– Мой интерес к Арапченко вас напугал. И вы надумали избавиться от меня и моего назойливого внимания, но обратиться за помощью к Грузневу не решились. Он при всем желании не мог выполнить вашу просьбу, раз я нужна ему живой для осуществления собственных замыслов. И вы нашли убийцу по Интернету. Только парень оказался редким неумехой. Вы, наверное, успели догадаться об этом, раз я сижу перед вами.
– Как интересно вы рассказываете. Ну, если парень уже в милиции дает показания, может, у вас что и выйдет. Правда, и в этом случае очень сомневаюсь. – Он опять широко улыбнулся, перегнулся ко мне через стол и сказал: – Ничего ты не докажешь. Ничего. Ах, как глазки-то у нас блестят. Не любишь проигрывать? Понимаю. Я тоже не люблю. Но на сей раз тебе придется это проглотить. Знаешь, чего бы мне сейчас очень хотелось? Трахнуть тебя прямо здесь. Было бы забавно посмотреть, как ты станешь вертеть задницей, визжа и поскуливая.
– Ты бы о своей заднице подумал, – вздохнула я. – Нелегко ей придется, когда ты окажешься на нарах.
– И не мечтай. Единственное, что ты можешь, это грозить мне в полном бессилии. А знаешь, я бы на тебе женился. Ага. Жаль, у тебя нет дочки подходящего возраста. – Он весело засмеялся, глядя на меня, потом покачал головой.
– Пожалуй, нам пора прощаться, – сказала я. – Терпение у меня на исходе, как бы до рукоприкладства не дошло. Потом жаловаться побежишь… Я тебя, мразь, все равно достану, – сорвалась я, хоть и знала: лучшее, что могу сейчас сделать, это встать и уйти. – Можешь быть уверен, я с тебя глаз не спущу. Ты сядешь, даже если мне придется угробить на это несколько лет своей жизни.
– Еще одна дурацкая угроза, – хохотнул он. – Да кто тебе позволит? Единственное, что ты можешь, распустить язык. Ну и что? Плевать я хотел на сплетни. Да и кто тебе поверит? А знаешь, что я сделаю? Уеду в другой город и женюсь на какой-нибудь училке. Я даже прикидываться не стану, зачем? Да они сами начнут мне своих дочурок в постель подкладывать, чтоб только жрать досыта. Все это быдло…
Я вздохнула, поднялась и заехала ему в нос, изо всей силы. Он дернулся и затих, потом схватил салфетку и приложил к разбитому носу, запрокинув голову.
– Найди себе нору поглубже, – посоветовала я, взяв сумку. – Только я и там тебя достану.
– Что ты из себя корчишь, подстилка бандитская? – прошипел он. – В праведницы лезешь? Твой Дед обыкновенная сволочь, а твой Лукьянов? Мразь, просто мразь, а ты ему ноги лизала. А теперь…
Дослушивать, что теперь, я не стала, пошла по проходу, досадуя, что так легко позволила вывести себя из терпения. На душе было пакостно, я зашла в туалет и долго мыла руки, а потом разревелась. Наверное, все-таки от бессилия, а еще… еще оттого, что в словах Корзухина была правда, которая мне, по понятной причине, не нравилась. Грехов на мне, как блох на собаке, а туда же… Грехи грехам рознь…. Это я себя утешаю, что ли? Мол, мои грехи так себе, а за его в тюрьму надо? За его грехи Корзухина следовало бы в дерьме утопить, а не в тюрьму сажать. Но коли утопить нет возможности, значит, он сядет. Я вытерла лицо, посмотрела на себя в зеркало и подмигнула.
Я поехала на работу, хотя могла бы туда не возвращаться. Теплилась надежда, что смогу поговорить с Дедом. Оказалось, он уже ушел. Я бестолково металась по своему кабинету, то садилась за стол, то вскакивала. Вряд ли я способна повлиять на решение Деда. Как ни скверно сознавать, посадить Корзухина в тюрьму весьма проблематично. У меня на него ничего нет. Пока нет. А если Дед решит, что копаться далее в этом деле не стоит, то выполнить свое намерение мне будет вдвойне тяжело. К расследованию ни меня, ни дорогого друга Вешнякова близко не подпустят. Однако, несмотря на это, я была полна решимости обещанное Корзухину выполнить. Правда, пока с трудом представляла как. Оттого и злилась.
В самый разгар моих мытарств пришло сообщение. Я его прочитала и поначалу ничего не поняла. «Жду внизу, возле архива». Номер скрыт. Я вновь прочитала сообщение, потом присвистнула. Он что, спятил? Как он вошел сюда, а главное, зачем? Зачем, более-менее понятно. Лукьянов утверждал, что его очень волнует моя безопасность, Грузнев мертв, и он, как видно, решил, что необходимо кое-что обсудить. И не нашел места лучше нашей конторы.
Я покачала головой. Все-таки он умеет удивить. В этом здании Лукьянов бывал не раз и хорошо осведомлен о том, как сюда войти, а так же выйти отсюда. Надеюсь, он знает, что делает. Пожалуй, не такая дурацкая идея, как кажется. Более безопасного места для встречи не придумаешь. «Хорошо, что в кабинет не явился», – с усмешкой подумала я. А что, и это бы меня не удивило, учитывая его способности, а главное, нахальство. Что ж, послушаем, что он скажет.
