В пятницу – неделя прошла с моего воскрешения - ничего не предвещает беды. После обеда как обычно студенты нашего боевого факультета уныло топают в сторону тренировочного плаца.
Парни вокруг меня шутят, Роял с каким-то лихим предвкушением обещает, что, если снова окажется в круге против Эйджа, последнему не поздоровится.
Только после шутливого толчка в плечо от Данте, я вспоминаю, что мне следовало бы разозлиться и пригрозить другу поумерить пыл в отношении моего…кого? Любовного интереса? Избранника?
Я сама не знаю, как охарактеризовать то, что между мной и Эштоном, что о других говорить, которые в догадках теряются. Ну, я им не помощница развенчивать сложившиеся версии гуляющих по академии слухов и домыслов.
Даже мои приятели и соседка по комнате изнывают от любопытства, но на все их подначивания и попытки разнюхать правду, стойко сохраняю молчание, чего говорить о посторонних людях.
Эйджа тоже донимают, но ему хоть бы хны.
В общем, вопреки такому бессердечному шантажу, нельзя сказать, чтобы жизнь его или моя так уж сильно поменялась. Это же хорошо, да?
Сегодня после занятия я собираюсь домой на выходные, из-за учебы и постоянных тренировок сил и времени заниматься приютом и отцом Далии, у меня среди недели нет. Надеюсь, что у старого дворецкого его будет поболее и Олдо не откажет мне в одолжении.
В том, что дедушкин подчиненный умеет хранить секреты от отца я не сомневаюсь, да и знания о потребностях детей, налаживании быта и ремонтных работах у него должно быть поболее моего, как и связей в городском управлении, где необходимо тихо и по-быстрому заверить договор о передаче собственности и оформить новые документы приюта на мое имя.
А еще, несмотря на преклонный возраст, мой старый друг может навести на других немало страха. Пригрозить если что или напугать до смерти ему ничего не стоит. Тех подонков, которые хотят захватить землю приюта или…
Папаша моей младшей сестры о нашем с ней родстве сейчас даже не подозревает, так что мне светится перед ним- только беду кликать. Но о его финансовых делах как следует узнать необходимо.
Пока Людовик Ньюберри не потащил в болото за собой мать и Далию, лучше принять превентивные меры. Если понадобиться, то и вовсе от него избавиться, теплых чувств к этому домашнему тирану ни родительница, ни моя сестричка не питали.
Примерно такие замыслы крутятся в моей голове в свободные от занятий и учебы минуты.
Предвкушая хорошую возможность как следует поработать мышцами и избавиться от всех забот хотя бы на время выматывающей до изнеможения тренировки, я за ребятами вхожу через массивные распахнутые ворота на территорию огороженной площадки для студентов-боевиков.
Часть одногруппников уже принялась разминаться, но то и дело любопытно поглядывает на молодого мужчину рядом с перекаченной фигурой бородатого тренера Пима.
Резко торможу, невольно бледнея.
Руди замечает в толпе пришедших на занятие учеников мою персону и машет рукой, напоминает мне встречающего хозяина пса с мотающимся из стороны в сторону хвостом. Только вот, его хитрое выражение лица не говорит мне ни о чем хорошем.
Ненароком, ищу взглядом игнорирующего всех вокруг и разминающего в одиночестве Эйджа и покрываюсь мурашками.
Вот же даррг!
- Вивиан!
Сочащийся энтузиазмом голос Руди, вернее, Рудольфа Андерса, молодого капитана синего рыцарского ордена, заставляет все остальные звуки стихнуть.
Эйдж, словно высунувшийся из дупла любопытный бельчонок, поднимает голову. Впрочем, не он один.
Тренер Пим машет рукой, призывая меня подойти. На ослабевших ногах медленно топаю вперед, чувствуя на себе взгляды окружающих, на которые я обычно не обращаю никакого внимания.
Что происходит? Какая нелегкая принесла сюда Руди?
В прошлом такого не было. Но в прошлом и нашей встречи на подпольном бое Арены тоже не было.
Конечно, вряд ли что-то изменится, узнай вдруг Эйдж, что тем самым мальчишкой, ставшим свидетелем его избиение и последующей раздирающей душу сцены, была я, но…мне этого очень не хочется.
Сама не могу понять до конца, почему, однако, пусть Эштон продолжает считать случайного незнакомца таковым, не подозревая, что им был скрытый под мороком заклятый враг.
Верно.
Враг.
Если рухнет в глазах главного героя мой образ его непримиримого противника, то… кем еще тогда мне быть?
20
Ухмылка так и застыла в глазах дедушкиного ученика.
Следую приказу тренера и опасливо приближаюсь к мужчинам, только чтобы Руди на глазах у всей группы закинул руку на мое плечо, а другой взлохматил с таким трудом уложенные в шишку волосы.
- Вот она! Маленькая правилонарушительница! Сегодня я с тобой хорошенько поквитаюсь за все!
- До сих пор держишь обиду? Из тебя была прекрасная ездовая лошадь…- бурчу под нос и выныриваю из захвата.
Тренер Пим вздергивает брови вверх и разражается громогласным хохотом:
- Старина Велфорд тебя тогда не щадил, да, Андерс? Если бы не этот его дарргов недуг, он бы нынче свою дочурку-то держал в ежовых рукавицах! Ха-ха! Ничего, Вивиан, у меня еще есть полтора месяца на твое «обучение»!
