лучшие опекуны в их регионе, а она лишила стольких деток, да каких деток! – травмированных нравственно и физически, беззащитных, беспомощных, заброшенных всеми и вся, и она лишила их возможности общаться с такими замечательными людьми, возможности хотя бы какое-то время пожить в их гостеприимном доме. А ведь интересы сирот и брошенных детей всегда были для нее на первом месте. Во всяком случае, раньше!
– Давайте вернемся к этой теме позже! – попытался разрядить обстановку Энтони. – Но и вы, Шарлотта, постарайтесь понять, что ваше будущее, ваши интересы для нас тоже очень важны.
– Вот что я вам скажу! – объявил Томи, поднимая свой бокал. – Никто из нас не может и никогда не сможет переделать этот мир по своему усмотрению или хотению. А ты, Шарлотта, действительно попытайся вникнуть в то, что сказал тебе Энтони. На данном этапе твои интересы не менее важны, чем интересы всех этих детишек. Особенно учитывая, что твоя цель – это вернуть себе Хло.
Возразить Томи было трудно. Шарлотта молча опустила глаза на свою тарелку, мысленно привыкая к своему новому статусу: лишенная всяких прав, бывший социнспектор, причиняющая сплошные неудобства близким людям, нарушающая их привычную жизнь, вносящая смуту в их повседневное существование. И все же в главном Томи прав. На первом месте для нее должна стоять Хло! И спасибо всем этим добрым и бескорыстным людям за то, что они самоотверженно помогают ей добиться своей цели.
Разрядив обстановку и вернув застольную беседу в привычное русло, Энтони принялся с воодушевлением нахваливать непревзойденные достоинства той марки шираза, которую он выбрал, в то время как Рон кипятился, уверяя всех, что бутылка, которую выбрал он, ничуть не уступает по качеству, а, напротив, превосходит выбор Энтони. Мэгги при этом довольно неуклюже пыталась сыграть роль третейского судьи. В спор вмешался и Томи, а к тому времени, как тема оказалась исчерпанной, Шарлотта снова вовлеклась в общую беседу.
– Итак, когда мы снова увидим вас в Кестерли? – спросил Рон у Томи, когда им подали меню с десертом.
Томи глянул на Энтони и Шарлотту.
– Зависит вот от них двоих! – сказал он. – Уже назначена дата начала слушаний?
Шарлотта почувствовала неприятную пустоту в желудке.
– Бумаги обещают подготовить через неделю, к следующей пятнице, – сказал Энтони. – Затем пройдут слушания по нашему заявлению от имени ответчика и по некоторым процедурным вопросам, связанным с организацией самого процесса. Надеюсь, где-то через месяц после этого начнется и процесс.
Томи жестом подозвал к себе официанта.
– Хорошо! Как будет, так будет! Когда бы он ни начался, я приеду! Можете не сомневаться!
– А мы с удовольствием примем вас у себя! – подала голос Мэгги. – Так что о ночлеге можете не беспокоиться.
Энтони легко подхватился со своего места и перехватил счет первым.
– Приглашаю к нам пропустить еще по рюмочке на сон грядущий! – снова предложила Мэгги уже на улице, но, оглянувшись на Шарлотту, спохватилась, что сказала не совсем то.