Я шла пустынным коридором, возле лифта еще теплилась жизнь, последние задержавшиеся торопились покинуть здание. Вместе с ними я спустилась вниз, охранник возле входной двери позевывал, глядя по сторонам. Здесь еще было довольно многолюдно, из-за дверей кабинетов слышались голоса, я свернула в боковой коридор и почти сразу погрузилась в тишину. Еще один поворот, и я оказалась в другом крыле здания. В хитросплетении здешних коридоров немудрено заблудиться.
Через пять минут я очутилась возле двери архива, коридор был пуст. На всякий случай я толкнула дверь – заперто. Огляделась, прикидывая, где здесь можно укрыться, дошла до конца коридора. Туалет. Ну, конечно. Распахнула дверь, огляделась, прошла к первой кабинке, открыла дверь пинком, никого. Повернулась и вздрогнула от неожиданности. За моей спиной стоял Албанец.
– Господи, как все просто, – усмехнулся он. – А я-то думал, придется попотеть.
Он отступил на шаг. Достал нож из кармана, лезвие выдвинулось с легким щелчком, блеснув в свете лампы над головой. Я сочла момент подходящим: ударить его коленом в пах и бежать, крики мои вряд ли услышат, но если повезет, я успею набрать номер Тимура. Стрелять этот тип не рискнет. От удара он ловко увернулся, а я схлопотала по шее. Не очень больно, но драгоценные минуты были потеряны. Он схватил меня за шиворот и ударил лицом в стену. Все поплыло перед глазами. Албанец быстро обыскал меня, забрал телефон, сунул его в карман. Потом развернул меня к себе, в правой его руке сверкал нож.
– Дернись еще раз, и я тебе рожу на куски располосую, – предупредил он беззлобно.
– Ладно, не психуй. Хочешь поговорить, поговорим, – миролюбиво предложила я.
– Поговорим. Только не здесь.
– В здании полно охраны, – напомнила я.
– Ты же знаешь, как отсюда выбраться, так ведь? – Он улыбнулся, нож в его руке наводил на неприятные мысли.
– Через окно в женском туалете, – пожала я плечами.
– Все гениальное просто, – хмыкнул он. – Идем.
– Зря ты все это затеял, – сказала я, когда мы шли коридором к туалету. – Я не знаю, где Лукьянов.
– Не беда.
«Нож не пистолет, – мысленно успокаивала я себя. – Посмотрим, что будет дальше».
Женский туалет был пуст. Признаться, я вздохнула с облегчением – неизвестно, как повел бы себя этот тип, окажись здесь кто-нибудь из сотрудников.
– Открывай окно, – скомандовал он.
Я открыла створку и вопросительно посмотрела на Албанца. Если я выберусь первой, то сбегу. Если первым полезет он, я все равно сбегу. А вдвоем пролезть в окно затруднительно. Он принял соломоново решение.
– Давай первой, – сказал он весело, а я потянулась к раме, чтобы взобраться на подоконник. Встала на него одним коленом, Албанец схватил меня за шею, миг, и я лишились сознания, так и не успев по-настоящему испугаться.
Сколько времени прошло с того момента, оставалось лишь гадать. Я пришла в себя и поначалу решила, что видела сон. Но как только открыла глаза, стало ясно: действительность отвратительнее предполагаемого кошмара. Я лежу на каком-то топчане, надо мной бетонный потолок, рядом фонарь освещает помещение. Я попыталась приподняться и невольно застонала. Руки, скованные за спиной, успели затечь, и движение причиняло боль.
– Очнулась? – услышала я голос. – Раздались шаркающие шаги, и в поле моего зрения появился Албанец. – Извини, но ты сама напросилась, – сказал он.
Он сел рядом, в свете фонаря я видела его лицо, насмешливое и отнюдь не злодейское. Казалось, происходящее его забавляет. Он поднял с пола кружку, помог мне приподняться и поднес ее к моим губам. Я жадно выпила теплую воду.
– И что теперь? – спросила хмуро.
Он усмехнулся:
– Придется тебе немного побыть у меня в гостях. Если обещаешь вести себя прилично, сниму наручники.
Обещать я ничего не стала, но наручники он все-таки снял.
– Вопрос задать можно? – подала я голос.
– Валяй, – кивнул он.
– Где мы? – Помещение походило на подвал. Окна отсутствуют, прямо напротив железная дверь, цементные блоки, лампочка свисает с потолка на длинном шнурке, возле двери выключатель, но вряд ли электричество здесь есть, или Албанец просто не хочет им воспользоваться.
– Недалеко от города, – ответил он. – Место уединенное, самое подходящее место.
– Для чего подходящее? – усмехнулась я.
– Для встречи. Он ведь придет за тобой. – Фонарь он повернул так, чтобы видеть мое лицо. Я кивнула:
– Придет.
Он достал мой телефон, повертел его в руках.
– Как с ним связаться?
Я покачала головой:
– Не знаю.
– Не глупи, – сказал он и поморщился.
– Если бы я знала, как с ним связаться, не потащилась бы к тебе на свидание. По крайней мере, проверила, он ли мне прислал эсэмэс.
Албанец подумал немного и кивнул.
– Тем хуже для тебя. Я рассчитывал, что все закончится быстро.
– Сколько прошло времени? – спросила я. Он взглянул на часы:
– Четыре часа.
– Меня уже ищут.
– Муж?
– Не только. Грузнева ты застрелил?
Он вроде бы сомневался, стоит ли отвечать на этот вопрос.
– Они висели у тебя на хвосте, чем здорово действовали мне на нервы. Мне не нужны конкуренты. Надеюсь, теперь им есть чем себя занять.