Неуютно ежусь и поправляю развалившуюся из-за Руди прическу.
Из-под распущенных волос, пока тренер и капитан синих предаются воспоминаниям, обвожу взглядом старательно не смотрящих в нашу сторону одногруппников. Можно понять такой интерес, как ни крути, а ведь Руди капитан одного из рыцарских орденов, в который многие бы хотели попасть, элита из элит, не абы кто.
Тренер Пим начинает занятие, встает в позу с прищуром, словно всевидящий глаз следит за тем, как мои потеющие под подпекающим апрельским солнцем сокурсники берутся за силовую тренировку.
Меня эта участь минует, спасибо незваному гостю и особому отношению тренера и Руди с дедушкой. Однако, не сказать, что я рада такой привилегии.
- Зачем пришел?
Пристраиваюсь рядом с ухмыляющимся шатеном и следую за его взглядом.
Так и предполагала.
Карие глаза цепко следят за отжимающимся Эштоном.
- Он не выкладывался на полную мощь на Арене. Интересно, на что именно этот паренек действительно способен.
Поджимаю губы.
Не помню за Руди в прошлом такой интерес к кому-либо из выпускников этого года. Хотя, как стало известно, Арену капитан Андерс посещал что сейчас, что тогда исправно, и был в курсе «подработки» главного героя.
- А ты, Виви?
- М?
Руди оборачивается, подается ближе, проходясь внимательным взглядом по моему лицу:
- Если честно, когда твой отец, мой учитель, решил вдруг приобщить единственную дочь, свою хрупкую малютку. к искусству меча, я был в шоке. Думал, что это твоя прихоть и очередное баловство, он никогда не мог сказать тебе «нет». Но прошло уже больше семи лет, и посмотри, ты все еще машешь клинком. Разве не музыка была твоей мечтой?
Пожимаю плечами:
- Если ты отвлекаешь меня от занятия только ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство, то нам не о чем говорить.
Руди смеется.
У дедушки были причины, и я с ними согласна, однако, посторонним их знать совершенно ни к чему. Только став независимой я бы могла выйти из-под власти отца. И все же, дедуля ошибся. Даже принеся рыцарскую клятву, от тени папаши надо мной избавиться не удалось.
- М-да. И где та девчушка, что так сладко звала меня по имени? Я здесь лишь для того, чтобы выполнить свои обязанности в качестве главы ордена. Нам нужна свежая кровь. В этом году набору молодняка придают большую важность. Честно говоря, кандидатуры весьма впечатляют. И ты, леди дома Велфордов, дочь великого героя, и подающий надежды и не отягощенный грузом собственной родословной Эйдж, и даже этот блондин, который во мне сейчас дыру взглядом прожжет, - озираюсь; речь идет о застывшем в паре десятков метров Рояле. - Неплохо, признаю.
- Это не ответ.
Воды налил, а конкретики никакой. Какого даррга ты здесь, Рудольф Андерс? Твое поведение отличается от прошлого.
Что поменялось? Только мой визит на Арену и наша короткая встреча в переулке после. Не тянет на причину для того, чтобы мы сейчас тут миленько общались после стольких лет разлуки и тишины.
- Так и есть, - соглашается возвышающийся надо мной капитан рыцарей и продолжает:
- Ты знаешь, мне многое интересно. И я тут узнал, что вы с Эйджем действительно как лед и пламя, несовместимы. Печально, ведь я хочу вас обоих. В свои ряды, конечно же. Тебе будет к лицу синий мундир, Вивиан. Но, не знаю, сработаетесь ли с Эйджем. Если выбирать кого-то одного, боюсь, выбор падет не на тебя.
Хмыкаю и продолжаю наблюдать за тем, как готовится к пробежке Эштон, нисколько не обидевшись. Тренер Пим дает сигнал, и парни срываются с места вперед. Мы с Руди делаем пару шагов в сторону, чтобы не стоять на пути бегущих.
- Тешишь свое самолюбие. Кто сказал, что я хочу становиться одной из вас? Может, я и в орден не собираюсь?
Мимо пробегают сокурсники, лицо обдает поток искусственно созданного их скоростью ветра.
- Что? – в этот раз мой собеседник удивляется искренне.
У меня посерьезнее заботы. И вступление в ряды элитных борцов за справедливость их не решит. Но этого вслух предпочитаю не озвучивать.
- Ради нашей старой дружбы, сможешь держать язык за зубами о том, что видел меня в прошлую пятницу в том месте? – спрашиваю, будто мне нет особо до этого дела.
А в груди тревожно ускоряется сердце.
Руди сам себе на уме. Всегда был таким.
Как болтает сейчас со мной, потом скорее всего пойдет к Эйджу мозги промывать и заниматься саморекламой, привлекая его в свой орден, будь он неладен.
Кто знает, чего капитану Андерсу еще взбредет в голову сболтнуть?! Про Арену и меня, про ставки, компромата достаточно.
- О как, - тянет, растягивая губы, Рудольф, почуяв слабость, словно заправский лис. - А что мне за это будет?
- А чего хочешь?
Он чешет подбородок.
Вот же ж!